Длиной метров пять и шириной где-то в три, на земле лежала металлическая капля, отблескивая радужным сиянием там, где на нее попадали косые солнечные лучи. Лиза подошла поближе и осторожно обошла каплю с одной стороны, восхитившись ее неземными плавностью и переливами и не заметив ни одного выступа на металлической поверхности. Видимых повреждений не было. Несколько срезанных веток небрежно лежало на поверхности капли, но вот подул ветерок, и его порыв смел одну из веточек на землю. Капля не отреагировала.

Вроде бы не опасна. Лиза посмотрела на ее низ (или ту часть, которая была внизу, потому как предмет был строго симметричен и действительно имел форму вытянутой капли), и на мгновение ее сердце ушло в пятки, ноги подкосились, а внутри вдруг что-то оборвалось от ужаса перед чем-то неземным. То, что капля лежала на земле, было лишь первым впечатлением – она висела! Между ней и непримятыми травинками около водопадика был зазор сантиметров двадцать.

Лиза справилась с замешательством и решила пока не убегать. Нет никаких двигателей! Нет сопел и огненных струй, нет выступающих орудий и надстроек. Что же это такое? В привычную концепцию корабля из «Звездных войн» это не вписывалось. Это вообще никуда не вписывалось.

Пройдя еще на пару метров дальше вокруг предмета, Лиза обнаружила причину молчания водопадика – он падал теперь не на землю, а на хвост капли – беззвучно. Вода обтекала острое окончание, струилась по нему несколькими юркими ручейками, словно по маслу, и ручейками же в нескольких местах стекала на землю в полуметре от своего обычного русла.

Лиза стояла и думала, что же ей теперь делать. Ни в одной книге не было написано, что делать, если вдруг встретишься внезапно с космическим кораблем. Впрочем, Лиза отметила еще одно отличие – в нижней части корабля, ближе к земле, угадывалась линия, разделяющая текстуру материала. В одной части она была матовой, но свет отражался от нее без особого труда. В другой же стороне поверхность была более темной. И всё. В остальном предмет был однороден.

Вдруг часть корабля, что была более темной, коротко сверкнула, маленькие звездочки пробежали по ее поверхности – лишь на мгновение, – и исчезла! Перед не успевшей среагировать Лизой на зеленую земную травку вылезло, подгоняемое силой тяжести, человеческое на вид существо, мотнуло головой и встало. Лиза не нашла сил даже убежать.

Человек, молодой парнишка, был в обычной земной одежде. Лиза уже подумала было, что сорванец из соседнего класса, проходя мимо, залез посмотреть внутрь, что это такое, и нечаянно заснул. Джинсы, свитер ручной вязки коричнево-зелеными полосами, немного взъерошенные волосы, черно-белые кроссовки. Пришелец посмотрел с сомнением на Лизу и на чисто русском языке, зевнув, сказал:

– Привет! Я Ролекс.

Павла Скороходова в школе прозвали Ролексом – по знаменитой марке швейцарских часов. Обычный подросток по своим способностям и пристрастиям, он имел одну необычную черту – в любой момент мог без часов сказать, сколько сейчас времени, с точностью до секунд. При этом много дней он мог даже не смотреть на стрелки.

Мать и отец поначалу поражались этой способности Павлика, появившейся начиная с того момента, как он научился говорить и узнал, как измеряется время. Но измучившись с тем, чтоб вытянуть из ребенка еще какие-нибудь необычные дарования, бросили это дело и перестали считать сына вундеркиндом.

Сын же из-за этого не особо и пострадал. Доучившись до восьмого класса, он начал строить какие-то планы в жизни, неизвестные его родителям, а потом пропал. В прямом смысле этого слова.

Родители объявили розыск, но меры ни к чему ни привели. Через пару лет дело закрыли, и родители, уже успокоившиеся к тому времени, приняли версию следствия о том, что парень просто утонул в одном из многочисленных водоемов, коих великое множество было в окружающих город лесах. Теперь только краткая надпись на надгробии гласила о том, что человек по имени Павел Скороходов вообще существовал.

Но он не погиб.

Однажды Ролекс с друзьями играл в войнушку в одной заброшенной школе. Двухэтажное здание было построено около двадцати лет назад на краю одного из многочисленных обрывов городка, где жил Ролекс, но при вводе в эксплуатацию оказалось, что осыпи обрыва не дают уверенности, что однажды школа не обвалится туда вместе со своими учениками и учителями.

Здание осталось – и так и стояло затем годы серым монолитом, зияя пустыми окнами и привлекая детвору во всей округе своей загадочностью, лабиринтом помещений, лестничными пролетами без перил и особенно – пустыми стенами, на которых можно было безнаказанно написать краской что угодно.

Спрятавшись в одном углу подвала во время «обстрела», Ролекс сидел и ковырял пальцем одно странное углубление в грязной серой стене, почти не видимое в темноте. Вдруг на Ролекса хлынул яркий свет, и он свалился во внезапно и бесшумно открывшуюся нишу в стене, сразу и захлопнувшуюся.

Запищав от страха, Ролекс увидел себя зажавшимся в угол странного для заброшенной школы помещения размером с большой лифт, с чистыми и гладкими металлическими стенами и без кнопок, несущегося куда-то в пространстве. Как подсказал Ролексу поднявшийся вдруг желудок – вниз.

Двадцать две секунды ужаса – и двери снова бесшумно открылись, впустив влажный кондиционированный воздух с запахом сирени. Ролекс ошалевшими глазами смотрел на четырех человек в светло-зеленой армейской форме со странным оружием на бедрах, стоявших по обе стороны от лифта и жевавших какие-то булочки.

Помещение не отличалось интерьером – в нем было две безликих двери, белых на сером фоне стены, и опять же белый письменный стол справа, на котором стоял телефон. Больше в комнате ничего не было. Один из людей, молодой мужчина с только пробившимися усами, уронил булочку, но тут же схватился за оружие. Другие с сомнением посмотрели на странного человечка, который полулежал в лифте. Старший подошел к столу и кратко что-то сказал в телефон.

Так, по ошибке, Ролекс оказался у Скунсов. Нельзя сказать, что Скунсы плохо с ним обращались, но работать заставляли по двенадцать часов в день – переложили на него свои обязанности по уборке помещений базы. Обедать Ролекса пускали в общую столовую под присмотром дневального, который и должен был прибираться, а спать отводили в кладовую, где воняло крысами и старой поношенной одеждой. Эта кладовая и стала для Ролекса моментом прозрения.

Там были: детали скафандров, далеко не таких примитивных, как на картинках с Гагариным и Титовым; старые, никому не нужные отчеты о сообщениях с других звездных систем о поставках продовольствия; записи споров с начальством о финансировании базы, приказы, почему-то никуда не подшитые, о приеме в штат и снятии с довольствия, акты имущественной проверки базы, где проскальзывали такие пункты, как «аннигилирующий бластер», «транспортный корабль класса планета-спутник», «аптечка с противоядием от мегатеронов со спутников Проциона А» и разные другие обычные или невероятные вещи.

Баллоны с какими-то газами, неивестными Ролексу, сломанные переговорные устройства, несколько монет неземного происхождения, найденные Ролексом на полу. Книги с пейзажами, где реки текли по воздуху (воздуху ли?), а в небе висела двойная звезда.