— Вон с того холма за нами сейчас должны наблюдать. — Алексей мотнул головой в сторону пологой возвышенности за водохранилищем. — Очень удобная позиция. Возьми рацию в бардачке, авось повезет переговоры услышать…

«Повезло» сразу — Никите и искать по диапазонам не пришлось. Еще одно подтверждение, что Алексей в Каменке не первый раз. Рация была настроена на волну, на которой велись переговоры между подразделениями войск в Каменной степи, — видно, в предыдущие посещения Каменки Алексей «баловался» радиоперехватом.

— …уходят в сторону «третьего»! — рявкнул кто-то из рации. — «Третий», ты меня слышишь?!

— «Третий» понял, — коротко ответил другой голос.

— И мы поняли, — спокойно констатировал Алексей. — Значит, я был прав, на этой дороге нас не очень и ждали.

Дорога вильнула, пошла вокруг холма, и водохранилище скрылось из виду.

— Готовься, — сказал Алексей. — Я думаю, пост за ближайшим поворотом.

Никита перевесился через спинку сиденья и взял из ящика пару гранат.

Справа от дороги тянулся неглубокий овраг с голыми глинистыми склонами, слева высился холм, поросший высохшим разнотравьем. И нигде ни кустика, ни деревца. Плохое место для засады, и это радовало.

«Только бы они машину поперек дороги не поставили, — подумал Никита. — Мороки не оберешься, всех придется убирать…»

К счастью, его опасения не оправдались. Машина, армейский «уазик», стояла на обочине у оврага. С первого взгляда пост ничего особенного собой не представлял — вроде бы обыкновенный армейский патруль, блокирующий дороги к месту маневров, чтобы любопытствующим гражданским на личном транспорте не досталось по голове учебной болванкой. Один патрульный в белой каске армейской автоинспекции стоял, вальяжно прислонившись к дверце машины, двое других отдыхали в салоне. Завидев приближающиеся «жигули», стоявший патрульный делано зевнул, отлепился от дверцы и, шагнув на середину дороги, лениво поднял жезл. В общем, рутину армейских будней он сыграл достоверно. Зато двое в машине даже не пошевелились, и это было нехорошим симптомом.

«Нет, ребята, нас на мякине не проведешь, — подумал Никита. Его охватил азарт предстоящего боя. — Мы и не такие «мышеловки» в два счета проходили…»

Алексей начал притормаживать, но когда до патрульного осталось метров пять, дал полный газ. Патрульный ушел от столкновения в на зависть красивом акробатическом прыжке, подтвердив тем самым, что к армейской автоинспекции он не имеет никакого отношения. Полынову ничего не стоило «срезать» его в полете автоматной очередью, но это было бы грубейшей ошибкой. Точно с такой же легкостью двое спецназовцев в «уазике» в момент изрешетили бы «жигули». Поэтому, как только Алексей дал газ, Никита швырнул гранату в открытое окно «уазика» и успел увидеть, как спецназовцы с поразительной синхронностью стремительно выбросились из машины в овраг и покатились по склону, тарахтя по окаменевшей от засухи глине так ни разу и не выстрелившими автоматами. Умные ребята, и вымуштрованы хорошо — граната против автомата, все равно, что лом против рукопашного приема. В умелых руках, конечно.

Не дожидаясь взрыва, Полынов швырнул назад на дорогу и вторую гранату — это чтобы заставить и первого, больно прыткого спецназовца, отпрыгнувшего на склон холма, вжаться в землю и отбить у него желание открыть огонь вслед уходящей машине.

Грохнул один взрыв, второй, просвистели осколки, с противным визгом лопнуло заднее стекло «жигулей», и тут же громыхнул третий, более мощный, взрыв. Почему-то бензобак «уазика» взорвался чуть позже. Бывает…

Никита оглянулся. Нет, не осколок гранаты разбил на излете заднее стекло. В его левом углу, расходясь трещинками классической паутины, зияло пулевое отверстие. Отчаянный, видно, парень оказался первый спецназовец, и когда только пистолет из кобуры выхватить успел? В прыжке, что ли? Но главное — головы своей не пожалел, во время взрывов гранат стрелял, будто Родину защищал. Дурак, спутал отечественную войну и ведомственные разборки силовых министерств. Никто твое геройство не оценит, не тот случай, чтоб Родину поминать и буйной головушкой ради чьих-то политических амбиций рисковать. Хотя именно такие сорвиголовы и гибли первыми, как в Афганистане, так и в Чечне, наивно уверовав, что выполнение идиотских приказов правительственных чиновников это и есть интернациональный долг, помноженный на высокую патриотическую идею.

— Не ранен? — спросил Никита, оценив траекторию пули.

— Нет, боцман! — лязгая зубами от немилосердной тряски, весело проорал Алексей. — Торпеда мимо прошла!

Он указал пальцем вверх, и Никита увидел дырку в крыше машины над солнцезащитным козырьком.

— «Третий», «третий»! Что у тебя там творится?! — зашлась криком рация. — Мать твою, «третий», отзовись!

— Ушли, падлы… — наконец откликнулся «третий». — Вызываю «вертушку»!

— Разговорчики в эфире! — вдруг рявкнул чей-то начальственный голос.

— Да пошел ты! — не на шутку взбеленился «третий». — Серега в голову тяжело ранен! Требую помощи!

— Помощь высылаем, — понизил тон начальственный голос. — Повторяю: соблюдать в эфире радиомолчание!

— Можете соблюдать, нам больше от вас ничего и не нужно, — резюмировал Алексей, выводя машину с грунтовки на асфальтовое шоссе. — Спасибо за информацию. Надо понимать, далее постов на дороге не будет. А вертолет, насколько мне известно, у вас один. Как считаешь, к раненому его пошлют или в погоню за нами? — скосил он глаза на Никиту.

— Время покажет, — буркнул Полынов и посмотрел в боковое окно.

Шоссе шло перпендикулярно грунтовке, и отсюда было хорошо видно висящую над колеей после их бешеной гонки пыль, сходящий к шоссе на нет овраг, удаляющийся холм. Над пригорком, закрывающим место взрыва «уазика», в пронзительно-голубое рассветное небо ровным коническим столбом поднимались черные клубы дыма.

На душе у Полынова вдруг стало тоскливо. Вчера, когда он без тени сомнения недрогнувшей рукой подорвал вездеход с «чистильщиками» генерала Потапова, ни тени жалости не возникло. А вот неизвестного тяжелораненого Серегу пожалел. Почему-то подумалось, что это тот самый Серега, за которого, обознавшись, принял Никиту в кафе «Минутка» «чистильщик» Вася. Судя по удивлению Васи, не ожидавшего встретить в кафе сослуживца, Серега в уничтожении самолета МЧС участия не принимал.

— Что-то ты, Никита Артемович, бледен, будто с креста тебя сняли, — неожиданно сказал Алексей. — И блевал среди ночи… Водка у приятелей-торговцев несвежей оказалась?

— Это у меня реакция такая на непредвиденные обстоятельства, — поморщился Никита. — Как у новобранца перед первым боем понос начинается, так я перед очередной потасовкой блюю в свое удовольствие. Настраиваться на драку весьма помогает. Рекомендую перенять опыт.

— А если серьезно?

— А на серьезно в твоей аптечке лекарств от моей болезни нет. И кончим разговор, — отрезал Полынов. — Сколько до магистральной трассы осталось?

— С полчаса.

Никита кивнул и мрачно вперился в летящую под колеса бесконечную ленту шоссе. Ни одной машины на нем не было, будто вымерло все. Глухомань…

— Может, и успеем, — задумчиво пробормотал он.

Но они не успели. Лишь только краешек солнца показался над горизонтом, как в зеркальце заднего обзора Никита заметил в небе серебристую искорку. Мельтеша отблесками винта, вертолет пересек шоссе и, заложив крутой вираж, устремился в погоню за «жигулями», заходя со стороны восходящего солнца. То ли скончался Серега, то ли плевать было генералу Потапову на пару с полковником Федорчуком на жизнь своего спецназовца — им гораздо важнее исключить утечку информации с полигона липовых учений.

— «Вертушке» в бой не вступать, — ожила опять рация. Видимо в штабе операции поняли, что радиомолчание сейчас больше на руку уходящим «тихушникам». — Обгоните машину, высадите впереди десант. Группе захвата в случае боя стрелять на поражение!

— Эх… — вздохнул Алексей и сбросил скорость. — Еще пятнадцать минут, и ушли бы… Дай автомат.