— Да, многие даже начали под себя мочиться, — съязвил Андрей.

— Наташа, Кашпировский мог помочь только тем, кто, несомненно, верил в его силу. Эти случаи основаны на самовнушении, а не на его экстрасенсорных возможностях. Не стану спорить, возможно, у него был гипнотический дар, но гипноз никак не связан со сверхъестественным, — продолжал Вадим. — Я не хочу сейчас доказывать вероятность предсказаний, просто скажу, что если предвидение и существует, то самое логичное объяснение его заключено в моей гипотезе. Вы помните из геометрии график, постоянно стремящийся к нулю? Как бы ни стремилась кривая к нулю, она никогда не коснется оси координат, как бы ни делилось число, оно никогда не сравняется с нулем, иначе формула перестанет существовать. Мы знаем, что в математике есть понятие плюс бесконечности и минус бесконечности. Какой бы великой ни была последняя цифра, к ней всегда можно добавить еще. Если предположить, что вселенная бесконечна в макро, то есть — в свое увеличение, то можно с уверенностью сказать, что она так же бесконечна и в микро — в уменьшение, потому что, сколько ни дели атом, ядро, электроны, они никогда не сравняются с нулем, иначе их не могло бы существовать. Другое дело, что у нас нет таких аппаратов, с помощью которых можно заглянуть в еще большие глубины микроскопии, но это вовсе не значит, что своей ограниченностью мы должны ограничивать и микропредел вселенной.

— Теоретически это правильно, но представить себе бесконечность, понять ее — это не укладывается у меня в мозгах еще со школы, — вздохнул Андрей и налил в водочные рюмки коньяк, привезенный Наташиными родителями из Одессы.

— Это потому, что ты пытаешься пощупать неощутимое, — продолжал Вадим. — Ведь ты смирился с существованием вокруг нас радиоволн и магнитных полей, хотя не видишь их и не ощущаешь. Точно так прими и бесконечность.

Но это еще не все. Мы пришли к тому, что вселенная (или материя) бесконечна в пространстве, но ведь она точно так же должна быть бесконечна и во времени. Иначе и быть не может! Так вот, моя гипотеза заключается в замкнутости этой пространственно-временной бесконечности. Вы помните, как выглядит петля Мебиуса?

— Лента, перекрученная на сто восемьдесят градусов, — ответил Андрей, единственный из присутствовавших понимающий, о чем идет речь.

— Точно! — Вадим снял свой ремень, соединил два его конца так, что получилось кольцо, а затем один из концов перевернул на пол-оборота. — Наташа, положи палец на одну из сторон ремня и проведи по ней, очертив круг.

Наташа провела пальцем по ремню и вернулась в исходную точку. Оказалось, что палец находится на противоположной стороне от начала движения.

— Видите, какой фокус. Если продолжить движение, то после второго круга палец окажется снова на исходной позиции. Таким образом, путь по перекрученной петле не только замкнут, но и охватывает все ее стороны. Если применить подобное искажение к пространству и времени, то можно допустить, что бесконечное увеличение, в конце концов, соединяется с бесконечным уменьшением и, таким образом, становится замкнутым, а значит, не имеющим ни начала, ни конца. То есть происходит постоянное преобразование энергии, материи и времени из макроскопического в микроскопическое или наоборот. Где это происходит, конечно, остается вопросом. Возможно, что в черных дырах, а может быть, этот переход и вовсе не заметен для нашего глаза и сознания, и происходит он именно здесь и именно сейчас. Но эта гипотеза открывает возможность объяснения предсказаний. Если вселенная замкнута именно таким образом, как я сейчас рассказал, это значит, что клетка содержит в себе информацию обо всей вселенной, а вселенная, в свою очередь, несет информацию о каждой клетке. В таком аспекте вполне становятся объяснимы гадания и ясновидение, ведь время заплетено в той же самой петле.

— Ну, ты и наговорил! Понять-то я все понял, но осмыслить это человеческому разуму не под силу, — произнес Андрей и поднял свою рюмку. — Выпьем за сказанное!

Вадим, распаленный спиртным и собственной гипотезой, которую он, кстати, впервые произносил вслух, не мог остановиться.

— Ведь обратите внимание на строение атома. Это ядро и вращающиеся вокруг него электроны. Разве эти микроскопические частицы не копируют солнечную или какую-либо другую звездную систему? Ни электроны, ни планеты не приближаются к центру вращения благодаря центробежным силам и не разлетаются в стороны благодаря притяжению к этим центрам. Возможно, что это и есть те границы микро и макропределов, которые в определенном состоянии или месте замкнутся между собой.

По мере того, как Вадим развивал свою гипотезу, она приобретала завершенные формы, до сих пор кружась лишь обрывками догадок в его фантазиях. Не сформированная в систему, она эфемерно присутствовала в сознании, но не была ясна даже ему самому. Теперь же, в процессе построения каждого последующего предложения, получила ясные очертания, приобрела понятный смысл и фактически обрела право называться гипотезой. В какой-то момент Вадим заметил это преобразование, и гордость за свою сообразительность, выплыв из подсознания, разнеслась кровью по всему организму, создавая в позвоночнике и затылке ощущение покалывающего тепла.

В половине двенадцатого они с Анной пошли на остановку автобуса. Проходя мимо областной администрации, Вадим в очередной раз обратил внимание жены на красоту этого здания. Архитектура его действительно восхищала. Два года назад фасад администрации был на совесть отремонтирован и со вкусом освещен. Эту постройку на сегодняшний день можно было смело назвать самой красивой в городе. Единственное, что осталось от старого здания, которое Вадим помнил с детства — это два огромных мраморных шара по обе стороны от парадной лестницы. Сколько он себя знал, это здание в народе называли «Домом с шарами». Все остальное было перекрашено, перебелено и усовершенствовано. На втором этаже, над самым входом, темнели окна кабинета губернатора. Вадим почти физически ощутил, как откуда-то из глубины поднялась тоска о том, что ему вряд ли удастся когда-нибудь занять этот кабинет. А ведь сколько полезного он смог бы сделать для своей области. Скольким людям смог бы помочь из этого кабинета. Как мог бы он поднять авторитет и престиж этот старого здания добрыми делами. Но сегодня он только проходит мимо, торопясь на остановку автобуса.

Спал он тревожно, объясняя это излишним чревоугодием.

Утром Вадим долго не решался встать с постели. В воскресный день он никуда не собирался выходить из дому, тем более, после вчерашнего застолья у него оставались тяжесть в желудке и легкое головокружение. Он лежал с открытыми глазами и смотрел в зашторенное окно, разглядывая рисунок на занавесках. Перед его взором проплывали картины предстоящих манипуляций, связанных с началом нового дня. Он представил, как встанет с кровати, выйдет в пристройку, где находятся туалет с ванной, совершит ежедневные утренние процедуры, затем поставит чайник и заварит два кофе, себе и Анне. Разбудит жену, и они на диване перед телевизором выпьют его с бутербродами с маслом и колбасным сыром. После завтрака она уедет к родителям, а он покормит собаку и насыплет сухого корма кошке, ляжет в зале и посмотрит какой-нибудь фильм. После того, как от безделья начнет ныть затылок, он выйдет в продуктовый магазин в двухстах метрах от их дома и купит бутылку пива и чипсы, вернувшись, выпьет и снова ляжет на диван, утомленный прогулкой. Если он задремлет, то проснется, скорее всего, когда на улице уже стемнеет. Снова будет болеть затылок и для расширения сосудов он заварит еще одну чашку кофе. После нее почувствуется легкое покалывание в правом боку — это желчный протестует против пива и кофеина, но он уже привык к этой боли и не обращает на нее внимание. Вечером приедут Аня с дочкой, которая с пятницы гостила у бабушки, и в доме все оживится. Незаметно время перетечет за полночь, и, посмотрев очередной глупый американский боевик, они заснут с мыслью, что завтрашний день принесет хорошие новости, надежды, наполнит жизнь разнообразием.