Он уверенно и спокойно миновал холл, где его вид не произвел особого впечатления на охрану, – обычный деловой человек с элегантным кейсом, спешащий на деловую встречу. Вызвал лифт, поднялся на четвертый этаж, полный офисов и деловых контор, зашел в туалет (к счастью для местного персонала, оказавшийся пустым – в противном случае в зависимости от ситуации снайпер мог просто-напросто ликвидировать всех ненужных свидетелей), повесил на ручку двери заранее приготовленную табличку: «Не работает», заблокировал вход изнутри, собрал свою винтовку и коротко сообщил напарнику, что он на месте.

На все эти манипуляции ушло около трех минут.

Время занял позицию как раз в тот момент, когда я сломал шею сыну Терри Баррела.

Жертва точно по графику шла в сети охотников.

– Мы выходим на втором этаже, – сообщил я Вивьен, в то время как лифт начал стремительный спуск вниз.

Девушка лишь молча кивнула.

Когда у тебя на глазах убивают одного человека – это страшно. Когда за определенный промежуток времени – нескольких, к этому постепенно начинаешь привыкать. Особенно если один из этих людей открыто угрожал твоей жизни. Лежащий у ее ног ковбой Лаймет не вызывал у моей спутницы никаких эмоций именно в силу того, что намеревался сломать ей шею. А сынок Терри Баррела сам по себе был законченным подонком. Так что впадать в истерику по поводу их преждевременной кончины она явно не собиралась.

Створки дверей лифта раздвинулись, и мы вышли в коридор второго этажа. Путь к свободе был практически открыт. О двух профессионалах, ожидающих моего выхода, я даже не подозревал...

На секунду замешкавшись на выходе, я отменил задание следовать на первый этаж, вместо этого послав лифт сразу на восемьдесят первый. Я не мог отказать себе в удовольствии продемонстрировать начальнику охраны плоды его предательства. В конце концов, мы договаривались только о том, что меня будет сопровождать один из его людей. Последний пункт соглашения не подразумевал, что он попытается меня ликвидировать.

Милая блокировала все лифты, кроме грузового, так что начальник охраны не смог предпринять никаких решительных действий – ему оставалось только ждать. Впрочем, томительная неизвестность не продлилась для него слишком долго. Спустя меньше минуты после того, как я вышел на втором этаже, лифт доставил свой страшный груз туда, откуда начал последнее короткое путешествие. Створки двери разошлись в разные стороны, и взорам людей, столпившихся у входа, предстало не слишком приятное зрелище двух мертвых тел.

Основание ручки, торчащее из вытекшей глазницы здоровяка Лаймета, производило, конечно, удручающее впечатление, но все же не такое сильное, как свернутая набок шея старшего сына их непосредственного босса.

Человек слишком долго проработал в кругах приближенных к Баррелу, чтобы понять: Терри не простит ему потери сына.

Решение пришло мгновенно.

Начальник охраны шагнул внутрь, склонился над мертвым телом, так что перекрыл зону видимости остальным присутствующим, взял руку убитого, якобы проверяя пульс, и, не оборачиваясь, скомандовал:

– Он жив! Немедленно вызвать «скорую»! Я буду встречать ее внизу!

После чего, не дожидаясь ответа или какой-нибудь другой реакции со стороны подчиненных, нажал на кнопку нижнего яруса, на котором располагался подземный гараж.

Достигнув места назначения, он двумя короткими, но сильными ударами рукояти пистолета пробил дыру в панели управления, при этом вдребезги разбив несколько микросхем, находящихся внутри. Для верности подтянул мертвое тело Лаймета так, чтобы оно заблокировало двери, не давая возможности закрыться створкам. Затем, миновав длинный ряд припаркованных на стоянке машин, прошел к помещению охраны гаража. Приказал открыть ворота и, когда распоряжение было выполнено, тремя точными выстрелами ликвидировал местный персонал (ему нужно было преимущество во времени). Закончив со всеми этими делами, человек спокойно сел в машину и уехал.

Больше никто и никогда его в этом городе не видел.

Я примерно представлял, в какой стороне находится торцевая сторона здания, поэтому выбрал кабинет, окна которого выходили именно туда.

Две немолодые женщины, находившиеся внутри офиса, дверь которого я без всяких церемоний выбил ударом ноги, были слишком испуганы моим видом и неожиданным появлением, чтобы хотя бы закричать, не говоря уже о каких-то более решительных действиях. Они как раз пили кофе, когда патриархальную тишину их помещения нарушил ворвавшийся внутрь ужасный незнакомец.

В гробовой тишине я подошел к окну и открыл его нараспашку. Затем взял стоячую вешалку для одежды (палку около двух метров длиной, на концу которой торчали несколько крючков) и велел Вивьен:

– Встань на подоконник, крепко ухватившись за шест. Я спущу тебя насколько возможно, а потом ты прыгнешь.

В ее глазах заметались искры паники, грозившей перерасти в истерику или что-нибудь подобное.

Я сделал очень нехорошее лицо и совершенно недвусмысленно пообещал:

– Если не хочешь спуститься таким безопасным методом, я просто выкину тебя из окна. У нас нет времени на уговоры.

За моими плечами было слишком много трупов, чтобы она могла не поверить этим угрозам. С совершенно убитым видом, с лицом, не выражавшим ничего, кроме рабской покорности, девушка последовала моим инструкциям.

Женщины так и продолжали сидеть в застывших позах, с расширенными от ужаса глазами. Они находились в том пограничном состоянии, когда одно неверное слово, обращенное непосредственно к ним, могло вывести их из состояния ступора, и тогда уже наверняка не обойтись без визга, который в данный момент был бы совсем некстати.

Однако я не собирался общаться с этими двумя перепутанными насмерть матронами. Все, что мне было сейчас нужно, – это как можно скорее покинуть здание, сесть в любую машину и раствориться в лабиринте городских улиц.

Что интересно – у меня, конечно, не было времени на глубокий анализ мотивации всех своих поступков, однако даже если бы нашлось несколько свободных минут, я и тогда, наверное, не смог бы с уверенностью сказать, зачем мне нужно таскать за собой эту девушку. Почему я с таким упорством вел ее через все эти кровавые бандитско-полицейские разборки, иногда прикрываясь ею как живым щитом, а порой с риском для собственной жизни спасая ее от верной гибели?

Разумеется, ни о каких чувствах или симпатиях между нами речи не шло. Я не был прекрасным принцем, с первого взгляда влюбившимся в проститутку-золушку. А она уж тем более не являлась роковой красавицей, вонзившей стрелу амура в мое сердце, которое, если хорошенько разобраться, вполне могло быть искусственным.

Как и другие двенадцать процентов моей массы...

Ответа на этот непростой вопрос не смогла бы мне дать даже Милая с ее практически безграничным компьютерным потенциалом. Истину я узнал намного позже и с совершенно неожиданной стороны.

А прямо сейчас я спустил на землю Вивьен, а затем спрыгнул сам. Казалось бы, кровавая история этого проклятого небоскреба благополучно завершена, но именно в тот момент, когда в сказке со счастливым концом можно было поставить жирную точку, чтобы спокойно отправиться по своим делам, на авансцену неожиданно вышел Чистый со своими зловещими ментальными способностями.

Мы с Вивьен только-только успели подняться с земли после более или менее удачного прыжка со второго этажа, как стоящий неподалеку человек, по виду обычный бизнесмен, стремительно достав откуда-то сбоку из-за спины агрегат, напоминающий смесь тубуса и помпового ружья, выстрелил в нас очень тонкой, но чрезвычайно прочной капроновой сетью.

Моей реакции хватило, чтобы, резко бросив тело в сторону, уйти из зоны поражения. Девушке же повезло меньше. Она попалась в сети.

– Милая, – в сердцах выругался я, вскакивая и принимая боевую стойку. – Ты что, не могла меня предупредить насчет этого дерьма? Кто у нас обеспечивает наблюдение.