Мы будем спускаться сутки, виток за витком приближаясь к планете, медленно тормозя в слоях атмосферы. Такой большой корабль как «Экспрессия» не может камнем рухнуть вниз, даже огромного количества энергии не хватит на охлаждение обшивки. И, не знаю, как объясняется это с физической точки зрения, но на шаттле на это время температура понизится до семнадцати градусов по Цельсию.

То, что значительно посвежело, я ощутила уже утром. Уши замерзли, из-под одеяла вылезать категорически не хотелось. Чуть позже браслет известил нас скрипучим голосом нашего кладовщика, что члены команды приглашаются за теплым бельем на склад. Мы с Джаспером получили по паре кальсон, длинные фуфайки и шерстяные носки. Но, даже надев все это под форму, я продолжала трястись, как в лихорадке. Хочется верить, что только от холода.

Все входящие в столовую этим утром первым делом смотрели наверх. Там, над нашими головами, висел в космосе серебристо-голубой шар — Пандора. Она была так же близко, как если бы мы смотрели на Альфу с ее спутника.

— Название Жемчужинка ей действительно подходит больше, — задумчиво сказал Джаспер, разглядывая планету. — Она словно покрыта перламутром. Такая красивая.

— И смертельная, — хмуро добавила я.

После завтрака на трибуну поднялся Юлиус.

— Все, кто не занят в командном центре, от работы сегодня освобождены, — объявил он. — Посадка на планету совершится завтра в девять утра. В десять утра общее построение в парадной форме. По поводу дальнейших действий разъяснения будут даны завтра.

— Интересно, какой у него план? — шепнула я. — Наверное, получше, чем у тебя.

— Наверняка, — мрачно согласился Джаспер и вдруг встал с места. — Командор Шеман, разрешите обратиться. А в обратный путь мы тоже завтра?

Я, округлив глаза, ухватила Джаспера за полу и пыталась усадить обратно, но где уж мне.

— Юнга, вы все узнаете завтра.

— Ответьте сейчас!

Неслыханная наглость! На Джаспера зашикали, и множество недовольных глаз посмотрели на него с осуждением.

— Зайдите ко мне в кабинет, юнга. Я все объясню в личной беседе, — устало сказал мой милый Юлиус. Я только сейчас увидела, как неважно он выглядит, бледный, глаза ввалились. Возможно, в эту ночь он совсем не спал.

— Я с тобой! — шепнула я.

— Не нужно. Ты ведь не хочешь его видеть.

— Да, не хочу… — нехотя согласилась я. — Или хочу. Не знаю. Но если он тебе скажет, каков план, я тоже хочу узнать это сейчас.

К кабинету командора мы подошли чуть позже его самого. Джаспер постучался, дверь, подумав пару секунд, открылась. Юлиус сидел за столом, погруженный в свои мысли, спрятав лицо в ладонях.

Он услышал нас, только когда мы подошли совсем близко.

— Садитесь, — предложил он, кивнув на стулья.

Я примостилась на краешек и уставилась в пол.

— Так каков план? — спросил Джаспер. — Уверен, что он хорошо продуман и точно рассчитан, но, не сочтите ребячеством, у нас с Фиником тоже есть одна идея. Может быть, пригодится.

И он выложил командору все наши ночные бредни. Тогда план Джаспера меня обнадежил, но сейчас, при свете дня, казался шитым белыми нитками.

— Спасибо, — сказал Юлиус, выслушав внимательно и не перебивая. — Я ценю каждую идею. Проблема в том, что вы исходите из неверных предпосылок, потому что не знаете всей правды.

— А какова же вся правда? — спросила я, холодея.

Лучше бы не спрашивала. Потому что та часть правды, которую Юлиус пока скрывал ото всех, мне совсем не понравилась.

Оказывается, хищник был не только хищник, но и разведчик. Они хотят захватить человечество… Как страшно.

— И какой план?

«Скажи, что ты придумал прекрасный план! Скажи хоть что-нибудь! Не молчи!» — мысленно умоляла я. Но Юлиус молчал. Тогда заговорил Джаспер.

— Пусть он уходит, — сказал он. — Чем навредят нам его знания о человечестве, если у них не будет корабля. Больше никто не приблизится к Пандоре. Объявят ее в карантин.

Шеман покачал головой.

— Как только мы откроем шлюз, нас уже будут поджидать, я уверен.

— Откуда такая уверенность?! Они не могут знать о нашем прибытии. Они быстрые, конечно. Но пара минут точно есть в запасе.

Но командор не хотел его больше слушать. Словно принял какое-то решение.

— Слишком много «но». Я долго думал. И понял, что есть единственный выход. Ты прав, возможно даже, мы улетим, а они останутся без корабля, но у них останется знание. И когда-нибудь прилетит другой корабль, это только вопрос времени.

— И что же? — с замиранием сердца спросила я.

Он, наверное, минуту не отвечал. Мы ждали терпеливо. Потом Юлиус посмотрел на меня и сказал:

— Мария, прошу тебя, выйди.

— Что? Почему? — опешила я.

Но Джаспер его поддержал.

— Да, Финик. Это ведь я напросился на личную встречу, не ты. Так что не обижайся. И они оба посмотрели на меня так, что выбора не осталось. Я вышла, конечно, за дверь, но далеко не ушла. А акустика на таких кораблях очень хорошая, так что я продолжала слышать каждое слово. Лучше бы не слышала…

— Я трус, — сказал Юлиус. — Не могу сказать ей… Джаспер, это трудно принять, но мы все завтра умрем. Я активирую урановое топливо. Он говорит, что его убить невозможно. Но ядерный распад такой силы расщепляет любую материю. Совершим посадку прямо на их город. Заодно и это осиное гнездо разворошим. Это лучше. Мгновенная смерть.

Я сжалась за дверью, зажав рот ладонями. Хотелось закричать.

— Не делай этого! — сказал Джаспер, видимо, сам не понимая, что обращается к своему командиру на «ты». — Это неправильно! Послушай! Улетай ради нее! Если эти создания хотят добраться до человечества, они и без нашей помощи рано или поздно сделают это. Я обещал ей, что она останется жива!

— Весьма опрометчиво с твоей стороны, — только и сказал командор.

— И ничего не сможет изменить твоего решения? Послушай!.. Я хочу сказать…

Но в эту секунду к двери приблизилась небольшая группа, состоящая из нескольких офицеров и техников. Видимо, они тоже решили не ждать утра. Зря, хотя бы ночь провели спокойно, в счастливом неведении. Они посмотрели на меня укоризненно, недвусмысленно истолковав мое прислоненное к двери ухо, и прошли в кабинет. Разговор, конечно, тут же прервался.

— Ты меня понял, — сказал командор, поставив точку.

— Командор, разрешите обратиться, — услышала я голос офицера, одного из группы, видимо выбранного старшим. — Но до нас дошли слухи…

Дальше я не слушала, потому что Джаспер вылетел из кабинета и почти столкнулся со мной, стоящей на выходе. Я даже не пыталась оправдаться за свое поведение.

— Подслушивать нехорошо, — сказал Джаспер, а потом сразу без перехода. — Вот дубина! Угробит всех без нужды! Непробиваемый…

— Не надо! — прервала я его, схватив за руку. — Успокойся! Он прав! Абсолютно прав! И потом, лучше так… Чем дрожать от страха, ожидая пока тебя…

Ноги у меня были как ватные. Джаспер вынужден был обнять меня за плечи и отвести в каюту.

А потом наступила последняя ночь. Я предпочитала не думать о том, что она последняя. Свернулась калачиком под одеялом и пыталась уснуть. Но было так холодно и страшно.

— Не спишь? — спросила я Джаспера.

— Нет, — ответил он. — Думаю.

— Как холодно, правда?

— Иди сюда. Погрею.

— Что?!

— Не глупи, Финик! Под словом «погрею» я имею в виду лишь то, что сказал.

— Ну да… — недоверчиво прошептала я.

А потом вылезла из-под одеяла, укрыла своим одеялом Джаспера и забралась к нему под бочок. Пришлось прижаться потеснее, так как койки на шаттле, конечно, не были рассчитаны на двоих.

— Какой-то ты неудобный! — возмутилась я, пытаясь пристроить голову ему на плечо. — Костлявый какой-то и твердый!

Потом кое-как все же примостилась. Сквозь ткань я слышала, как стучит его сердце. Оно билось медленно и ровно.

— Вот, пригрел змеючку на своей груди! — хихикнул Джаспер, потом поцеловал меня в кончик носа. — Ладно, спи уж.