– Видишь ли, Анна, – сказал Джек, – мать вырастила меня практически одна. Мой папа появлялся лишь изредка, но когда он это делал, то случались одни неприятности. Он напивался – она жаловалась. Его ловили с чужой женой – она плакала. Он хвастался своими любовницами – она бросалась в драку. Какие баталии у них происходили! – Джек на секунду замолчал, и Эззи заметил в его глазах боль. – Я не буду утомлять вас подробностями. В общем, мой старик был плохим мужем и никудышным отцом. Но не слишком жалейте мою мать. Это был ее выбор. Она любила свои страдания больше, чем его или меня.
После того как она умерла, меня отдали приемным родителям. Отец выждал некоторое время, а потом забрал меня к себе. Не то чтобы его заботило, что будет со мной, отнюдь нет.
Ему нужен был партнер – мальчик на побегушках. Он уехал в Блюэр и устроился здесь вышибалой. Он зарабатывал неплохие деньги. Все шло хорошо. Для меня наступили веселые деньки. Жизнь с матерью была тоскливой и тяжелой, а с моим стариком превратилась в сплошное развлечение. Как правило, нас принимали за братьев. Да он и не годился мне по возрасту в отцы, разве что с точки зрения биологии.
В его словаре не было слова «дисциплина». Он позволял мне делать все, что захочу. Прожив несколько лет у приемных родителей, где царили суровые порядки, я теперь наслаждался свободой. Он никогда не посылал меня в школу. Однажды, когда к нам пришли по поводу моих прогулов, он обольстил эту женщину и тут же уложил в постель.
Каждый вечер он заставлял меня с ним выпивать. По случаю моего пятнадцатого дня рождения он устроил мне ночь со своей подружкой. После этого мы делили с ним женщин с такой же легкостью, с какой съедали вместе шоколадку. В шестнадцать лет я окончательно бросил школу и устроился на ту же работу, что и он.
– Наверно, тогда я вас обоих и встретил, – заметил Эззи.
Джек кивнул:
– Он нисколько не изменился; по-прежнему пьянствовал и иногда буянил. Несколько раз вы отвозили его домой. Помните, Эззи? Однажды вечером он в баре устроил драку с какой-то женщиной. Вы сказали, чтобы я его утихомирил, или вы отправите его в тюрьму.
– Для своего возраста ты отличался большим благоразумием.
– Как я уже говорил, мне было весело. Некоторое время. А потом что-то случилось. Я не могу припомнить какое-то определенное событие, которое заставило меня измениться. Наверно, это происходило постепенно, но тот образ жизни, который мы вели, перестал мне нравиться.
Чем старше становился отец, тем моложе были женщины, которых он выбирал. Теперь его приемы обольщения кажутся мне просто отвратительными. По мере того как росли его сексуальные аппетиты, их все труднее становилось удовлетворить.
Однажды мы зазвали домой одну девушку. Он вел себя грубо, и она испугалась. Я отказался участвовать в этом грязном деле. Он принялся меня ругать, обозвал бабой и нытиком, сказал, что разочаровался во мне. Пока он ругался, девушка забрала свою одежду и убежала. После того как отец протрезвел, я думаю, он даже и не помнил, что пытался с ней сделать.
Глядя прямо перед собой, Джек замолчал. Эззи понял, что ему стыдно смотреть на него или на Анну.
– Мы встретили Пэтси Маккоркл в «Веселом фургоне». Она пришла с веселой компанией, в том числе с братьями Херболд. Они ходили в те же кабаки, что и мы с папой, но их появление всегда означало, что будут неприятности. Они уже отбыли срок в спецшколе и в вашем участке, Эззи, и были готовы к большим делам. Я старался их избегать.
Пэтси была некрасива, но ее склонность к авантюрам привлекала моего старика. Он был для нее слишком стар, но его внимание ей льстило. Впервые они провели время на заднем сиденье нашей машины на автостоянке «Веселого фургона». Потом он мне все в деталях описал и сказал, что я не знаю, чего лишаюсь. Мол, если меня смущает ее внешность, надо только закрыть глаза, и тогда неважно, как она выглядит. Что-то вроде этого, только гораздо грубее. Теперь я понимаю, что он предпочитал женщин, эмоционально обделенных, вроде моей матери или Пэтси, чтобы чувствовать свое превосходство над ними.
– Что случилось той ночью, Джонни?
– Отец забыл вовремя заплатить, и машину у нас за несколько дней до этого забрали. Он был угнетен и подавлен и поэтому особенно желал пойти развлечься, чтобы забыть о неприятностях. Когда мы приехали в бар, там уже была толпа.
Отец видел Пэтси с Херболдами, и его настроение не улучшилось. Он пытался ее отбить, но в тот вечер она смотрела только на Херболдов.
Папа пил до тех пор, пока не пропил все, что было у него в кармане. Тогда он предложил какому-то парню купить у него нож. Все знали этот нож, потому что он был очень необычным. Отец любил говорить, будто в семье Сойер он передавался из поколения в поколение. Правда это или нет, я не знаю. Вероятно, он его где-то стащил, но на моей памяти этот нож был всегда.
Так или иначе, парень не захотел покупать нож, и тогда отец заявил, что это оскорбление для всей нашей семьи.
Они начали орать друг на друга, и тогда бармен – кажется, заведение принадлежало ему…
– Да. Его звали Паркер Джи, – заметил Эззи.
– Верно, так вот он сказал мне, что, пока не дошло до драки, отца надо увести отсюда. Постарайся, дескать, его успокоить. Мы стояли возле бара, когда оттуда вывалилась Пэтси вместе с Херболдами. Она была пьяна, но не настолько, чтобы не понять, что они ее бросают. Она хотела уехать вместе с ними и продолжать вечеринку в другом месте. Но они заявили, что у них есть дело и ей ехать с ними нельзя.
– Значит, их алиби было настоящим.
– Да, Эззи. Потому что они покинули «Веселый фургон» без Пэтси.
– И тогда она предложила вам с твоим отцом прокатиться.
– Примерно так. Подробностей я не помню, но, в общем, мы уехали с ней. Насколько я понимаю, никто не видел, как мы садились в ее машину.
– Но все, с кем я говорил, свидетельствовали, что она ушла с Херболдами. Включая тебя.
– Да, – согласился Джек. – Я вам солгал, Эззи. Она действительно ушла с Херболдами. Но уехала с нами.
Эззи вспомнил, как допрашивал Джонни Сойера через пару дней после происшествия. Мальчишка рассказал ему то же, что и все остальные. Не было причин ему не верить.
– Продолжай! Что случилось после того, как вы уехали? Все было так, как и предполагал Эззи в то утро, когда увидел ее тело. Пэтси и двое мужчин отправились к реке и устроили там сексуальные игры.
По лицу Анны нельзя было понять, о чем она думает, но Сойер рассказывал о своем участии с явным сожалением.
– Я не пропустил свою очередь потому, что был немного пьян и не хотел, чтобы отец опять на меня орал. Потом они еще пару раз перепихнулись, а я сидел на берегу и пил. Я не встревожился, когда она встала на колени и он вошел в нее сзади, так как он сказал, что ей это нравится.
Щеки Эззи покраснели – не потому, что он смутился сам, а потому, что ему было неудобно за Анну. К ее чести, она держалась молодцом. Но Эззи знал, что к ее глазам подступают слезы. Джек немного помолчал.
– Они были… поглощены тем, что делают. Она была увлечена не меньше моего отца. Он схватил ее за волосы, наверно, чтобы повернуть ее голову к себе, и тут ее шея хрустнула. – Он щелкнул пальцами. – Вот так. Я никогда не забуду этот звук. Наверно, отец его не слышал, потому что не останавливался до тех пор, пока… Ну, вы понимаете. – Джек посмотрел на Эззи. – Я вам клянусь – он не собирался ее убивать.
– Тогда почему же ты не рассказал мне об этом? – раздраженно спросил Эззи. – Черт побери, Джонни, ты не представляешь, сколько часов я…
– Я заплатил более дорогую цену! – повысив голос, проговорил Джек.
Взяв себя в руки, Эззи сделал несколько глубоких вдохов.
– Когда я пришел к тебе домой, чтобы тебя допросить, какого черта ты мне соврал? Насколько я помню, ты покрыл своего отца. Ты сказал мне, что он на работе за пределами города. Да простит меня господь, я тогда поверил тебе и не стал это проверять. Я не имел оснований тебе не верить. Джон Сойер был скандалистом, пьяницей, бабником, но он не был убийцей. Его бы обвинили в убийстве по неосторожности и, вероятно, отпустили бы на поруки. Ни один состав присяжных в Блюэре, штат Техас, не стал бы жалеть о законченной шлюхе, занимавшейся анальным сексом с мужчиной гораздо старше ее, причем на глазах у его несовершеннолетнего сына. Почему же он не объяснил, что случилось?
