– Время еще есть, – я отбросил перо в сторону. – Договор вступает в силу только со дня подписания, а я еще не доиграл эту игру до конца, и у меня осталась последняя ставка, какой бы ничтожный шанс на выигрыш ни был, это мое священное право – ПРАВО ДОИГРАТЬ ЭТУ ИГРУ ДО КОНЦА.

– Крупье! Крути колесо фортуны, кружись в безумном вихре, этот сумасшедший мир, я смеюсь тебе в лицо и ставлю все на зеро! Я ставлю все это на зеро! Все на зеро!

Зер-р-о-о-о-о... Зер-р-р-р...

– Кто, похва-а-а-лит меня лучше всех, тот по-лу-у-учит большую красивую погаа-анку! Кто похва-а-алит меня лучше всех, тот полу-у-у...

– Заткнись! По... БА-БАХ...

– Кто похва-а-алит меня лучше всех, тот по-лу-у-учит большую красивую пога-а-анку! Кто похва-а-а-лит меня лучше всех... – Противный монотонный голос распиливал мой измученный мозг на тысячу мелких кусочков, сжигая его, доводя до исступления и, может быть, именно этим возвращая к жизни...

– Нужно обладать неиссякаемым зарядом оптимизма и просто чудовищным самомнением, чтобы с такими голосовыми данными на что-то надеяться, – заметил внутренний голос.

«Уж не знаю, кто получит от тебя поганку за лучшую похвалу, но только она точно достанется не мне», – устало подумал я, соглашаясь со своей второй половиной.

После чего решил, что бренное тело уже рассталось с ментальной оболочкой и хуже все равно ничего не будет, ведь хуже смерти ничего не бывает, поэтому можно ничего не бояться и открывать глаза...

Оказалось, что и на этот раз (впрочем, как и всегда) я попал пальцем в небо, а главный поощрительный приз этого вульгарного уличного представления опять достался кому-то другому. Как выяснилось, хуже смерти была только жизнь после смерти, точнее сказать, состояние потерянной заблудшей души, обреченной на вечные страдания, никому не нужной, навеки проклятой и потому жестоко страдающей. А то, что она культурно проводила свой досуг в веселой компании, состоящей из двух товарищей по несчастью, представленных в лице нематериальных субстанций – колдуна по имени Компот и мясника-тяжеловеса по имени Билли, особого оптимизма почему-то не вызывало.

Я очнулся в огромной пещере, увешанной сталактитами. И возможно, в другой ситуации не упустил бы возможности полюбоваться этим великолепием, но сейчас, насколько я понял, было не место и не время заниматься созерцанием местных достопримечательностей и уж тем более – выцарапывать на стенах «Здесь был Я с друзьями», попутно фотографируясь на память в компании темпераментных аборигенов.

Да, кстати, чуть не забыл сказать – вся наша троица, претерпев ряд незапланированных трансформаций, теперь скорее напоминала героев мультфильма «Каспер и его друзья» – в том смысле, что похожи мы были не на друзей Каспера, как вы могли неосторожно подумать, а на самого главного героя, то есть теперь мы были привидениями или чем-то в этом роде.

Неплохой скачок карьеры, не правда ли? За один день побывать в шкуре сумасшедшего, принца, гладиатора, полупокойника и остановить свой выбор на привидении – согласитесь, в этом определенно что-то есть.

«Почему я рискнул предположить, что стал бесплотным духом?» – мог возникнуть у вас вполне резонный вопрос.

Сейчас я попытаюсь как можно проще и доступнее объяснить этот довольно-таки смелый с любой точки зрения тезис на наглядном примере, чтобы сразу все стало понятно и, в дальнейшем не возникало никаких вопросов.

Для начала попробуйте представить, к примеру, такую ситуацию – вы, усталый, до предела измотанный, нечаянно заснули за рулем автомобиля, проезжая в ночное время суток через туман по страшному гололеду рядом с глубоким каньоном на скорости не меньше ста двадцати миль в час[83]. А спустя некоторое время (необходимое, чтобы долететь до дна пропасти) неожиданно очнулись не только бодрыми, прекрасно отдохнувшими, но еще и, вопреки всем физическим законам, свободно парящими над землей, причем ваше тело стало похожим на сгусток тумана. Тоже представили? Вот и хорошо. Значит, с воображением у вас все в порядке. А теперь, к моему неописуемому сожалению, должен буду поведать вам горькую правду.

Знаете ли вы, что при раскладе, который я только что так вдохновенно описал, возможны всего два варианта развития событий. Первый – вы перебрали ЛСД и галлюцинируете по десять кадров в секунду, валяясь на полу какого-нибудь грязного притона, и тогда вам нужно серьезно задуматься о своем моральном облике, подозрительных связях и надеждах на возможность здоровой спокойной старости в доме престарелых. Или куда более вероятный вариант номер два: теперь вам уже не надо абсолютно ни о чем волноваться, потому что второй вариант предусматривает обязательное членство в клубе «Свежие покойники», со всеми вытекающими последствиями, привилегиями и льготами, положенными по статусу.

В моем случае, не сомневаясь ни секунды, я смело поставил все свои скромные сбережения на то, что наша компания проходит по второму варианту. Потому что все располагало именно к этому. Судите сами. Старина Билли, Компот и я парили в нескольких дюймах над землей, и наши тела, состоявшие из полупрозрачной туманной субстанции, выглядели не слишком-то материально даже на взгляд самого воинствующего атеиста, не верившего до этого момента ни в Бога, ни в дьявола, ни в кого и ни во что на свете, кроме разве что первичности материи.

Рядом сидело омерзительное на вид создание, напоминавшее помесь дохлой кошки и больного проказой крокодила[84], и повторяло с постоянством заевшей пластинки, что кто похвалит эту тварь лучше всех, тому улыбнется удача и он в качестве поощрительного сувенира получит большую красивую поганку.

У меня опять начало закрадываться подозрение, не лишенное некоторых оснований, что я все-таки сошел с ума. Причем окончательно и бесповоротно.

«Где разум мой блуждает, оторванный от тела, в какие дебри счастья заносят его чувства», – совсем некстати всплыла в памяти фраза из назойливой рекламы противозачаточных средств.

Ну а приз, предлагаемый этим ожившим кошмаром в качестве награды за лучший комплимент, видимо, действительно стоил, чтобы за него побороться.

– Ты самый-пресамый большой кусок... – начал я свое сольное выступление, грозившее перерасти в неиссякаемый поток сквернословия, но сразу же раздалось знакомое «ба-бах», и мой рот забили облаком пыли[85], после чего я не мог уже ни говорить, ни мычать, ни вообще как-нибудь по-другому выражать свои нездоровые эмоции.

Видимо, Компот с толстяком очнулись чуть раньше меня и уже попытались рассказать этому перспективному, с точки зрения эволюционной цепи развития, мутанту все, что думали о нем, его родственниках, знакомых и т. д. А мысли у моих боевых соратников, как я успел заметить, никогда не отличались особой глубиной и вряд ли могли хоть кого-то порадовать. Поэтому совсем не удивительно, что начиная с определенного момента мы были вынуждены с неослабевающим вниманием следить за перипетиями этого драматического монолога, не делая ни малейших попыток заткнуть мерзкую пасть нашего нового милого друга.

Бесконечная цепь невероятных и плохо совместимых с жизнью событий или сведет вас с ума, или ваш разум просто откажется воспринимать все это чудовищное нагромождение кошмаров всерьез. Вероятнее всего, со мной случилось последнее. И теперь я абсолютно спокойно, можно даже сказать отрешенно, наблюдал явления, которые обычно сопровождают белую горячку, или передозировку сильнодействующих наркотиков, или, может быть, последние мгновения предсмертной агонии, или что-нибудь еще похуже. И меня уже не волновало[86], что в данный момент я больше походил на оптический обман, чем на нормального человека, и, возможно, некоторое время был уже не совсем жив.