— А что случилось?

— Нас лишили земельного участка!

— На даче? Как это?

— Нет, не на даче. Здесь, недалеко от нашего дома.

— А где у вас еще был земельный участок?

— Еще не было, но должен был сегодня появиться. Я давно присмотрел пустующую землю в самом центре. Договорился сначала с архитектором, написал заявление и договорился с председателем поссовета. Он мне пообещал, что на сессии решение примут в мою пользу, а сегодня постановили отдать этот участок жене начальника налоговой милиции, — отец говорил очень нервно и быстро, так что Вадим не успевал вставить слово. — Если бы этот мерзавец сказал мне накануне об этом, я бы так не дергался, но он же меня успокоил, что все в порядке. Мы с Олей себе места не находим. Решили, что понадобится твоя литераторская помощь. Я сейчас пишу заявление в прокуратуру. А когда приеду — все подробно тебе расскажу, сможешь написать статью о коррупции. Ты еще поддерживаешь связь с газетой?

— Нет. Зачем? Революция победила, теперь ни я им, ни они мне не нужны. А когда ты приедешь?

— Через неделю. У меня на шестнадцатое назначено собеседование в суде. Пытаюсь отсудить деньги за форму, которую я не получал три года перед пенсией.

— Хорошо, приезжай. Будем ждать.

— Вадик, у меня к тебе еще одна просьба будет. Вернее, сначала совет твой нужен, а потом просьба. Как ты считаешь, пойти мне с этим делом к губернатору?

— А кто у вас председатель поссовета?

— Авдеев. Бывший мой начальник.

— Тот, который дал тебе квартиру?

— Да!

— Так ты пишешь в прокуратуру на того начальника, который дал тебе квартиру?! — Вадим был сильно удивлен. Он даже не мог поверить, что речь идет именно об этом человеке. Ведь когда перед самым выходом на пенсию отец получил ключи от нового жилья — он считал это чудом. Отец был беспредельно благодарен новому начальнику милиции, который построил четыре квартиры, переоборудовав бывший детский садик, и так справедливо их разделил среди сотрудников, выделив Александрову трехкомнатную — самую большую.

— Вадик, эту квартиру я заслужил! Я бы не был так сейчас возмущен, если бы эта мразь поговорила со мной. Мы же с ним служили вместе! А он выстрелил мне в спину! — ответил на вопрос отец, догадавшись, что Вадим удивлен его агрессивностью против недавнего благодетеля.

— Может, тебе не торопиться пока с прокуратурой и губернатором? Ты же понимаешь, какое сейчас время! Они все сидят и ждут, кого бы разорвать и заработать очко у нового президента. Ты просто уничтожишь человека, который когда-то тебе помог!

Может, попытаться разобраться на месте? Сходи к главе районной администрации.

— Считаешь, что не надо спешить? Да, наверное, я схожу сначала к голове. Может, он что-нибудь дельное подскажет.

— Да и вообще — успокойся! Неужели этот участок стоит таких нервов! У вас ведь и под окнами сад и на даче земли достаточно. Зачем вы себе еще забот добавляете?

— Земля лишней не бывает. Тем более что на даче у нас постоянно поднимаются грунтовые воды. Когда люди уже заканчивают посадку — мы только начинаем. А здесь и сухо, и близко. Я бы построил баню и жил в свое удовольствие.

— А кому отдали этот участок?

— Очаковой — будущей родственнице Авдеева. Она жена начальника налоговой милиции, а ее сестра выходит замуж за сына Авдеева.

— Ладно! Приедешь, тогда подробнее расскажешь. Не торопись предпринимать крайние шаги.

— Хорошо! До встречи! Пока!

Вадим положил трубку и рассказал жене о проблемах отца. Он никак не мог понять этой агрессивности, появившейся из-за простого участка земли. То, что руководитель поссовета выделил его своим будущим родственникам, так это совершенно нормальное дело. Любой бы на его месте поступил так же. Вот чего Вадим совершенно не мог принять — как отец готов уничтожить человека, который несколько лет назад осчастливил его новым жильем, что в наше время действительно можно назвать чудом.

Конечно, Авдееву нужно было самому встретиться с отцом и объяснить ситуацию. Тогда такого обострения не произошло бы. Но и это не причина, чтобы писать заявление в прокуратуру и встречаться с губернатором. Злость отца, пропитавшая весь их короткий разговор — вот что пугало Вадима. Он сам не раз терял гораздо больше, чем кусок земли, но не затаил ненависти на своих обидчиков. И Сахно, и родную сестру он просто вычеркнул из своей жизни. Он знал, что многие люди на его месте попытались бы как-то мстить, но Вадим оставлял наказание виновных в руках Господа, хотя при этом считал себя атеистом. Он всегда, особенно в последние годы, старался пересилить гнев, который периодически вскипал в его душе. Старался научиться контролировать свои эмоции, потому что в злости видел слабость. Только добро, по его мнению, могло принести ощущение счастья. И, воспитывая себя, он старался помочь и близким, которые не в состоянии были справиться со своими чувствами, а зачастую просто и не замечали присутствия в них злого начала. Вадим был уверен, что, встретившись с отцом, он сможет подобрать такие слова, чтобы достучаться до его мудрости, затуманенной обидами.

Александров-старший вернулся в кабинет главы администрации, когда тот позвал его, крикнув через двери.

— Вы меня извините, — начал он разговор, — но я шел к прежнему руководителю, не знал, что он уже не работает. Поэтому не спросил ни у кого Вашего имени и не знаю, как обратиться.

— Ничего страшного, — успокоил его хозяин кабинета, — Сергей Васильевич.

Александров достал свое пенсионное удостоверение и показал Шинкареву по старой милицейской привычке предъявлять ксиву. Он рассказал, что несколько месяцев назад подал заявление на выделение земельного участка, и только вчера, на состоявшейся сессии поссовета его рассмотрели и приняли решение отказать в пользу другого заявителя.

Шинкарев внимательно выслушал все подробности дела, назначил Александрову встречу через неделю и, как только посетитель вышел из кабинета, набрал телефонный номер поселкового Совета. Трубку подняла секретарь Авдеева. Узнав голос руководителя администрации, она соединила его с председателем.

— Петр Андреевич, приветствую вас! Шинкарев.

— Здравствуй, Сергей Васильевич! Я узнал. Чем обязан?

— Александров у меня сейчас был. Что ж вы бывшего коллегу своего обидели? Он теперь в коррупции вас обвиняет, к губернатору собрался, в прокуратуру.

— А я-то тут причем? Решение принимали депутаты! Большинством голосов.

— Ладно, депутаты! Он же знает, что этот участок отошел вашим родственникам! Что ж вы не предупредили Александрова? Надо было с ним заранее поговорить. Объяснить ситуацию. Вы ж сослуживцы!

— Да в том-то и дело! Я ведь ему пять лет назад дал трехкомнатную квартиру! Никогда не думал, что он об этом забудет и теперь в такую бочку полезет! Вот все-таки люди неблагодарные!

— Какая там благодарность! На халяву все гребут, и меры не знают! Что ж теперь делать? Он ведь не остановится, пойдет и в прокуратуру, и в область. Он уже записался на прием к Денисову. Но это через десять дней. Я его через неделю пригласил — может, поостынет за это время. Попытаюсь еще раз поговорить. А если нет — тогда сами боритесь. Я больше ничем не помогу.

— Это он про Денисова сказал?

— Да нет, он промолчал. Это мне разведка доложила.

— Вот сволочь! Я его пожалел тогда. Думаю — мужику на пенсию идти, у него жена без работы и дочка маленькая. Взял и отдал трехкомнатную шикарную квартиру. Ну и падла! — председатель сделал небольшую паузу. — Сергей Васильевич, если он до губернатора дойдет, вы не замолвили бы за меня там словечко? У вас-то с Денисовым хорошие отношения!

— Я даже не знаю, — начал мяться Шинкарев, — там сейчас столько проблем! Захочет ли он заниматься этим делом? Этот ведь в прокуратуру пойдет, в суд! Тогда слишком сложное дело завяжется. Эх! Не так надо было вам действовать! Не то время! Ладно, посмотрим, как дальше все будет разворачиваться. Попытаюсь помочь, если что. Как там у жены дела? Заправочка работает?