– Я хочу, чтобы ты уехала. Сегодня же. Вместе с Дэвидом.

Джек тогда сказал, что Делрей тоже захотел бы, чтобы они уехали. Джек был прав. Джек часто оказывается прав, что одновременно успокаивает и беспокоит.

Анна приняла его предложение посидеть с Дэвидом – весь день, если будет такая необходимость. Анна чувствовала бы себя виноватой за то, что доставляет Джеку такое неудобство, если бы не видела, с каким энтузиазмом они вытирали пролитое молоко. Стоя на четвереньках – Джек в линялых джинсах, Дэвид в пижаме, – они рассеянно сказали ей «до свидания».

Как только Анна прибыла к Делрею, он сразу же начал убеждать ее в необходимости уехать из города и забрать с собой Дэвида. Щеки Делрея порозовели, но не от того, что его состояние улучшилось, а от волнения.

– Мы в полной безопасности, Делрей.

– Где-нибудь в другом месте вам будет еще безопаснее.

– Я не оставлю тебя, пока ты в больнице. Как ты мог подумать, что я уеду в такое время?

– При обычных обстоятельствах – конечно. Но вчера здесь был Сесил Херболд. Так что ситуация совершенно неординарная.

Он не знал, что Херболд сначала приезжал к нему домой. Если бы ему сказали об этом, с ним, возможно, случился бы еще один сердечный приступ.

– Я никуда не поеду. Я останусь прямо здесь, с тобой.

– Пожалуйста, Анна, сделай это ради меня. Вы с Дэвидом главное, что у меня есть. В свое время я защитил Дина от этих мальчиков, не давал им даже приблизиться к нему. Сесил и Карл – это мой грех. Ты здесь совершенно ни при чем. Прошу тебя, Анна, я не хочу умирать в страхе…

– Ну, как там наш пациент? – Прервав Делрея на полуслове, в палату стремительно вошел доктор.

Анна написала ему короткую записку: «Сегодня утром он поднял страшный шум».

– Я знаю.

«Отразится ли это на его сердце?»

Доктор взглянул на какие-то записи в блокноте.

– Вот здесь есть кое-что на ЭКГ. Наверное, это было как раз тогда, когда он грозил подать на нас в суд. – Нахмурившись, он посмотрел на Делрея, который ответил ему мрачным взглядом. Засмеявшись, доктор решительно захлопнул блокнот. – Я считаю, это хороший признак – то, что у него столько энергии. – И, обращаясь к Делрею, спросил: – Как вы относитесь к путешествию на вертолете?

– Не возражаете, если я перейду улицу и сниму деньги со счета?

Рассел Рейнолдс, сидевший за столом, взгромоздив на него ноги, опустил газету и зло посмотрел на Сесила. Правда, может быть, и не особенно зло – он вообще все время хмурится.

– В счет перерыва. Пятнадцать минут.

– Там может быть очередь.

– Пятнадцать минут. – И он вернулся к газете. «Сукин сын», – подумал Сесил, надев солнечные очки, и вышел наружу, навстречу удушливой жаре. Ему вовсе не нужно было спрашивать какого-то специального разрешения. Каждую пятницу он и так во время положенного перерыва на кофе ходит в банк и снимает деньги. Тем хуже для Рассела.

Скрывая глаза за темными стеклами, Сесил внимательно осмотрел улицу, но не увидел ничего необычного. Копы, должно быть, до сих пор чешут в затылках, пытаясь понять, зачем вчера он ездил в Блюэр. Подумав о том смятении, которое он вызвал, Сесил засмеялся. Интересно, узнал ли Дел-рей, что его пасынок нанес ему визит? Если узнал, то, будем надеяться, умер от потрясения.

Зайдя в аптеку, он заказал лимонную коку, попросив официантку налить ее в стаканчик, который можно было бы унести с собой. Расплачиваясь за коку, он заодно купил леденец с привкусом пива и журнал по автомобилям. Выйдя на тротуар, Сесил подошел к переходу и, потягивая через соломинку напиток, стал ждать, когда включится зеленый свет.

Перейдя улицу, он по ее противоположной стороне вернулся назад, постоял в тени банка, допивая кока-колу, а затем, как образцовый гражданин, бросил пустой стаканчик в урну, любезно предоставленную городу местными бизнесменами.

По сравнению с раскаленной улицей в вестибюле банка была просто райская прохлада. Сесил снял солнечные очки и вместе с леденцом засунул их в карман форменной рубашки, на которой красными буквами было вышито его имя.

Журнал выпал из его руки и шлепнулся на пол. Нагнувшись, чтобы его поднять, Сесил посмотрел в сторону двери и заметил банковского охранника. Лет девятнадцати, с волосами цвета морковного сока и полными щеками, красными от прыщей. Охранник как раз открывал дверь для женщины с коляской.

Сесил подошел к островку, располагавшемуся в середине вестибюля. Листок из чековой книжки он принес с собой. С помощью ручки, прикованной к стойке маленькой золотой цепью, Сесил заполнил листок и подал его клерку. О телекамерах, с равномерными интервалами располагавшихся вдоль стены, он старался не думать.

Сесил сравнил между собой очереди, стоявшие возле двух окошечек кассы. Возле одного окошка стоял потный толстяк со свешивавшейся с пояса громадной связкой ключей. Женщина с коляской стояла как раз за ним. В ожидании своей очереди она ворковала с ребенком, пытаясь его развлечь.

Во втором окошке кассирша разбиралась с пожилой парой.

Позади стоял усатый байкер с банданой и в кожаном жилете.

Его голые руки были сплошь покрыты татуировками. Пока Сесил все еще прикидывал, где будет быстрее, мужчина в строгом костюме и очках в роговой оправе обошел его и прямо перед носом у Сесила встал в очередь за женщиной с ребенком.

– Вот задница! – пробормотал Сесил. Мужчина обернулся.

– Пардон?

– Не обращайте внимания. – Сесил встал в очередь за байкером.

Пожилая пара никак не могла усвоить, как надо обращаться с дорожными чеками. Сложив на груди разукрашенные руки, байкер нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

В соседней очереди толстяк закончил свои дела и ушел, позвякивая ключами. Женщина с ребенком шагнула к окошку.

Пижон в сером костюме листал чековую книжку. Кассирша в окошке, возле которого стоял Сесил, наконец предложила пожилой паре пройти к консультанту, чтобы получить у него разъяснения насчет дорожных чеков. Она вызвала консультанта, тот проводил клиентов к своему столу, а байкер занял место у окошка. Сесил пододвинулся вперед.

Почувствовав, что за ним кто-то стоит, он обернулся.

– Привет, Сесил!

– Привет, Пепе.

Это был еще один механик, работавший у Рассела. Пепе был мексиканцем и, насколько знал Сесил, общался только с соотечественниками. Они с Сесилом за все время обменялись лишь несколькими словами, но парень он вроде был неплохой.

– Что, Рассел не хотел тебя сюда пускать?

– Все как всегда, – ответил Пепе.

Байкер опустил в карман деньги, которые отсчитала ему кассирша, попрощался и ушел. Сесил подошел к окошку и положил бумаги на мраморную стойку.

– Доброе утро, как дела? – спросила кассирша, глядя на страницу из чековой книжки. – Пятьдесят баксов наличными, верно?

– Да, пожалуйста.

– Как вы хотите получить? Десятками, двадцатками? Женщина в соседней очереди поблагодарила кассиршу и покатила коляску прочь. Когда она отошла, пижон шагнул к окошку. Кассирша пожелала ему доброго утра.

И тут словно из воздуха перед ней возник пистолет.

Он появился в руке Карла как по волшебству.

– Не вздумайте нажимать кнопку тревоги, – сказал он тем же вежливым тоном, каким несколько секунд назад говорил «пардон» своему брату. В этой напряженной ситуации даже Сесил его не узнал. – Тихо и спокойно выложите все деньги из кассового аппарата, и никто не пострадает.

Я хочу то же, что и он, – сказал Сесил своей кассирше, процитировав широко известное выражение из фильма и продемонстрировав ей пистолет, который сегодня утром засунул под рубашку.

– О черт! – произнес за его спиной коллега по работе. Так как он говорил с акцентом, то у него получилось «чьерт».

– Мне нужны все деньги, что имеются у вас по пятницам, – заявил кассирше Сесил. Пятница была днем зарплаты на находившемся недалеко от города заводе по производству покрышек. Его работники заезжали в этот день в банк, чтобы обналичить чеки и получить деньги. По пятницам в банке было всегда полно наличных.