До вечера негр еще четыре раза нырял, но пищи больше не нашлось.

Океан уже достаточно успокоился, а к этому времени и плот побольше был готов. Всех он вместить не мог, но шесть человек на нем разместились, и он не тонул. Его осторожно оттолкнули, он завертелся на волнах, пока негры и Петька с ними не выправили его. С большим трудом, уже в темноте, плот причалил, а вернее – был выброшен волной на песчаный берег, и люди наконец-то почувствовали под ногами твердую землю.

Петька и самый сильный из негров решили, пока была низкая вода, забрать оставшихся трех человек. На этот раз плот опрокинулся, но уже недалеко от обломков судна, и его смогли вытащить и кое-как причалить.

Три костра ярко горели на обломках, грозя охватить их все. Было довольно светло, но пляшущее пламя костра создавало мрачную картину.

– Гарданка, полезай, я тебе помогу! Быстрее, а то еще что-нибудь случится. И так чуть не погибли в этом водовороте.

Все погрузились, захватив вещи, которые смогли достать на судне. И на этот раз у самого берега плот завертело, ударило о камень, и он развалился на части, а люди оказались в воде. С большим трудом и с помощью уже спасенных негров им удалось выбраться на берег. Почти все вещи утонули.

Вдали виднелся огонь костра спасшейся части команды корабля. К новой группе никто не пришел – и это настораживало.

– Я пойду к товарищам, Гарданка, – сказал Петька, глядя на мерцающий свет костра. – Надо поговорить и соединиться с ними. У них, наверное, и еда есть, и вода. Да и вместе нам надо быть.

– Пойди, но возвращайся, а то мне трудно ходить. Надо палку найти да костыль какой сделать. Ты быстрее возвращайся.

– Я мигом, – ответил Петька и быстрым шагом направился к группе моряков у костра.

Пройти пришлось шагов четыреста. Кругом попадались выброшенные прибоем обломки судна. Их было не очень много, но они были разбросаны на большом пространстве.

Петька мучился, думая все время о том, что он плохо знает английский язык. Сумеет ли он правильно объяснить своим товарищам ситуацию, поймут ли они его?

– О, Питер! – воскликнул Тим Смит, увидев приближавшуюся фигуру. – Как я рад, что ты спасся! А Гардан жив? Подходи, садись к огню.

Матросы зашумели, повскакивали и с интересом смотрели на мальчишку. Его охлопывали, жали руки, кто-то совал ему в рот кусок теплого окорока.

– А мы думали, что только черномазые спаслись, – заметил Глен. – Хотели уже посетить этих обезьян и разогнать, да ты нас опередил.

Посыпались вопросы, на которые Петьке трудно было ответить. Но он сумел все же объяснить, что у Гардана нога повреждена и он не может ходить без посторонней помощи.

– Надо бы его перетащить к нам, – заметил один из матросов по имени Херви.

– Завтра мы собрались пуститься в путь на север, – молвил Оллнат. – Спешить надо, а то тут, в пустыне, нам долго не протянуть. Воды мало, да и еды тоже. Так что тащите его сюда, и ложимся спать. Отдохнуть надо перед дорогой.

– А что с остальными? – спросил Петька.

– Одна шлюпка погибла, а с ней и все, кто там был. Да и у нас потери. При высадке трое утонули. О’Шейн пропал, и боцман с ним. Так что нас осталось тринадцать человек, а с вами все пятнадцать. Маловато, но так распорядился Бог. Грехи наши ему не понравились, – Тим горестно перекрестился и зашептал молитву.

Вскоре трое матросов пошли с Питером, и уже через час все белые собрались вместе.

Гардан оглядел лагерь. Припасов было маловато, но оружия в достатке. Бочонок пороха тоже уцелел. Как все это тащить с собой? Он с недоверием поглядел на оборванных бородатых людей, которые остались живы на этом голом берегу. Смогут ли они помочь ему, ведь с ними еще один больной матрос? Ведь никто не знает, как долго продлится их путь. А воды хватит не более как на неделю. А что потом? Страшно представить.

Моряки встали еще до восхода солнца. Костра негров не было видно. Да ими никто и не интересовался.

Люди наскоро перекусили, распределили поклажу и тронулись в путь.

Гардан за ночь смастерил топором и ножом костыли и теперь ковылял за толпой матросов. Два матроса помогали нести третьего, который был сильно помят и самостоятельно передвигаться не мог.

В первый день они прошли не более десяти миль. Пустыня навевала мучительные раздумья. Нигде не видно ни дерева, ни источника. Матросы растянуто двигались в беспорядке, надеясь только на то, что вскоре им удастся выбраться к источнику и подстрелить какую-нибудь дичь. Ничего этого им не попалось в первый день.

Перед закатом расположились лагерем. Наши ребята и трое матросов, которые несли больного, отстали не менее чем на полчаса. Они в изнеможении доплелись до лагеря и свалились, не в силах даже доползти до бочонка с водой.

Однако попить вдоволь никому не дали. Оллнат строго следил за расходом воды. И с едой тоже было скудно. Но делать нечего, с этим приходилось мириться, иначе всем смерть.

Когда ребята подкрепились и отдохнули малость, Гардан сказал:

– Дело плохо, Петька. Не дойти мне даже с тобой.

– Почему это не дойти? Сегодня ведь дошли, дойдем и завтра. И брось говорить такое. Крепись. Нога ведь с каждым днем будет подживать.

– Ты послушай, что говорят матросы.

– Я не вслушивался. Да и устал я слишком, чтобы слушать их байки.

– Нет, Петька, не байки. Некоторые недовольны, что мы задерживаем их движение. Да и воды на нас тратить не очень-то хотят, а толку с нас, как с козла молока, так, кажется, у вас говорится.

– Да что ты говоришь, Гарданка! Не может того быть. Никогда не поверю в такое.

– Поживем – увидим. Однако это нельзя со счетов скидывать.

– Во всяком случае, я тебя не покину! В этом-то ты не сомневаешься? Говори честно, Гарданка.

– Там видно будет, Петька. Нечего загадывать далеко.

– Удивительно ты говоришь!

На следующий день ребята с трудом поднялись. Все мышцы болели и ныли. Гардан позвал Петьку и прошептал ему на ухо:

– Петя, постарайся прихватить флягу с водой. Хорошо бы хранить ее при себе. На всякий случай. Да и еды побольше припасти не помешает.

– Да как такое сделать? Капитан следит за всем этим.

– Хорошо бы удалось, но раз так, то и делать нечего.

Опять потянулись медленные мили пути. Слева синел океан, а справа простиралась голая, несколько всхолмленная равнина, опаленная солнцем.

Опять моряки растянулись в соответствии со своими силами. Гардан с Петькой и на этот раз плелись позади, но еще дальше двигались матросы с больным. Его несли уже другие. Вчерашние наотрез отказались второй день подряд тащить тяжелое тело.

Сделав за день три привала и выпив на каждом по несколько глотков воды, матросы разбили на ночь лагерь в ущелье с пологими стенами, возвышавшимися футов на пятьдесят по обе стороны.

На этот раз люди прошли меньше, а устали больше. Отставшие появились почти через час, когда уже стемнело и виден был огонь костра.

Немного отдохнув, Гардан сказал:

– Сегодня обязательно надо добыть воды и еды. Больше одного дня нас не потерпят, Петя. Это я тебе точно говорю. Знаю, что так почти все думают. Этим займусь я, а ты сторожить будешь.

– Чего сторожить-то? Кругом никого нет.

– Сторожить спящих. Как бы кто не заметил. Я сейчас посплю, а под утро встану и попробую.

– Как же ты проснешься? При такой усталости никто не проснется по своей воле. Может, попросить кого?

– Дурость это, Петька! Сразу поймут неладное. Ладно, ложись спать. Отдыхать надо получше.

Ночь тихо шелестела сухой травой и мерцанием огромных звезд. С запада глухо доносилось ворчание океана. Было прохладно, но безветренно.

Петька завернулся в одеяло, поправил мушкет под рукой, положил на пучок травы голову и приготовился спать. Но сон не шел. Мысли одна за другой проносились в его возбужденном мозгу. Он стал злиться, но это не помогло, вслушивался в ночные звуки и не мог представить, как далеко он оказался от своих родных мест. Просто дух захватывало от такого. Как там отец? Жив ли? И опять вспомнился Фомка, друг закадычный и далекий. Вот бы и он сейчас с нами оказался. Но пусть лучше в родных местах околачивается. Так оно сподручнее и удобнее. Привычно.