Он сидел за столом, такой официальный, такой далекий. Я, сразу же оробев, села напротив. И хотя он смотрел на меня мягко, но я чувствовала, что между нами преграда. Я ничего не понимала. Ему что, нравится мучить себя и меня?

— Мария, извини, что приходиться тебя просить, но я вынужден. Я ничего не знаю о том, что произошло на Пандоре, когда вы с … м-м-м… Джаспером покинули шаттл. Могу только догадываться. Но мне, как командиру экспедиции, нужно знать все.

— Конечно, — я сжала руки на коленях, понимая, как непросто мне будет снова все вспоминать. Я думала, он протянет руку, чтоб поддержать, но он этого не сделал.

И я рассказала. Все. Стараясь не говорить о своих чувствах, а только лишь излагала факты. Рассказ получился не таким уж длинным, и мне даже удалось сдержать слезы. Но на душе словно лежал камень.

Я вернулась в каюту, легла на койку и уставилась в потолок. Пришло время подвести итоги. Что я имею на сегодняшний момент? Я потеряла лучшего друга. Я влюблена в человека, о чувствах которого на самом деле ничего не знаю. Как дальше жить, я просто не понимала.

Все оставшиеся дни на обратном пути я действовала, как робот. Ела, спала, работала. Я запретила себе чувствовать и думать. Мир потерял все свои краски.

Даже когда шаттл приземлился на Альфе и все мои товарищи, светящиеся от радости, обнимались, прощаясь, ни одна искорка света не вспыхнула во мне.

Я взяла сумку и вышла из каюты, даже не оглянувшись.

Командор стоял у шлюзового лифта и прощался со всеми. У него находились теплые слова для каждого члена экипажа. Он и мне пожал руку, наклонился, пытаясь что-то сказать. Но я не подняла глаз, вяло ответила на рукопожатие и поспешила покинуть «Экспрессию». Сердце попыталось остановиться, но я сделала три глубоких вдоха, выпрямилась и ушла в сторону вокзала.

И жаркий день, и привычная суета в Космополисе — все казалось каким-то нереальным. Я не могла поверить, что где-то неподалеку есть комнатка в общежитии — мой дом, и я сейчас в нее вернусь. И потечет обычная жизнь, такая же, как прежде. Работа, пустые вечера у телевизора, редкие вылазки в ночной клуб… В груди опять стало горячо, и на этот раз сколько я ни дышала, легче не становилось. Я поняла, что не могу сейчас вернуться домой. Ну никак.

Я немного подумала, включила сотовый и набрала мамин номер.

— А! Солнышко мое! Ты вернулась! Как командировка?

— Чудесно, — выдавила я из себя. — Сейчас я к вам приеду и все расскажу.

— Замечательно! Отправлю папу за тортиком!

— Угу… — сказала я и с силой вдавила пальцем кнопку отбоя на телефоне.

Позже, уже у родителей, я, уставившись в бокал с безнадежно остывшим чаем, рассказала им все, что могла. Конечно, гораздо более безопасную версию. Не знаю даже, что они поняли, кроме того, что мой лучший друг погиб, а еще то, что их дочь безнадежно влюблена в своего командира. Но и этого вполне было достаточно для того, чтобы мне стало легче.

— На кафедру я не вернусь, — подвела я итог.

— Я понимаю, — сказала мама. — А какие вообще планы?

— Не знаю, — честно призналась я.

Спать я собиралась лечь в своей старой детской комнате. Здесь все не сильно изменилось с тех пор, когда я была ребенком. Все так же стояли на полках мои книжки, куколки в сарафанах, которые я сама им сшила когда-то, сидели на комоде. Мой старенький компьютер по-прежнему стоял на столе.

— Мам, — крикнула я, — сеть есть?

— Да. Хочешь посидеть?

— Немножко.

Я включила комп, залезла на свою страничку в Подружки. Посмотрела новые фотки Милы. Оказывается, пока я отсутствовала, она не скучала. Несколько фотографий запечатлели ее в ночном клубе, я без энтузиазма перелистывала их, пока не наткнулась на Милу в обнимку с Сержем. Внутри сразу же стало так пусто. Так пусто…

«Не реветь! — приказала я себе. –– Больше ты никогда не будешь реветь!»

Я сидела, уткнувшись взглядом в экран. Идти спать я боялась — боялась остаться наедине со своими мыслями. Я чем еще заняться?

Тут я кое-что вспомнила. У меня же есть банковская карточка. Надо посмотреть, сколько я заработала. Это было очень слабое любопытство, но хоть не совсем пустота.

Я вытащила карточку из сумки, залезла на страничку банка. Веб-камера просканировала сетчатку моего глаза, и я получила доступ к своим счетам. Посмотрела на экран, моргнула и протерла слезящиеся глаза. Потом снова попыталась пересчитать нолики. Ноликов было неприлично много, и как я ни моргала, немыслимая сумма на моем счете никак не хотела меняться.

Не сразу я заметила в правом углу экрана мигающий конвертик. Какое-то сообщение. Кто мне мог его оставить? Не задумываясь, я щелкнула по конвертику, пробежала глазами первую строчку и…

И мир вокруг меня вспыхнул ослепительными красками, полный любви и жизни.

«Привет, Финик! Не удивляйся и не падай в обморок, прошу тебя. Это лишь письмо из прошлого. Я пишу тебе это, сидя в каюте Бакли, а ты в это время спишь в нашей.

Думаю, ты уже знаешь, что я придумал. Еще я надеюсь, что успел рассказать все о себе. И еще надеюсь, что не очень тебя напугал. Знаешь, я уверен, что попросил у тебя прощения. И может быть, даже не один раз. Но ты, конечно, меня не простила и ужасно зла на меня. Поэтому я и в третий раз попрошу у тебя прощения. Прости, Финик. И не злись.

Я до сих пор не могу поверить, что Юлиус задумал сделать это. Взорвать всех. Невозможно. Я не дам ему это сделать. Просто открою завтра шлюз, пока все будут на общем собрании. Это даст мне возможность выиграть время. Потом попрощаюсь с тобой. Поговорю с Юлиусом. И просто уйду. Никто не умрет. Я надеюсь.

Если что-то пойдет не так, и у меня будет слишком мало времени, чтобы сказать тебе… Я не исключаю даже варианта, что мне придется погибнуть. Да. Только, умоляю, не реви, мой мужественный покоритель космоса. Так вот, я хочу тебе сказать: будь счастлива, пожалуйста, ради меня. И если я все же погиб, то тем более. А то в самом деле, обидно мне будет. И прошу еще об одном: помнишь наш разговор той ночью? Теперь, когда у тебя есть деньги, ты можешь получить любое образование, какое только пожелаешь. Не останавливайся. Иди к своей мечте. Ведь на самом деле нет ничего невозможного в этом мире! Или ты еще в этом сомневаешься?

Кстати, о деньгах. Не удивляйся. Мне помог «дух корабля». Это я шучу. «Дух корабля» на самом деле наш друг Бакли. Он талантливый программист, и у него большое будущее, я в этом уверен. Я никогда тебе не говорил, но ведь это из-за меня он оказался на «Экспрессии». Я нашел его на Альфе, когда мне нужны были липовые документы, ведь, сама понимаешь, у меня не было никаких. Помню наш разговор в космопорту. Он был очень удивлен моим желанием вызваться добровольцем. Спрашивал, зачем мне это нужно. Пришлось наврать (о, как чудесно это у меня теперь получается!) о том, что хочется чего-то большего, о том, что любой человек, даже совершенно непримечательный на первый взгляд, может изменить ход истории. Я талантливый врун, правда? И он теперь тоже на шаттле. Он, конечно, думает, что я просто мальчишка, у которого неприятности с законом. Но, так или иначе, молчит.

Я снова попросил его помочь мне, и Бакли написал, как он выразился, «программульку», маленький вирус, который внедрился в «мозг» нашего корабля, и как только «Экспрессия» окажется на Альфе, программулька эта выйдет в сеть, переведет деньги с моего счета на твой, а заодно отправит это сообщение. Которое я уже больше получаса набираю двумя пальцами. Видишь, на какие мученья я иду ради тебя, птенчик! Шутка, шутка! Не реветь!

Мне деньги не нужны, а ты их честно заработала.

Наверное, я уже все сказал, что хотел. Кроме одного! Если ты еще переживаешь по поводу Юлиуса. Не переживай! Он тебя очень любит. Я точно знаю, что говорю. Но пока он твой командир, он будет пытаться это скрыть ценой титанических усилий. Это всё его гиперответственность. Если он вдруг поддастся чувствам и обнимет тебя, но потом будет считать себя чуть ли не предателем рода человеческого. Смешные вы все-таки люди. Иногда делаете важным то, что не имеет цены. И не замечаете того, что бесценно.