Когда младшие братья ступили на покрытие посадочного поля, Харальд направился к флайеру. Вежливо улыбаясь родственникам, он пожимал руки, целовал воздух над щёками сестёр, отвечал на приветствия. Одних он не видел несколько лет, с другими мельком встречался в городе. Из всех улыбок самая искренняя была у Марго – мрачная, пропитанная ядом. Гринхильда обнимала сестёр у него за спиной, Рихтер пытался втянуть в разговор Генриха. Пора было это заканчивать. Харальд, всё также улыбаясь, направился к машине, остальные потянулись за ним. Ганс услужливо распахнул двери и помог женщинам сесть. В салоне было тесновато, но места хватило всем. Машина зашуршала по бетонированной дорожке. Харальд смотрел в окно. Ему не хотелось ни с кем говорить, так что он предоставил сомнительное удовольствие поддержания беседы Гринхильде. Кто-то дёрнул его за рукав, и он повернулся.

– Харальд, – Гердрун смотрела на него, смущённо улыбаясь, – расскажи мне о семье фон Шетендорфов. Я так волнуюсь.

Харальд улыбнулся сестре. Наивная, маленькая Гердрун.

– Фон Шетендорфы – это старинный род, с чистой кровью и хорошей родословной. У них в семье были выдающиеся военные и дипломаты. Их род богат и влиятелен. Твой жених, Вернер, третий сын главы рода, Фердинанда фон Шетендорфа. Завидная партия – он богат, у него неплохое положение в армии. Служит в Пятом Управлении в Отделе контроля чистоты крови нации. Престижное место. Я не знаю его лично, так что тут помочь ничем не смогу, – Харальд вздохнул. Какое ей дело до его положения или должности, если он не может сказать, какой человек её жених. Пятое Управление, Четвёртый Отдел. Он не должен лишать её надежды из-за своих предрассудков. – Мне хотелось бы, чтобы он был хорошим парнем. Я желаю тебе счастья, Гердрун.

– Спасибо тебе, Харальд, – Гера вытирала глаза тыльной стороной ладони, – я тоже очень хочу этого, правда.

Харальд протянул сестре платок. Она спрятала его в рукав. Слёзы были в этой семье непозволительной роскошью.

Машина остановилась у главных ворот. На лестнице стоял отец. Братьям и сёстрам пришлось пройти через тот же ритуал, через который вчера прошёл Харальд. Потом все разошлись по комнатам, приводить себя в порядок, разбирать вещи, упаковывать подарки. Харальд тоже поднялся к себе. У него возникла одна мысль, и ему не терпелось её воплотить. Ключ повернулся легче, дверь даже не скрипнула. Харальд запер её изнутри. Когда он обернулся, в коридоре уже стоял Нэль. Юноша улыбнулся и склонил голову к плечу.

– Пока тебя не было, заходила женщина. Она положила в твои вещи что-то, я не смог рассмотреть, что именно. Она выглядела немного испуганной. А совсем недавно заходил человек, от которого пахнет зверем. Он что-то сделал в спальне, но пробыл там совсем не долго. Я туда не заходил после этого. Меня он не почуял, хотя и принюхивался.

Харальд нахмурился. Женщина. Возможно, Адель. И Ганс, успел, пока они раскланивались с отцом. Скорее всего, следящее устройство. Придётся перепроверить спальню. Незаметно. Словно случайно наткнулся. Отец дождался, пока он успокоится, и только тогда подослал этого получеловека. Значит, не почуял. Хоть и принюхивался. Молодец, Нэль, хороший мальчик.

Харальд кивнул, скинул пальто на руки Дэнелю и зашёл в спальню, взял книгу, сменную одежду. Едва заметные приметы, запах зверя, смещённые предметы. Где же? Не выше его роста, где можно установить быстро и не будет заметно. Поискать куда-то завалившуюся закладку для книги. Окинуть взглядом комнату. Вот. Подходящее место. Ваза на каминной полке, она ему никогда не нравилась, поэтому разглядывать лишний раз не будет, но и убирать не станет, потому что она принадлежала его матери. Хитрец. Ничего, мы и там поищем, и даже найдём. Закладка незаметно переместилась из рукава на каминную полку. Харальд отодвинул вазу и с удивлением уставился на крошечный чёрный шарик, прикреплённый к стене. Новейшее устройство слежения, фиксирующее звуки в широком диапазоне частот, изображение в разных спектрах, химический состав воздуха, электромагнитные волны, уровень радиации. Недавняя разработка Третьего Отдела Четырнадцатого Управления. Вчера они только разговаривали, тепловые следы либо стерлись, либо могли принадлежать только ему, после установки камеры Нэль не заходил в комнату, запись сразу передаётся на записывающее устройство. Если радиус действия больше одной комнаты, то отец уже знает про Нэля, если нет, всё должно быть в порядке. Самая большая опасность – химический анализатор, говорят, запах человеческого тела уникален, как отпечатки пальцев. Но Харальд знал, отец доверяет чутью Ганса гораздо больше, чем всяким приборам, значит, не обратит особого внимания на показания. Чёрный шарик сухо хрустнул в ладони. Обойдёшься.

В дверь постучали. Тихо и вежливо, но настойчиво. Харальд открыл дверь. На пороге стоял Готфрид. Неброская внешность, мягкая улыбка. Самые сложные и опасные операции по ликвидации террористов он координировал лично.

– Мне можно войти? Если ты устал или занят, я зайду позже, – негромкий, но приятный голос, предупредительность, вежливость. Кого ты пытаешься обмануть?

– Заходи, я тоже хотел поговорить, – Харальд пропустил гостя внутрь и запер дверь. Это уже превращается в привычку.

– Я знаю, – Готфрид прошёл в гостиную, – из-за Гринхильды. Небольшая группа неформалов. Уже найдена и обезврежена. Флайер задержался потому, что Гердрун слегка опоздала. Ей простительно, особенно сейчас.

– Тогда зачем ты пришёл, – Харальд внимательно наблюдал за зятем. Он ответил на все незаданные вопросы. Сразу, чётко, короткими фразами. Торопится перейти к чему-то действительно важному, отметает незначительное.

– Рассказать кое-что, – Готфрид уселся в кресло, – не то, чтобы факты, скорее домыслы, предчувствие, а это как раз по твоей части.

– Что ж, я готов тебя выслушать, – Харальд сел напротив зятя. Значит, его интуиция. Что ж, это становится интересно.

– За последнее время произошло несколько терактов на окраинах города. Информация об этом держится в тайне, в том числе и потому, что происхождение оружия и взрывчатых веществ сомнительное, – Готфрид замолчал, давая Харальду время сделать выводы.

– Другими словами, оружие и взрывчатка были взяты с военных складов?

– Именно. Но нет доказательств для нормальной проверки. Сила взрыва, меткость выстрелов. С самодельным оружием таких результатов не достичь. Даже, если у них есть мастер, так много в одиночку он не сделает. А, значит, в армии есть предатель, но нет фактов для расследования.

– Одиннадцатому управлению и этого хватит. Хотя, если у предателя есть доступ к информации, а иначе он не смог бы скрыть следы краж, они ничего не найдут, он подготовится заранее.

– Да. Нужно что-то посущественней, – Готфрид поднял голову и внимательно посмотрел на Харальда, – их кто-то кормит. И не только оружием. Они знают, где и когда наносить удар. Это серьёзней пары десятков стволов. Аналитики могут сколько угодно говорить, что это случайность или удача, но кто-то передаёт им информацию. И этот кто-то сидит достаточно высоко. Сейчас усилилось несколько групп, рано или поздно они осмелеют на столько, что вылезут с окраин.

– Придётся устраивать крупномасштабную операцию по зачистке. В возникшем хаосе можно будет провернуть что угодно. Думаешь, кто-то кормит их, чтобы использовать как наживку, для отвлечения внимания?

– Да, именно так. Рад, что ты подтвердил мои догадки. Конечно, это не твоё дело, но будь внимательней, буду благодарен за любую информацию. Мне нужен только повод для начала расследования.

– Понимаю, – Харальд кивнул. Дело было серьёзным. Когда одна из групп несогласных усиливала своё влияние по недосмотру или из-за слияния нескольких мелких групп в одну, и начинала устраивать теракты не на окраинах города, а ближе к центру, армия стягивала огромные силы, чтобы быстро и жестоко подавить мятеж. Но пока все будут заняты приманкой… Кто знает, какова истинная цель того, кто это затеял. А это его уже касалось. Обнаглевшие террористы могли попытаться убить кого-нибудь влиятельного, а это как раз его работа. Собственно говоря, такие покушения и убийства обычно и становились поводом, как для активных действий повстанцев, так и для начала зачисток. Готфрид хотел узнать первым, когда это произойдёт, и посмотреть, кто дёрнется. Что ж, стоит ему помочь. Кто-то сильно зарвался, и пора бы осадить его. Нечего кормить всякую шваль, её и так хватает. – Я помогу тебе. Первым узнаешь, когда начнётся.