Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Алле часто было жалко сына. И она иногда в шутку говорила:

– Ну хотя бы раз дал ему выиграть, разве ж можно так жестоко обыгрывать сына?

– Шахматы, ты знаешь, логическая игра, надо постоянно шевелить мозгами, – парировал Михаил, – а иначе он никогда не научится интересно играть. Имей в виду, в деловой жизни нужно уметь думать, иначе ничего не добьёшься, и тогда тебя легко обойдут конкуренты…

– Ну тогда показывай, как нужно выигрывать. Какой же прок всё время проигрывать, у него просто пропадёт интерес.

– Ничего не пропадёт! Наоборот, проснётся небывалый азарт, и обретёт уверенность победителя. Между прочим, Виталик уже может разыгрывать несложные комбинации.

– Да-да, я вижу, как он всякий раз плачет, когда ты ставишь ему мат.

Виталька сейчас ещё не решил задачу по математике. Причём в школе он учился хорошо, но учила сына другая учительница. Алла так сама захотела, из-за чего в своё время она поругалась с мужем, который настаивал на том, чтобы жена сама учила сына; она же считала, если бы он был в её классе, тогда бы другие учащиеся думали, что к сыну она относится не столь требовательно, как к ним, то есть попросту они бы его ревновали.

– Ну что, Миша, ужинать будем? Я думала, что ты уже приготовил, – подошла она к супругу и рукой провела по его светло-русым волосам.

– Ой, извини, зачитался, – он взял её руку, преподнёс к губам несколько наигранно.

Алла снисходительно улыбнулась и позвала мужа на кухню.

– Как твои дела?

– Спасибо, пока всё превосходно. Завтра еду в Польшу, а потом и во Францию, остановлюсь там на сутки. Возьмём груз и махнём прямиком в Ниццу.

– А у меня для тебя есть неприятная новость, – она внимательно посмотрела на мужа, который положил на грудь журнал и приготовился слушать.

– Любопытно, я весь во внимании…

– Сегодня ко мне приходила какая-то странная женщина, правда, не назвалась, но вела она очень развязно. И о тебе отзывалась как-то очень неуважительно. Ты, может, знаешь, кто она такая?

– Не имею представления, о ком ты говоришь? – искренне изумился муж. – А при чём тут я и какая-то сумасшедшая? И что же она говорила? – спросил он лишь для того, чтобы что-то сказать, и опять взял в руки журнал, демонстрируя равнодушие.

– Про какую-то ещё женщину, но я не стала выслушивать её бред. Я правильно поступила? – она выразительно посмотрела: «Ну, как ты будешь выкручиваться»? – кажется, говорил её взгляд.

– Ты сомневаешься? Почему ты думаешь, что она обо мне говорила неуважительно, что ты под этим подразумеваешь? – после длительной паузы переспросил муж.

– А ты сам подумай! – лукаво улыбнулась Алла. В её взгляде Михаил улавливал какую-то скрытую проницательность. Он, конечно, про себя оценил мудрость жены, которая не хотела пока называть всё своими именами. Сейчас Михаил мысленно перебрал в сознании своих бывших и настоящих любовниц и не мог понять, о какой же особе шла речь. Юлию он сразу исключил, она не могла прийти ни под каким предлогом, да к этому просто не нашлось бы серьёзного повода. Лера? Эта слишком прямая, она бы не стала скрывать своё имя и не пошла бы кляузничать жене. Ей не нужен скандал. А вот Евгения донельзя ревнивая и к тому же мелочная, поэтому от неё можно всего ожидать. С её слов, своего мужа-боцмана она любила. Но ему казалось, что Евгения просто хотела прикрыть мнимой любовью к мужу свою страсть к мужчинам. И он был не уверен, что являлся у неё единственным любовником. Впрочем, она как-то сама признавалась, что кто-то был у неё. Но Михаил этим типом не интересовался.

– Знаешь, мне не о чем думать. Я об этом не имею никакого представления. И вообще, ты хоть опиши её внешность, чтобы я хотя бы приблизительно имел о ней представление.

– Неужели у тебя их столько много, что ты не знаешь, о какой именно дамочке идёт речь? – саркастически спросила Алла.

– А что ж ты думаешь, у меня мало знакомых, просто знакомых женщин, и среди них наверняка найдётся хотя бы одна, которая завидует тебе и мне, что живём мы на редкость дружно. Скажем, твои и мои одноклассницы или с кем работал в таксопарке и тому подобное.

– Как умеешь ты ловко выкручиваться! Но разве для этого не нужен повод?

– Господи, да что ты заладила? – повысил тон Михаил. – Представь себе, я не знаю какой. Как ты выразилась, дамочке стукнула моча в голову. Ну вот поверь, не знаю! – развёл он руки в стороны, вытаращив на жену глаза.

– Хорошо, Миша, хорошо, два штриха: она была в дублёнке, с белым воротником, какие ты привозил из Польши, а ещё у неё такой остренький любознательный носик, как бы книзу пригнут, на кончике слегка, и глаза такие большие, зелёные, как у лягушки, – засмеялась Алла лёгким истерическим смехом. Но за ним Михаил уловил хорошо запрятанную ревность жены, и она больно кольнула его взглядом. Он впервые почувствовал свою неисправимую вину перед ней. «Она же не заслуживает моих безобразных измен», – подумал он, наклонив голову вперёд. По точно названным признакам Михаил понял, что речь шла о Евгении, да, он привозил ей дублёнку. Но у неё муж ходил в загранку на судне и мог вполне привезти.

– Я вижу, ты догадался, кто эта женщина, но ничего мне о ней не говори, Миша. Завтра тебе отправляться в дорогу, и потому я не собираюсь портить мужу настроение. Я думаю, это недоразумение само рассосётся, как беспричинный нарыв. Хотя в медицине таких нет, это и дураку понятно, то есть всякий нарыв вызван какой-то инфекцией. А теперь давай поужинаем. Где там наш сын?

Но когда Алла вела Витальку в кухню, она подумала о Марике, который подвёз её сегодня к дому. Она не собиралась о нём рассказывать мужу, чтобы не закралось тому о ней дурное подозрение, будто бы она всё ещё неравнодушно относится к своему бывшему жениху. Хотя не помешало бы Мише и отомстить. Ведь отныне она уже знала точно, что у мужа была женщина, и это с надсадной болью отозвалось в её душе, чего она не показала Михаилу.

Семья Данилкиных наконец села ужинать в смутном настроении неуверенности, что мир и покой отныне покинул их квартиру, во что не хотелось верить…

Глава девятнадцатая

Во второй половине декабря Семён, как делал это и раньше, частями принёс домой целый блок сливочного масла, какого в магазинах в те времена почти не было в свободной продаже. Валентина помогала мужу сбывать соседям и у себя на работе. Когда Семён узнал, что жена продавала соседям масло, он накричал на неё, полагая, что та в два счёта может погубить его, так как ушлые женщины из их двора знали всё наверняка, что он работал на молокозаводе, откуда тащил это проклятое масло.

– Вот что, Валька, ты меня под монастырь не подводи своими дурацкими выкидонами, – заговорил грубо Семён. – Эти бабы завистливые, любая из них капнет в милицию на меня и не поморщится, такой вы паскудный народ, бабы! – отчаянно, злостно проговорил он.

– Ох, да нужен ты им больно! Они сами побольше тебя несут: одна из магазина, другая на складе работает, что же, они не воруют? – возразила Валентина. – И куда, по-твоему, я должна носить продавать, на рынок? А там вот скорее заинтересуются, где я беру масло. Там переодетые в гражданку обэхээсники шныряют по торговым рядам. Мои бывшие с кондитерки всё знают, вот уж кто наживается…

– Вот что я предлагаю: подключи к делу Юльку. Она, как я вижу, поумнела уже, разобралась в жизни, вот этой стрункой она мне уже нравится, а то честной собралась прожить, дураки одни и живут! Власти сами приучают тащить, надо платить хорошо, чувство хозяина воспитывать, а то развели принудительный коллективизм…

– Да, да у неё Коля из части что хочешь приносит – полный холодильник говяжьей тушёнки и сливочного масла тоже завались…

– И что, она уже подторговывает этим добром? – не без зависти поинтересовался Семён и при этом его серые глаза живо блеснули, но он притупил взгляд.

– Я не спрашивала, Сёма. Да какая тебе разница! Нет, я думаю, ей некогда, она и не барахольщица и не торговка. Это её кто-то попросил…

28
{"b":"431144","o":1}