Кнорр на гребне вала стремительно понесло на соседнюю льдину, крутя в водоворотах. Крики смытых за борт утонули в грохоте волн, да и никто не мог уследить за этим. Каждый уцепился мертвой хваткой за что попало и в молитвах ожидал конца света.

Вал накрыл льдину, и судно с треском ударилось о твердое. Волна перекатилась через него, взметнулась каскадом огромной силы и отхлынула, вращая несчастное суденышко. Днище скребло об лед, дерево крошилось и трещало.

Наступила почти полная тишина, нарушаемая лишь журчанием сбегающей по льду воды. Новая волна, но уже меньшей силы окатила судно, шевельнула, но отхлынула, оставив полуразвалившийся кнорр на льдине. Люди разжимали побелевшие пальцы, выползали на лед и очумело оглядывались по сторонам.

Беляна с трудом оторвали от сломанной мачты, в которую тот вцепился.

Сивел вылез сам, с огромным синяком во всю щеку и прихрамывая на правую ногу.

Ленок с радостью бросился к товарищам:

– Чуть к пращурам не отправились! Такого вовек не узреть! Хоть живы остались! Слава богам!

– Пересчитать и определить всех! – приказал кормщик Торд, припадая на ногу. – Кого нет?

Орм голубил насмерть перепуганную Хеге, дрожащую и всхлипывающую. Хотя сам был в сильном замешательстве и растерянности.

Люди бродили по судну, окликая товарищей, искали и подсчитывали.

– Шесть человек пропали, – доложил Гест понуро. – Да вот еще четверо плохи. Ушиблены и поранены.

– Живые, и то хорошо! Вефу нашему работа. Разводи огонь. Людям сушиться надо. Закоченели все!

– Кнорр лежит на боку в тридцати футах от воды. Нос сильно помят, и в борту дыры, – доложил Гест еще более понуро.

– Сам видел уж! – Торд был зол, глазами искал виноватых. Ну да разве с природы взыщешь!

Разожгли костер, собрались вокруг – озябшие и побитые. Льдина простиралась на двести шагов в длину и чуть меньше в ширину, заваленная торосами и битым льдом.

– Хоть лед пресный, – брякнул Ленок. – Пить будет что.

– А если стает, что тогда? – вопросил Сивел.

– Такая громадина скоро не стает.

– Солнце высунется, и поглядишь, как с нее побежит.

– Неча волноваться, Торд придумает, что сделать. Вишь, орет. Значит, знает, как надо.

А надо работать. Орал Торд. Движениями согреваться надо. Орал Торд. Не просто у огонька тулиться, а работой греться. Орал Торд.

Работы – непочатый край. И не только лекарю Вефу, колдующему с тряпицами и примочками над ранеными. Кроме того, нужно освободить судно от груза, разобрать бревна, определить возможности починки.

К вечеру все валились с ног. Но согрелись. Согрелись, да… Устроили от ветра загородки и навесы и улеглись спать – поплотней друг к другу. Да какой тут сон, если можешь и не проснуться вовсе, окоченев. Так… Дрема.

Толком не отдохнув, с утра начали спешные работы по ремонту судна. Торд все орал, подгоняя уставших. Никто пока не роптал, но взгляды подчас выразительней голоса.

– Как бы сшибки не стало, – буркнул Сивел, поймав парочку таких взглядов.

– С дурней станется, – ответил Ленок.

– Все у тебя дурни, – осек Белян. – Один ты семи пядей во лбу. Почто зазря балагурить, работать надо. Налегай!

* * *

Топоры стучали, летели стружки и щепа. Работники переругивались, с кряхтением волоча бревна. Часто бегали сушиться. В воздухе стоял смоляной запах дерева, варева и прелой одежды. Полсотни людей вокруг судна копошилось муравьями.

А копошиться-то так не меньше трех дней, судя по объему работ. А льдина, поди, возьмет да и треснет. А где она треснет? Бог знает!

Торд озабоченно сказал Гесту:

– Сильно относит нас к югу. Долго добираться придется до Гренландии. А возиться с судном не менее четырех дней. Гляди, как уменьшается льдина. Может не выдержать.

– Торопить людей надо, а они злобятся друг на друга. Орм занят женой и не вникает в дела. Поговори с ним. Пусть помогает, его добро.

– Он хозяин, ему видней.

– Ничего ему не виднее. Доверился тебе, а помощи никакой. Поговори…

– Ладно, поговорю, а ты поторапливай людей.

Поговорил Торд. Надо понимать, в результате и стало явление Орма народу.

* * *

– Славные моряки! – воззвал Орм собравшимся у огня. – Мы потомки прославленных викингов, еще недавно наводивших ужас на города франков и англосаксов! Каждому обещаю по пять эйриров серебром, если завтра все работы будут закончены! Остался бочонок вина! Его я отдаю вам, храбрые викинги!

Моряки одобрительно загалдели:

– Выворачивай карманы, хозяин! Завтра к заходу пир устраивай! Обещаем!

– Во, как у нас в Новгороде! – Ленок присоединил свой голос к крикам моряков. Вякнул: – Для бодрости духа давай сейчас по маленькой, Орм! Давно во рту ничего такого не было! Налей, а то суровый Ньорд может всего лишить, и не попробуем твоего угощения!

– Правильно! Правильно! – подхватила орава.

Орм оторопел, но потом махнул рукой.

Пир разгорелся славно. Много было сказано хвалебных речей молодому хозяину. Тот сидел в кругу моряков и слегка краснел от удовольствия. Хеге улыбалась и никла к плечу.

В эту ночь спали особенно сладко. Зато уж работали весь день так, что пар валил с мокрых спин. Едва успевали схватить кус хлеба или рыбы.

А студеная вода была рядом, пей вволю.

Знатно отработали, на совесть! Самим ведь плыть. Эй, Орм! Принимай посудину!

…Судно удалось спустить лишь к полудню. Оказалось, не такое простое дело. Даже при усилиях сорока дюжих моряков. Наконец покинули злосчастную льдину. Хотя как сказать – насчет злосчастной. Без нее давно бы пошли рыбам на корм.

Кнорр развернуло по ветру. Гребни волн захлестнули борта. Моряки отряхивались от воды, но одежда уже намокла, озноб пробирал людей. Приуныли и тихо возносили молитвы каждый своим богам, которого считали наиболее сильным и надежным.

Качка усиливалась, и к вечеру ветер набрал силу шторма. Судно неумолимо несло на юг.

– Куда ж нас отнесет? – который раз спрашивал Орм кормщика.

– То Ньорд один ведает. Видать, требует своих жертв. Не сумели мы задобрить его. Теперь можно от него ждать любых каверз.

– А если ветер долго так будет тянуть нас к югу? – который раз спрашивал Орм кормщика.

– Переждем в Хелуланде [7], а там опять на север подадимся.

* * *

Утром оказалось, что кожаная веревка, держащая плавучий якорь, перетерлась, и судно несло в неизведанную даль. Торд изошел руганью, но сам был виноват в оплошности.

Небо сплошь в тучах, нудный дождь. Не определиться ни по солнцу, ни по звездам. Да и после полудня снежный заряд полностью скрыл видимость. В каком направлении движутся? Бог весть! Море ярилось, покрытое огромными валами и пеной в водяной пыли.

Торд по приметам, только ему известным, определил, что погода меняется и скоро можно будет ожидать перемены ветра. Так оно и случилось к утру. Туман с изморозью окутал море, ветер убавился. Небо прояснилось. Стало можно взглянуть на звезды, отыскать Полярную звезду. Торд долго возился с какими-то планками и дисками. Наконец сокрушенно молвил:

– Далеко нас занесло. Надо понимать, мы прошли даже Хелуланд. Теперь, если повернуть прямо на запад, вскорости можно выйти к берегу… Видно, так и придется сделать. Злую шутку с нами сыграл Ньорд. Кто-то из нас ему не угодил. Знать, подношения были бедными.

В толпе не взроптали, но тишина порой красноречивей звуков.

Торд не стал томить:

– Еды осталось дня на два, не больше. А воды – и того меньше. Придется поворачивать на запад. Да и без мачты и паруса далеко не уплывешь. Зима вот-вот грянет в Гренландии. Можем не успеть туда.

– Что ж, зимовать здесь остаемся? – спросили из толпы.

– Это не самое худшее. Может, наших найдем. Да и теплей тут. И зима не такая длинная. Будем тянуть к берегу.

Тянули к берегу долго. Мучимые жаждой и голодом, только на третьи сутки увидели землю. То был низкий лесистый склон, доходивший до прибрежных камней, где ревели буруны и с писком носились чайки.