— Вадюша, а семья? Ну, разве только для чужих нужно жить? Ведь можно жить для своей семьи, ради детей, внуков. Помогать друзьям. Работать ради блага своих родных, ради себя. Ведь сколько людей так живет и не терзается, как ты.

— Анечка, ведь об этом я и говорю. Не хочу я жить только ради продолжения рода, меня это отбрасывает на первобытную ступень развития. Конечно, и семья и друзья очень важны в человеческой жизни, но нельзя этим ограничиться. Знаешь, я познакомился с огромным количеством религиозных и философских взглядов. Все, до чего я иногда доходил своим умом, оказывается, когда-то уже обсуждалось, оспаривалось и на этой почве возникали целые философские направления. Вот уж истина, что все новое — это хорошо забытое старое! Но был в истории, кстати, нашего государства, человек, который все их изучил, осмыслил, опроверг, и на основе вместе взятых создал свою философию. Это Владимир Ильич Ленин. Что бы сейчас о нем ни говорили, но это был величайший философ и невероятно образованный человек. Так вот, я пришел в своем внутреннем поиске к его объяснению человеческого предназначения. Я пришел, а он давно написал. Человек живет ради того, чтобы своим трудом, своими знаниями помогать другим людям становиться умнее, добрее и чище. Если каждый будет жить по таким принципам, то очень скоро общество приблизится к идеальному. Конечно, я сказал сейчас это своими словами, но смысл остался тот же. А если обратиться к религии, то можно сказать, что это — стремление к возвращению в Эдемский сад. Мечта о коммунизме, основанная на очищении и самоотдаче, похожа была на мечту о Рае на земле. Религия и философия в постоянном споре, нога в ногу идут рядом, одинаково трансформируясь от простого к сложному, от темноты к свету. У одной это эволюция от язычества к Моисеевым жертвоприношениям и далее к Евангелистскому добру и всепрощению, а у другой — это прогресс от философии рабовладельчества до буржуазной философии, где жизнь человеческая уже приобретала ценность и далее к Ленинской, где смысл жизни в самоотдаче ради улучшения, усовершенствования других на благо процветания общества.

Именно этим улучшением, начав писать свои статьи, я и занялся. А сделал это, толкаемый подсознанием, взбунтовавшимся против несправедливости и аморальности. Только теперь, оглядываясь, я могу объяснить словами свой порыв. А тогда, как только я впервые взял в руки ручку и чистый лист бумаги, я не отдавал себе отчета в том, что таким способом пытаюсь придать смысл собственной жизни. Я просто по наитию выбирал путь, когда был потревожен телеполитикой в своем глубоком анабиозе. И к чему пришел? Остановиться не могу! Назад, в прошлое дорога закрыта. Я уже прозрел и не хочу больше отсиживаться в тихой заводи. А вперед — тоже некуда! Все пути к общественной деятельности перекрыты. Как Высоцкий однажды спел: «Там все места блатные расхватали!». А начинать с самого низа, от партийной ячейки — я не хочу. Мне придется всю жизнь провести в борьбе, в грызне с беспринципными, аморальными карьеристами. Нет, мой шанс был только в этой революции — пропустив этапы грязной борьбы за власть, выскочить на верхушку и сразу начинать работать, очищать общество от глупости, взяточничества, коррупции. Восстанавливать сельское хозяйство, ремонтировать дороги, повышать культурный уровень, засаживать Землю лесами и очищать реки. Именно к такой деятельности я стремился. Я не смог бы просиживать в парламенте и создавать видимость важности своего избрания. Мне нужна свобода действия, свежий воздух. Он, кстати, может быть и в кабинете, если душа чиста и стремления добрые. Но к превеликому сожалению, ни президент, ни премьер не узнают о моих светлых порывах. Они окружены непробиваемой стеной цензуры, не оставляющей шанса обычному человеку достучаться. А может, все это утопия, и ни президенту, ни премьеру такие люди и не нужны. И все сказанное ими в народ — такая же ложь, какой всегда была? Боже мой, как все грязно и пусто! — Вадим закрыл лицо ладонями, потом шумно выпустил воздух и выпил еще одну рюмку водки.

Вечером в воскресенье на даче у Бойченко собралось шестеро самых близких бизнеспартнеров. Денисов, — они с женой приехали еще днем, — успел обсудить с Бойченко несколько организационных моментов завтрашнего дня, среди которых он особенно отметил, что занимаемые ныне должности исключают любые панибратские отношения на работе, но по его изменившемуся, с момента их последней встречи, командному тону Воха понял, что это требование касается не только служебной обстановки. Они вместе с женами плотно пообедали, а к приезду гостей Бойченко подготовил сауну, пиво и легкий стол. От водки на сегодня отказались, потому что завтрашнее утро было самым значимым в жизни обоих.

Первым приехал Андрей Копылов — тридцатипятилетний владелец нескольких заводов в одном из городов области. Он начинал свой бизнес с видеопроката, но, неожиданно для всех, его отец стал начальником отдела по борьбе с экономическими преступлениями, и с этого момента в жизни Андрея наступила белая полоса. Окружая себя влиятельными знакомыми на местном уровне, а впоследствии выйдя на областную администрацию и фонд государственного имущества, он начал воплощать в жизнь свои юношеские мечты — выкупать заводы.

В свое время Андрея очень тяготили утренние поездки на завод, где он проходил практику от ПТУ. Зимой, в половине седьмого, когда солнце еще даже не осветлило горизонт, он смотрел в оттаявший от дыхания кругляшок автобусного окна и мечтал, как будет приезжать на этот самый завод в директорской «Волге» к девяти утра выспавшийся и веселый, как обойдет он в сопровождении замов необозримые цеха, как легким кивком головы будет отвечать на приветствия мастеров и рабочих и как тепло и просторно будет в его оборудованном по последнему слову техники кабинете. В то время отец его служил в розыске, и о заводе можно было только мечтать. Но потом, где-то далеко в небе звезды стали как-то удачно складываться и для майора Копылова, и для его повзрослевшего сына. Сначала Андрей за копейки приватизировал гараж развалившегося ОРСа, затем ресторан того же владельца. В ресторане организовал офис и склад тротуарной плитки, выпускаемой на территории вышеупомянутого гаража и хорошо покупаемой в областном центре отделом городского строительства, руководимым в то время давним другом отца Мишей Денисовым, чей сын теперь возглавил областную администрацию. Дети начальствующих родителей сдружились еще крепче, начав помогать друг другу продвигать бизнес. Тогда же младшего Денисова выбрали мэром областного центра.

С этого момента у Андрея словно выросли за спиной крылья — так легко ему стало парить в облаках бизнеса. Приобретя с помощью Денисова несколько небольших заводов, он не стал приезжать к девяти утра на работу в директорской «Волге», и уж тем более не стал прохаживаться грязными заводскими цехами, а назначил на каждом заводе своего директора, и те, по замыслу отца и сына Копыловых, сократив трудовые коллективы на восемьдесят процентов, занялись приобретением старого шахтного оборудования, которое на скорую руку восстанавливали, красили и под покровительством начальника отдела по борьбе с экономическими преступлениями продавали на те же шахты, только уже как новое. К этому не совсем законному бизнесу, приносящему огромные доходы, вскоре добавились некоторые почти законные таможенные операции, так хорошо обставленные и так хорошо прикрытые заместителем начальника областной таможни, что родной город показался Андрею тесноватым.

К началу предвыборной гонки он как раз начал успешно выходить на руководителей областного уровня, но все договоренности зависли в воздухе, когда выборный процесс не пошел по заготовленному сценарию. Выстроенные схемы вмиг могли рухнуть как карточный домик, но в этот момент на небосводе Денисова засветилась путеводная звезда, зажженная лидером партии, в которой Валентин Михайлович уже несколько лет чем-то занимался, но так до конца и не понял, чем именно. Зато эти неопределенного рода занятия озарили совершенно определенные горизонты будущему губернатору, а вместе с ним и большому количеству бизнесменов, в число которых входила и семья Копыловых.