– Хорошо. Меньшего я и не ждал, – Готфрид улыбнулся и встал, – рад, что мы понимаем друг друга, Харальд.

Так просто всё не кончится. Усиление группировок на окраинах – это всегда плохо. После операции по уничтожению террористов всегда проходит большая чистка окраин, обязательно находится много интересного – от притонов до подпольных биолабораторий. А потом наступает очередь самой службы безопасности. Виновные находятся всегда. Невиновные тоже. Пятнадцатое Управление работает чуть ли ни круглосуточно, проводя допросы и уламывая самых несговорчивых. Ломаются все. Последнее Управление. Не только по номеру.

Харальд проводил Готфрида до двери и запер её у него за спиной. Вспомнилась тревога, не отпускавшая его с самого визита сестры. Он зашёл в спальню. Дэнель сидел на кровати, радом на тумбочке лежали книги. Харальд усмехнулся.

– У меня есть для тебя задание, Нэль, – мужчина подошёл к лежавшему в углу чемодану и достал оттуда небольшую книгу, стопку листов бумаги и лазерное перо.

Юноша удивлённо посмотрел на Харальда. Мужчина положил вещи на кровать.

– Это очень старая книга, и второго экземпляра уже не найти. Ну, разве что в библиотеках. Отто очень просил у меня копию, но руки всё не доходили. Копировать её я не хочу, если что-то повредится, уже не восстановишь, а переписывать вручную слишком долго. У меня не хватает времени. А у тебя пока это время есть. Так что перепиши. Без ошибок и красиво. Хорошо?

– Да, конечно, – Дэнель бережно взял в руки книгу, осторожно открыл, легонько провёл пальцем по строчкам, – что это за книга? Текст так странно расположен.

– Это стихи.

– Стихи? Что это?

– Поймёшь. Когда прочитаешь, поймёшь, – Харальд улыбнулся.

– Я всё сделаю, – юноша улыбнулся, проведя ладонью по странице. Мужчина перехватил его руку и прижал к губам.

– Конечно, сделаешь, – Харальд властно толкнул Дэнеля на кровать, лёг сверху, вдавив в матрас. Юноша тихо охнул, но только обвил его шею руками, хотя из-за тяжести навалившегося тела трудно было дышать. Перед глазами мелькали красные точки, лицо мужчины расплывалось. Дэнелю казалось, что он сейчас потеряет сознание. Губы, горячие, настойчивые, ласкали его шею, голова кружилась. Внезапно стало легче дышать, давление пропало. Харальд усмехнулся и коротко поцеловал юношу в губы.

– Ты мой, малыш, – Мужчина снова поцеловал Нэля, на этот раз долгим, неторопливым поцелуем, – только мой.

Харальд лежал в темноте и думал. Факты. Сейчас ему нужны факты. Факт первый. После визита в Башню активизировалась его паранойя, и возникло странное, нехорошее предчувствие. Не новость. Так бывает всегда после Башни. Но обычно не так сильно. Ладно, запомним. Факт второй. Приезд сестры. Поздно ночью, одна. Отец мог послать письмо, или на крайний случай Ганса, хотя его он вряд ли захочет отпускать. Они с сестрой отдалились, этого не изменишь. Его попросили приехать пораньше, хотя толку от него в организации свадьбы никакого. Можно ли считать фактом то, что он взял с собой Нэля, и что вообще дал ему имя? Или это последствия его паранойи? Хороший вопрос. Харальд покрепче обнял что-то сонно пробормотавшего юношу. Факт третий. Он приехал вторым после Адель и Рихтера. От них тоже не было особого толку. Зато он успел переговорить с сёстрами, пока не приехали остальные. Свою комнату он проверил, а вот их комнаты… Не мог ли он послать Гринхильду в город, чтобы поставить камеры и прослушку в её спальне, зная, что она обязательно переговорит с ним? Мог. Сестра осторожна, но не на столько, чтобы подозревать отца в таких вещах. Есть версия, объясняющая второй факт. Тогда почему он не поставил прослушку в его комнату? Знал, что сразу проверю. Если бы не Нэль, мог бы и пропустить. Хитрец старый. Пока никого нет, Гринхильда постарается переговорить со мной. Поэтому меня позвали так рано. Заодно, показать власть. А Адель? Или Рихтер? Кто был целью отца? Факт четвёртый. Рихтер. Его странная речь, будь там кто-то кроме меня и отца, он вряд ли бы стал говорить так откровенно. Но зачем там я? Отец хотел, чтобы я это услышал, проникся? Что это – попытка переманить или предупреждение? Именно поэтому мы оба приехали раньше остальных? Вероятно. Есть версия для третьего и четвёртого фактов. Откровенность в небольшой компании. Отец к нему расположен, я не опасен, мне хватает работы и без него. Дальше. Разговор с сёстрами. Что из этого получилось? Гринхильда. Мы разобрались в отношениях, она попросила поговорить с Адель. Итог? Мы отдалились, этого не изменишь, прошлого не вернуть, хоть мы и доверяем друг другу, а это многого стоит. Дальше. Адель. Тут уже интересней. Я убедился, что Рихтер – эгоистичная сволочь. Отношения с Адель у него оставляют желать лучшего, она напугана, он её бил. Мерзавец. Но она что-то чувствует в его поведении, что-то, не связанное с ней. Это возвращает к отцу. Обдумаем. Факт пятый. Готфрид. Он просто заручился поддержкой. Ситуация может быть серьёзной, а может ничего и не значить. Либо заговор, либо разгильдяйство, либо жадность. Самое страшное тут первое. Если повстанцы и впрямь подкармливаются мятежником, тогда будут проблемы. Что ж, пока от него требуется лишь наблюдать и не пропустить нужный момент. Теперь последнее. Теория. Харальд толкнул Дэнеля в бок. Юноша резко проснулся и испуганно уставился на мужчину. Тот перевернулся на спину. Нэль сел на него сверху, упёрся ладонями в живот.

– Слушай меня. Если заметишь нелогичность, сразу скажи, – Харальд решил пересказать ему всю цепочку, так легче было самому всё сопоставить. Юноша кивнул. – Сестра приехала ночью, её послали именно вечером, чтобы ей пришлось переночевать в городе. За это время отец установил в её комнате прослушку. Он – параноик, ему нужно было знать мои мысли, но поставить жучки у меня он не мог – я ведь сразу всё проверил. Он усыпил мою бдительность.

– Зачем ему знать твои мысли? Ему ведь не в чем тебя подозревать? – Дэнель наклонил голову к плечу. Харальд иногда пересказывал ему ход какого-нибудь сложного расследования, чтобы самому в нём лучше разобраться. В такие моменты вопросы не запрещались.

– Нет. Он хотел знать мой настрой, сейчас объясню. Он попросил меня приехать пораньше, как и Рихтера, хотя в этом не было нужды с точки зрения свадьбы. Но в этом был другой смысл. После ужина мужчины обычно идут в курительную комнату, чтобы спокойно побеседовать о мужских делах. Он хотел оставить нас с Рихтером почти наедине. Рихтер, конечно, говорил банальные вещи, да ещё и с таким пафосом, но отец явно его одобрял. Значит, в его словах было что-то важное. Отец хотел, чтобы я это услышал. Присутствие всех остальных при этом было не желательно. Не просто услышал. Он дал мне понять, что одобряет Рихтера, и что я тоже должен быть на его стороне.

– Но почему тогда этот Рихтер не поговорил с тобой напрямую? И когда твой отец успел так проникнуться его идеями, они недавно встречались?

– Хороший вопрос. Возможно, отец был в городе из-за подготовки к свадьбе и зашёл к Адель. Надо будет спросить её. А Рихтер… либо ещё зайдёт, либо так и будет говорить намёками.

– А о чём он говорил?

– Как обычно. У власти должны быть только представители высшей расы и никто иной. Только тогда наша страна достигнет величия.

– А разве сейчас не так?

– В том-то всё и дело.

Где-то в глубине дома гулко ударил колокол. Харальд стряхнул с себя Дэнеля и отправился в ванную. Надо было привести себя в порядок перед обедом. Всё логично. Всё складывается. Надо ещё раз прокрутить в голове пьяный бред Рихтера, ведь что-то там очень нравится отцу, а ему не хотелось идти у него на поводу, но и идти против него он тоже не хотел. По крайней мере явно.

Харальд спустился в столовую всего за пару минут до того, как начали бить часы. Он едва успел сесть за стол, когда на лестнице послышались шаги отца. Хильдегерд вошёл, привычно окинув собравшихся взглядом, полным презрения. Харальду показалось, что на нём его взгляд задержался чуть дольше, чем на остальных. Могло и показаться. Завтра будет репетиция церемонии – долгое и утомительное мероприятие. Завтра же приедет жених. Значит, надо успеть переговорить с Адель сегодня. Значит, если Рихтер захочет поговорить с ним, то сделает это он тоже сегодня. Харальд задумчиво обмакнул кусочек мяса в клюквенный соус и отправил в рот. Информация. Её слишком много и, в тоже время, недостаточно. И, кажется, в соусе слишком много корицы. Генрих о чём-то тихо беседовал со своей спутницей, Марго шептала что-то на ухо мужу. Общий разговор не складывался. К тому времени, как подали десерт, молчание стало почти невыносимым. Харальд не обращал внимания на то, что ел. Главное успеть переговорить с Адель. Все поднялись из-за стола одновременно, после того, как встал отец. Когда он удалился, кто-то вернулся к столу, кто-то направился к лестнице. Харальд решительно подошёл к Адель.