– Итак, вы еще и любительница поло, – начал Ричард.

При звуках его голоса перед ее глазами возникла картина: он сидит за своим огромным столом, глядя на портрет отца, а затем – проникновенно – на нее.

– Да. Правда, не совсем, – ответила она не слишком умно.

Ей нужно было срочно привести в порядок свои мысли. Видел ли он ее на матче поло? Или он имел в виду то, что сказала Пейдж? Если он видел ее там, то почему не подошел?

Затем она вспомнила рыжеволосую.

– Пейдж, моя подруга, которая сняла трубку, увлечена поло, – неуклюже оправдалась она.

«Точнее ее игроками».

– Как вам понравился тот прием, которым я спас свою команду? – Он задал вопрос, разрешивший мучившие ее сомнения.

Итак, он ее видел. Она размышляла, когда? Трепет возбуждения пробежал по ее телу.

– Это было впечатляюще, – ответила Тори, пытаясь сосредоточиться на разговоре, чтобы ответы звучали легко и умно.

«Расслабься», – сказала она себе.

Однако, когда до ее сознания начало доходить, что она должна чувствовать себя польщенной его звонком, вернуть себе самообладание стало трудной задачей. Она давно не практиковалась и была не в форме. Жизнь с Тревисом походила на замужество, прошли годы с тех пор, когда она последний раз была на свидании.

Но, слава Богу, Ричард облегчил ей задачу, с легкостью, которая говорила о том, что он-то как раз практикуется регулярно, поддерживая разговор. Они немного поговорили о поло, теплой июльской погоде, о вакансии в его фирме, по поводу которой, как он считал, ей стоило хотя бы подумать, о его недавнем путешествии в южную Францию, а затем он, в конце концов, пригласил ее на свидание.

Прокручивая потом все это в голове, Тори почти что взлетела по ступеням, посмеиваясь про себя, потому что разговор прошел как нельзя лучше. Сегодня ее ожидает обед с доктором Джефри Воллештейном, другом Кит и Джорджа, а на следующей неделе у нее назначено свидание с Ричардом Беннеттоном – красивым повесой и игроком в поло, – который, как она выяснила из разговора, би-континентальный, би-побережный, би-язычный, но, слава Богу, не би-сексуальный. Все это выглядело, как великолепная месть Тревису. Эффект был настолько силен, что она направилась прямо в свою комнату, чтобы уничтожить его фотографию, за которую все еще цеплялась, как выздоравливающий алкоголик, припрятывающий бутылку, – просто на всякий случай. Больше не скрываясь, она открыла бумажник, считая, что пришел момент порвать его портрет на мелкие кусочки. Последняя фотография Тревиса была спрятана в чемодане под кроватью, в отделении, застегивающемся на молнию, и она полагала, что совершенно выздоровеет, когда будет в состоянии избавиться и от нее.

«Уничтожьте все фотографии», – говорила книга, и Тори была на полпути к этому.

«Найдите нового любовника» – она пыталась это сделать.

По телефону Ричард воспринимался гораздо приятнее, чем при личном общении, казался более близким и менее самовлюбленным. Она действительно предвкушала встречу с ним.

– Ну, как? – спросила Сьюзен, заглядывая в дверь, уже одетая.

Она выглядела потрясающе. Пепельного цвета волосы были красиво уложены. Элегантный костюм, одолженный у Пейдж, подчеркивал стройность ее фигуры. После двух неудачных попыток выбрать что-нибудь из собственного гардероба, Сьюзен так и не решила, что надеть. Платье Пейдж забраковала как «слишком официальное», а брюки, по ее мнению, выглядели «слишком по-стоктонски» (хотя они были куплены у Мейси в Сан-франциско). Новый костюм от Мелроуза был в чистке, и она забыла его забрать. По поводу всех остальных ее лос-анджелесских приобретений Пейдж сказала, что они годятся скорее для работы, чем для вечера.

Как их постоянный консультант по нарядам, Пейдж настояла на том, чтобы Сьюзен одолжила у нее только что купленный костюм от Карусаи. Хотя Пейдж зарабатывала меньше каждой из них, у нее определенно было больше всех одежды, которую она с радостью кидала в своего рода общий котел.

– Ну! Ты выглядишь просто шикарно! – сказала Тори Сьюзен, которая неуверенно крутилась, уже в который раз осматривая себя.

«Если только она выпрямится и оттянет плечи назад, то можно не сомневаться, что все будут оборачиваться ей вслед», – подумала Тори, а затем решила, что будут оборачиваться в любом случае.

Брюки и объемный жакет из тончайшего шелка, с разнообразными узорами, состоящими из волнистых линий, завораживали, когда она кружилась. Под жакетом была надета простая черная блузка с глубоким декольте.

– Ты не думаешь, что это «слишком-как-Пейдж»? – беспокоилась Сьюзен.

– Я думаю, что на тебе это выглядит великолепно, – с преувеличенным восторгом заявила Тори.

В этот момент ей было так хорошо, что она посчитала бы прекрасным все что угодно. Еще раз подтвердив свое мнение, она решила, что на Сьюзен костюм выглядит достаточно хорошо, а ее высокий рост придавал ей дополнительную элегантность.

– Ну-ка расскажи мне, что случилось… – Сьюзен вошла в спальню Тори и плюхнулась на кровать, наблюдая, как Тори беспорядочно носится кругами по комнате, одеваясь с легкомысленной небрежностью.

В мусорной корзине Сьюзен заметила порванную фотографию Тревиса и удивилась, но ни о чем не стала спрашивать.

– Мы встречаемся на следующей неделе… – Очаровательный румянец залил бледные щеки Тори. – Он нас видел.

Сьюзен волновалась за Тори. Она никогда не видела, чтобы та так сияла. Не то чтобы Сьюзен думала, что дело именно в Ричарде, скорее, он просто поддержал ее. И только теперь эта крыса сказалась в мусорной корзине. Черт побери, неужели она до сих пор нуждалась в нем?

– Когда? Где? – спросила Сьюзен, завидуя хрупкому, изящному телосложению Тори, когда та проскользнула в шелковое набивное платье без рукавов с круглым вырезом в стиле Матисса, а затем наклонилась, чтобы отыскать в стенном шкафу пару туфель.

Пара, которую, как подозревала Сьюзен, искала Тори, стояла на полу, как раз рядом с ней. Сьюзен подняла их и помахала ими в воздухе, чтобы привлечь внимание Тори.

– В четверг вечером. На большом торжественном дне рождения в частном клубе «Неон». О, спасибо, – выдохнула она благодарно, влезая в туфли на высоких каблуках.

Продолжая разговор, она дополнила свой туалет комплектом из слоновой кости: парой гладких, в форме пера африканских сережек, двумя широкими браслетами и перстнем, отделанным золотом.

– Ну и что, ты собираешься у него работать? – игриво спросила Сьюзен, поправляя подушку под локтем и располагаясь поудобнее.

В ближайшие пятнадцать минут ее биржевой маклер не появится.

– Кто знает… – беззаботно ответила Тори, заканчивая свой туалет и пару раз брызнув духами «Версай». – Хочешь тоже?.. – спросила она, оборачиваясь к Сьюзен.

– …на всякий случай, если они приедут одновременно. Хотелось бы гармонировать друг с другом, – согласилась Сьюзен, вставая и забирая флакон.

Закрыв глаза, она немножко брызнула на шею и запястье, а затем вернула его Тори, стоявшей рядом так, что обе они отражались в зеркале, украшенном рамой из морских ракушек.

– Великолепная команда, правда? – сказала Сьюзен. – Тори взяла ее за руку и крепко пожала.

Сьюзен, улыбаясь, показала на останки воспоминаний о Тревисе, выброшенные в мусорную корзину. Тори рассмеялась.

– Как сказала бы Пейдж: «Ну его в задницу!»

Когда раздался звонок в дверь, они обе одновременно глянули на часы.

– Я спокойна, а ты? – шутливо спросила Сьюзен, переводя дыхание.

Этот парень, биржевой маклер, скорее всего, вызовет содрогание – на свидания вслепую чаще всего именно такие и ходят – но тем не менее она почувствовала, как у нее замерло сердце. Это беспокойство вызывалось тем, что она была слишком «наряжена» и поэтому чувствовала себя товаром, выставленным на продажу.

Сьюзен спустилась вниз, чтобы открыть дверь, и была потрясена, обнаружив за ней давешнего художника-профессора, которого с трудом было видно за его огромным творением. Он стоял, ожидая, когда она пригласит его войти.