Посетительница грузно опустилась в кресло и разочарованно уставилась на аквариум, словно ожидала увидеть на его месте летающую тарелку.

– Вы в шортах, – укоризненно произнесла она, – а должны быть в черном костюме.

– Но я же не гробовщик, – возразил Александр.

– Не гробовщик, но близок к привидениям, – сурово заявила женщина.

– Мы будем говорить о привидениях? – благожелательно уточнил Александр.

Посетительница поджала губы. Помолчала немного, а потом неожиданно всхлипнула:

– Ваш друг в беде, а вы тут шутите.

После получасового бессвязного разговора кое-что наконец прояснилось.

Клавдия Семеновна Токмакова, так звали незваную гостью, пришла к Александру по поводу «почти родственника» – Василия Денщикова, 27-летнего дворника с улицы Лесистой. С Василием Клавдия Семеновна была не только «почти родственницей», но и коллегой, поскольку вместе они многие годы следили за чистотой общественной территории. Собственно, Василий и попал на улицу Лесистую только благодаря ей: «Никто ему по доброй воле такой ровный и беспроблемный участок не дал бы, обязательно холмистый подсунули или ровный, но загаженный». Но Клавдия Семеновна среди всех дворников района авторитет имела – уважали ее и, чего уж тут скрывать, побаивались. Поэтому и достался Василию – тихому, исполнительному и молчаливому юноше – такая шикарная местность.

«Конечно, будь я министром, он бы у меня под боком тоже министерствовал, бездельничал», – мечтательно заметила посетительница. – А так – куда смогла, туда и устроила».

Без Клавдии Семеновны Василия с таким-то характером заклевали бы в первый же день.

«Не бил он никого ни разу, не ругался даже, так тоже нельзя», – объяснила защитница Александру.

Сама Клавдия Семеновна, конечно, не просто так парню рай на земле устроила – с пеленок она его знала и почти за сына считала. Сначала помогала его матери-одиночке, жившей с ней на одной лестничной площадке, а когда та умерла, и мальчик в пять лет осиротел, взяла шефство над бабушкой, да на полную катушку, ибо бабушка оказалась совсем больной и нетребовательной к дисциплине. Когда не стало и бабушки, Василия она опять не бросила, хоть и исполнилось ему уже шестнадцать лет, и вскоре на работу устроила. А недавно вообще в садовники протиснула – в парк при новом роскошном отеле.

Василий с детства растения любил. И они ему отвечали взаимностью – к чему юноша не прикоснется, все цветет и благоухает. А у Клавдии Семеновны как раз наоборот все получалось. На той части улицы, где Василий заправлял, клумбы красовались пышными цветочными шапками, а на Клавдиной стороне пугали проплешинами, словно их козы объели. Начальство однажды заметило такое несоответствие и рассердилось. «Мигом исправлю!» – пообещала Клавдия Семеновна и быстренько ко всем клумбам на улице Василия главным приставила. Так и ее сторона вскоре в цветах утопать стала.

Не доставлял Василий Клавдии Семеновне никаких хлопот, вот только не женился никак. Когда он учился в школе, она всегда знала, что за шуры-муры у него затеваются и отваживала нахалок, – нравились Василию отчего-то отвязные и самоуверенные девицы. А как вырос мальчик, так и затаился. Не будет же она теперь караулить ночами, когда ему почти под тридцать! Поэтому ничего о личной жизни подопечного она не знает. Но романы, скорее всего, тот заводит – вон у него в шкафу всякой одежды полно, даже костюм белый купил, шельмец эдакий.

Клавдии Семеновне так хотелось, чтобы Василий встретил невесту удачную. Как она ему Лизку из Приозерного участка сватала! Девка так старалась, в свой обеденный перерыв за тридевять земель бежала на их участок, чтобы милому кулек с пирожками передать – с начинкой, как тот любит, из капусты с яйцами. Хорошая Лизка, работящая, ее, Клавдию Семеновну, почитает, всегда совета спросит. Но не вышло у Василия с Лизкой, шарахался он от нее как от чумной. И Клавдия Семеновна рукой махнула, – лучше Лизки она ему все равно невесту не сыщет, пусть сам действует, она возражать не станет. Правда, если стерва какая вдруг на горизонте обнаружится, конечно, отвадит.

Сегодня под утро Клавдию Семеновну разбудил телефонный звонок. В ярости – и так каждый день чуть свет на работу встает, а тут так сладко спала, бурей убаюканная, – она схватила трубку.

– Тетя Клава… тетя Клава, – тихо повторял Василий и еще какой-то странный звук издавал.

– Ты там часом зубами не клацаешь? – забеспокоилась Клавдия Семеновна. – Пьяный ты что ли, Васечка?

– Холодно просто… Кровь из головы течет, не знаю, как остановить… Но не виноват я, тетя Клава, не виноват…

– А ну быстро ко мне! – скомандовала она, подумав, что Василий в кои-то веки подрался и теперь гнева ее боится. – Голову рубашкой перевяжи…

Но Василия на связи уже не оказалось.

Клавдия Семеновна подготовила йод, бинты и заварила в термосе засушенные на зиму цветки ромашки и липы, которыми всегда лечилась при простуде.

Василий все не появлялся. Совсем она было запаниковала, когда опять зазвонил телефон.

«Клавдия Семеновна? – сурово произнес неизвестный мужчина. – Василий Денщиков сейчас в больнице на улице Третий Вал, его жизни ничего не угрожает, но лечение требуется. Принесите, пожалуйста, больному чистую одежду. Жду вас в холле на первом этаже».

Перепуганная женщина бросилась в квартиру Василия. Все у него лежало по полочкам, выстиранное и выглаженное, поэтому собрать сумку стало делом нескольких минут. Потом вернулась к себе, взяла термос с лечебным отваром, пачку печенья, слегка засохшую половинку лимона и книжку «Ты подождешь меня там». Вызвала такси и отправилась в больницу.

В больничном вестибюле ее поджидал мужчина – «толстоват, суровый». Порасспросил о том, о сем, а в палату не пустил. Клавдия Семеновна сначала возмутилась беспределом врачей и еле-еле себя заставила на куриный бульон для Васечки переключиться. А как вышла на улицу, так мысли о домашней курице, дожидающейся ее на базаре, мгновенно и выветрились. Потому что дошло до нее, наконец, что не во врачах дело. Убийство какое-то на ее мальчика вешают! Хорошо еще, что догадалась на всякий худой случай прихватить с собой книжку с координатами Александра Гордеева. Прямо сейчас она к нему и поедет, вот только машину поймает.

– Вы чего под колеса бросаетесь, совсем спятили? – закричал выскочивший из машины паренек. Но, увидев, как лицо женщины покрывается красными пятнами, сменил гнев на милость: – Ладно, подкину я вас, куда надо, не расстраивайтесь вы так.

– Сюда везите, – приказала Клавдия Семеновна и протянула водителю книжечку с напечатанным на последней странице адресом: «г. Сочи, пер. Каштановый, д. 7»…

– Но почему вы приехали именно ко мне? – поразился Александр.

– Как это почему? – вскочила Клавдия Семеновна. – Столько лет дружите, не разлей вода, к кому же я еще побегу? Друзей-то у Васечки больше нет.

Максим Галактионов относился к числу тех, кого Александр Гордеев именовал «офисными жильцами», – хитрых малых, которые, как и он сам, приобретали собственные апартаменты для жилья и ведения бизнеса. Только ателье Максима, как и подобало подобному заведению, располагалось на первом этаже.

Издатель, восседавший со своей квартирой-редакцией на одиннадцатом, находил в «приземленности» лишь один плюс: при соответствующем желании и настроении Максим мог войти в свою квартиру через окно. Пусть и после некоторой тренировки: первый этаж казался все-таки высоковатым. Зато из окон ателье не просматривалось море, и перед данным обстоятельством меркли все прелести оконного хождения.

Александр познакомился с Максимом год назад, когда в пустующем помещении на первом этаже наконец затеяли ремонт. Издатель не преминул заглянуть полюбопытствовать, по какому случаю кипит работа, – может, зал уже уставлен кальянами и усыпан вышитыми подушками, или банкиры, отдуваясь и пыхтя, прячут по потайным углам сейфы с золотыми монетами, а он не в курсе? Оказалось, что застенчивый молодой человек, потерянно бродящий среди снующих рабочих, собирался шить животным наряды.