Ты сказал я решил все за вас. На самом деле сама судьба не оставила нам выбора. Спасти поющий цветок удастся лишь, не допустив ошибок прошлого, потому я остаюсь защищать Аколис, а вы отправляетесь в Гардемию. Как бы мне не хотелось продолжить путь, сейчас мое место здесь.

   - Да будет так, - сказал Лексиор, выступая вперед. - Довольно пререканий друзья, мы теряем время.

   Вардарим улыбнулся и протянул гардемийцу руку.

   - Я разыщу вас, как только все уладится, - сказал Эрду, пожимая крепкую ладонь друга.

   - Покажи им, на что способны люди, - улыбаясь, пробасил Артего.

   - Мы еще увидимся перед расставанием, - напомнил северянин и,

   попрощавшись со всеми, направился к ожидающей неподалеку троице офицеров городской стражи.

   К середине дня на площади закипела работа. Защитники Аколиса не только восстанавливали разрушенные укрепления, но и возводили новые. Эрду лично руководил работами, объезжая город верхом на коне. Еще недавно убитые горем и безнадежностью люди признали в северянине предводителя и, невзирая на усталость и лишения, продолжали трудиться.

   Большую часть дня защитники проспали и только под вечер принялись собираться в дорогу.

   Льявалла проснулась чуть позже остальных и первым делом попросила еды и питья. Радости защитников не было границ. Каждый старался помочь эскритке, чем только можно, так что совсем скоро ей собственноручно пришлось выгнать из палатки " разбушевавшихся назойливых нянек". Девушка выглядела заметно лучше и вскоре без чужой помощи смогла прогуляться по лагерю.

   Поухаживав за эскриткой, Грин отправился проведать лошадок и носогрота. По счастью, никто из них во время налета не пострадал. Погладив по холке Веснушку, юноша угостил ее морковкой и, распорядившись, чтобы животных накормили и подготовили к предстоящему путешествию, отправился к палаткам.

   Непринужденно прогуливаясь по лагерю, юный Коэл с удивлением начал улавливать на себе пристальные взгляды прохожих. Люди наблюдали за ним с нескрываемым интересом, указывали пальцами и о чем-то переговаривались. Грину стало не по себе. Недоверчиво оглядываясь по сторонам, он добрался до своей палатки и поделился наблюдениями с Лексиором.

   - Слухи распространяются быстро, - улыбнувшись, сказал вардарим. - Весть о юноше, в одиночку отпугнувшем мрагенну, достигла и моих ушей, так что ты для них теперь герой и будь добр постарайся не разрушать их веру в чудо. Она всем нам сейчас не помешает.

   - Но это цветок ее отпугнул, а не я, - возразил Грин.

   - Не будь столь категоричен, - промолвил Лексиор. - Несмотря на юные годы, мужества тебе не занимать, да и друзья у тебя что надо.

   Слова вардарима заставили юного Коэла не на шутку задуматься. Он в очередной раз ощутил тяжкий груз ответственности, что взвалила на его плечи непреклонная судьба, и вновь в его мысли закрались сомнения, будто он находится не на своем месте, а все происходящее с ним всего лишь нелепая случайность.

   - И что мне теперь делать? - спросил юноша. - Они ждут от меня чудес, геройских поступков, а я всего лишь обычный парень из Солнцеречья. Мир должны спасать рыцари в блестящих доспехах. Почему...

   - Почему именно ты должен нести цветок в Гардемию? - перебил юношу Лексиор. - Ты это хотел спросить?

   Заметив смущение и растерянность на лице Грина, сэр Фэйдерленд придвинулся ближе и вкрадчиво произнес:

   - Если ты считаешь, что твое предназначение не в этом, тогда скажи мне, в чем? Где ты найдешь себя и почувствуешь силы крепко стоять на ногах? Ты тянешься к прошлому, мечтаешь, чтобы все было как прежде, но так не бывает, ибо дела минувших дней живы лишь в твоей памяти. Пора взрослеть, Грин Коэл, тебе выпал редкий шанс изменить жизнь к лучшему, а ты тратишь время на сомнения и раздумья. Не ты выбрал этот путь и не тебе с него сворачивать. Если сдашься и, бросив все, вернешься домой - изменится ход истории. Ты перечеркнешь высший замысел, что свел нас воедино и невидимой дланью направляет к цели. Подумай об этом, прежде чем опускать руки и останавливаться на полпути.

   - Где мне взять столько сил и отваги, чтобы пережить все это? - Грин с растерянностью посмотрел на вардарима и, как будто смутившись, опустил глаза.

   - На этот вопрос ты должен ответить сам, - загадочно улыбнулся Лексиор. - В квартале ремесленников, когда ты ринулся с цветком на мрагенну - это был и вправду отважный поступок. Молва о нем достигнет самых отдаленных уголков Соры, из уст в уста люди будут пересказывать эту историю, и многие из них захотят увидеть бесстрашного юношу, что не побоялся чудовища. Не стоит воспринимать это в штыки, со временем ты привыкнешь.

   Закончив речь, Лексиор извлек из походного мешка искусно сработанную серебряную печатку и протянул Грину.

   - Давно хотел тебе подарить, да не было подходящего случая. Носи, не снимая, ибо ценность ее во стократ больше чем ты можешь себе представить. Древнее вещицы не найти, ибо я получил ее от своего сюзерена в дни службы и уже тогда награждая меня печаткой он называл ее старинным артефактом, который неизменно приносит удачу.

   - Спасибо, сэр Фэйдерленд, - сказал юноша с благодарностью, принимая подарок. - Но чем я заслужил такой дар?

   - Хотя бы тем, что спас нам всем жизни, - улыбнулся вардарим и, похлопав, Грина по плечу вышел из палатки.

   Оставшись в одиночестве, юный Коэл надел на палец печатку. Некоторое время он провел, любуясь красотой вещицы, после чего отправился в соседнюю палатку проведать быстро выздоравливающую Льяваллу.

   Эрду прискакал около полуночи; гардемиец выглядел измученным и, казалось, еле держался в седле.

   - Я кое-что придумал, - сказал он Грину, спрыгнув на землю.

   Друзья ожидали гардемийца, уютно расположившись вокруг ярко пылающего костра. На прощальный ужин сестра Эрду приготовила фаршированных сыром кур с гарниром из вареной картошки под соусом. Помимо горячего на деревянном щите, что служил защитникам столом, стояли тарелки с хрустящими ломтями хлеба, порезанными овощами и кружки с душистым квасом.

   В сумеречном небе проплывали редкие облака, что становились видны в таинственном свете полумесяца Старда. Давно стихли людские голоса и шум проводимых в округе работ. Площадь погрузилась в вечернюю тишину, лишь изредка нарушаемую треском горящих поленьев да стрекотом невидимого сверчка.

   Чуть поодаль в темноте маячили еще несколько костров, у которых ужинали солдаты и беженцы.

   Несмотря на уютную обстановку и блаженство от вкусной пищи лица друзей были печальны и тревожны: предстоящая разлука огорчала; грядущее пугало неопределенностью и даже самым сильным из них приходила в голову страшная мысль, что возможно они больше никогда не увидятся.

   После трапезы пришло время дружеской болтовни: Бэнкси поведал легенду о цирахе Горме Тлаани - хитром и жестоком вожде гальмитлов, что сумел покорить земли Мажарры, но, в конце концов, был предан и убит своими же слугами. Рассказ изобиловал живописными картинами сражений, сказочными существами и таинственной магией, а потому его слушали на одном дыхании и много раз прерывали громкими высказываниями, вопросами и даже не всегда уместными шутками. Когда Бэнкси закончил, Эрду попросил сестру спеть его любимую песню "Грусть гардемийской девы"; остальные защитники, услышав, что Алнара чудно поет, принялись настойчиво уговаривать, и после долгих пререканий она, наконец, сдалась. Карл раздобыл у соседей по палаточному лагерю гусли и, устроившись рядом с женой, начал играть. Льявалла, Артего и Эрду подпевали, а Грин заворожено слушал, наслаждаясь дивным пением, которое временами напоминало ему звучание алинтара.