— Грэйка, куда нас привел? Мы же не сможем перебраться на другую сторону, — сказал Славик, освещая фонарем широкую расщелину. — Ни разбежаться, ни прыгнуть.
Собака заскулила, царапая крепкими когтями пол, и громко залаяла.
— Пацаны! Она, как мне кажется, показывает, что мы пришли туда, где находится дядя Коля.
Услышав имя, Грэй подскочил к краю провала и снова загавкал.
— Точно! Собака указывает, что дядька там — внизу, — сказал Саша, с опаской подошел и направил луч в темную широкую расщелину. — Ничего себе! Ну и глубина… — присвистнул он и крикнул, — дядь Коль, дядь Коль, отзовитесь!
Но стояла тишина, нарушаемая лишь повизгиванием собаки да шепотом ребят, сидевших на корточках около стены.
— Грэй, молчать! Пацаны, тихо! Ничего из-за вас не слышно. Светите вниз, может что-нибудь разглядим.
Они опустили фонари и стали внимательно смотреть, постоянно крича: «Дядя Коля!»
Вдруг до них донесся еле слышный стон, и кто-то зашевелился в лучах света.
Ребята опять громко крикнули и замолчали, прислушиваясь.
Снова послышался тихий болезненный стон.
Собака заскулила, завиляла хвостом и звонко залаяла.
Скинув веревку, Саша торопливо сделал петлю, затянув на поясе. Вторую завязал под мышками, подергал, проверяя на прочность узлы, и бросил моток ребятам.
— Славка, Серега, — сказал он и указал на вход в тоннель. — Хватайте веревку и вставайте за угол. Тихонечко начнете опускать, когда вам крикну. Поняли?
— Не-а, почему за угол? — спросил Сергей, шмыгая носом. — Нам же не видно будет.
— Здесь вы не удержите, — Саша потопал ногой по полу. — Подошвы станут скользить. А там можно в стену упереться и тихо меня спускать вниз. Не волнуйтесь, веревка крепкая, не перетрется. Все, идите. Крикните, когда будете готовы.
Саша присел и начал наблюдать, как натягивалась веревка. Послышался крик ребят. Он дернул за шнур, и стал медленно сползать в провал, цепляясь руками за неровности и упираясь ногами в щербатую стену.
Он не знал, сколько времени занял спуск. Оставшись в кромешной темноте, Саша обдирал до крови руки и ноги о шероховатости ловушки, которую сделала сама природа. По звукам падающих камней, понимал, что дно близко. И думал лишь о том, чтобы хватило веревки добраться до дяди Коли, лежащего внизу.
И тут, его ступни коснулись поверхности. Ослабевшие от напряжения, ноги подогнулись, и он повалился на спину, натягивая веревку. Чувствуя боль от ссадин, дрожащими руками выхватил фонарь из-за пояса, включил и осветил дно провала. Увидев дядю Колю, лежащего в углу, Саша бросился к нему, волоча и дергая веревку.
— Дядь Коль, дядь Коль, — повторял Саша, заметив при ярком свете запекшуюся кровь сквозь прорехи порванной одежды. — Дядь, вы ничего не сломали?
Старик застонал. Приоткрыл глаза и зажмурился от яркого света, бьющего в лицо.
— Знал, что разыщете, — шепнул он тихо. — Молодцы, юноши! И Грэйка — умница.
— Да, он сюда нас привел, — сказал Саша, осторожно ощупывая тело старика. — Дядь Коля, где болит? Дай я посмотрю, вдруг есть переломы?
— Нет, Саша, нет, — сказал старик, застонав и повернулся, стараясь сесть. — Удачно приземлился. Весь ободрался, но остался целехонек. Рано еще умирать. Мое время не пришло.
— Дядь Коль, — сказал Саша и, скинув с себя петли, осторожно начал обматывать старика, завязывая крепкие узлы, — сейчас мальчишки начнут вас поднимать. Что? Выдержат! Они крепкие. Пора домой, тетя Аглая заждалась, — и дернул за веревку, подавая сигнал…
Глава 12
Саша услышал радостный визг и гавканье собаки, выглянул из дверного проема, вытирая вспотевшее грязное лицо, и увидел тетю Аглаю, сидевшую недалеко на каменной плите, валявшейся во дворе монастыря.
— Тетя Аглая, что вы тут делаете? — спросил Саша, щурясь от лучей заходящего солнца. — Мы же сказали, что сами справимся.
Услышав его голос, тетя Аглая вздрогнула и оглянулась.
— Сашок, скажи, с Николашей все в порядке? — Поднявшись, она быстро направилась к нему.
— Нормально, теть Аглая, — успокоил ее Саша, оглянувшись назад, где ребята помогали дяде Коле перебраться через груды мусора. — Немного ушибся и все. Эй, пацаны! Нас уже здесь встречают. Поторапливайтесь, — крикнул он и вышел из старой постройки, волоча за собой длинную веревку.
— Я не могла дома сидеть. Места себе не находила, — сказала тетя Аглая, стараясь обойти Сашу, стоявшего на ее пути. — Ну, где же ребятки, Николаша?
В этот момент выскочил Сергей, появился Славик, тихо вышел дядя Коля и, не удержавшись от слабости, сел на порог.
— Принимайте, — сказал Саша, отходя в сторону. — Доставили в целости и сохранности. Правда, немного поцарапанный. Это не беда, все заживет.
Тетя Аглая подошла, присела и молча смотрела на супруга, словно слепая, ощупывая руками его лицо в ссадинах, взглянула на порванную одежду с пятнами крови и беззвучно заплакала, изредка вытирая маленькие слезинки.
— Ну, что ты, матушка, — хрипловатым, усталым голосом произнес дядя Коля. — Аглаюшка, дорогая моя, перестань. Ты же знаешь, что я этого не люблю. Все, успокойся. Живой я, живой. А ссадины — ерунда! Шрамы украшают мужчин. Правильно говорю, юноши?
— Ага… да… — вразнобой ответили ребята, присев на корточки и жмурясь от солнечных лучей. — Хорошо!
— Николаша, что случилось? — спросила тетя Аглая, осторожно дотрагиваясь до ран. — Куда же ты попал?
— Потом, дорогая, потом, — сказал дядя Коля и приподнявшись, снова сел, чуть застонав. — Домой доберемся и расскажу.
— Да как же ты дойдешь? — всплеснула руками тетя Аглая и поднялась. — Силы-то нет в ногах, да столько крови потерял. Мальчики, вы пока посидите, а я быстренько схожу к деду Семену. Видела, что он с тока на телеге приехал. Попрошу лошадку, коли не распряг, и отвезем домой Николашу. Сам-то не сможет идти, — сказала и торопливо направилась в село.
— Тпру-у-у, стой, милая! — скомандовала тетя Аглая, и старая лошадь послушно остановилась возле крыльца, изредка потряхивая реденькой гривой. — Прибыли… Ребятушки, помогите дяде Коле раздеться, пока я буду готовить настои да мази, а ты, Сереженька, отведи Лыску домой. На-кась, возьми ей морковочки. Там покормишь…
Ребята медленно довели старика до кровати. Усадили на нее. Осторожно сняли сапоги, портянки и остановились, глядя на одежду, которая пропиталась кровью и присохла к многочисленным ссадинам и ранам.
— Санька, я что-то боюсь остальное снимать, — сказал Славик брату. — Ему же будет больно, если начнем отдирать.
— Конечно, больно, — согласился Саша, глядя на пятна крови. — Надо отмачивать. Нет, сами не станем делать. Пусть тетя Аглая попробует. Теть Аглая, идите сюда, — крикнул он, повернувшись.
— Что, мальчики, случилось, — зашла она в горницу, держа в руках какие-то пучки пахучих трав. — Чего звали?
— У нас не получается его раздеть. Все присохло. Надо намочить, — сказали они, показывая на ссадины и рваную одежду.
Дядя Коля сидел, закрыв глаза от усталости, и молчал.
— Ладно, ребятки, идите отдыхать. Мне не впервой выхаживать Николашу, на ноги ставить, — сказала она, выпроваживая ребят из горницы. — Потом, когда оклемается, вас позову. Идите, не мешайте…
На улице стало темно от сумерек, когда до ребят. Сидевших в беседке, донесся голос тети Аглаи, которая звала их зайти в дом.
Спотыкаясь в темноте, мальчишки быстро направились по дорожке и, разувшись на крыльце, прошли в горницу, стараясь не шуметь.
Дядя Коля лежал на кровати в чистом белье, с бледноватым лицом, на котором выделялись царапины и глубокие ссадины. Увидев ребят, он похлопал заскорузлой ладонью по простыне.
— Ну, спасатели, присаживайтесь, — глухим надтреснутым голосом сказал он. — Устали, небось, со мной возиться?
— Нет, дядь Коль, нет, — загомонили ребята и сбавили голоса, услышав, как на них шикнула тетя Аглая, стоявшая у образов. — Мы уже отдохнули, поужинали, а сейчас в беседке сидели. Тишина, хорошо!