Отряд, за исключением застывшего и, казалось, сломленного вардарима, ощетинился оружием.

   Сэр Фэйдерленд, словно не замечая происходящего, сделал еще один шаг и обессилено рухнул на колени.

   Кошмарные заостренные книзу лапы почти вплотную подобрались к площадке. Тьма нависла тяжелым туманом, заполнив собой не только обзор, но и разум. Спустя мгновение изогнутая как южный клинок лапа коснулась каменного выступа, на котором находился отряд.

   Эрду стремительно подбежал к воде и со всей силы рубанул по паучьей конечности. Меч прошел сквозь нее, так и не наткнувшись на препятствие. Сбитый с толку гардемиец нанес еще удар, но все закончилось тем же: на краткое мгновение, лезвие погрузилось в черноту лапы, и беспрепятственно выскользнуло наружу. К всеобщему ужасу и смятению тело чудовища оказалось неосязаемо.

   Гальмитл выстрелил, целясь в туловище, но болт пролетел сквозь него, навсегда скрывшись во тьме.

   Лексиор попытался подняться, но колени предательски подкосились и он снова осел на землю. Руки и ноги вардарима дрожали от слабости; на изможденном лице застыл стеклянный взгляд обезумевшего человека. Упрямо поднявшись на четвереньки, он пополз в направлении реки, туда, где на волнах покачивались привязанные к берегу лодки.

   Воздух наполнился стрекочущим шипением. Внезапно из мерзкого нутра зверя изверглась белесая паутина. Сотканная из тончайших нитей прозрачная субстанция метнулась к Лексиору и, полностью накрыв его тело, прилипла к земле. Вардарим яростно дернулся и, сорвав с камней клейкие нити, со стоном прополз еще полметра. Шипение стало громче; среди стрекочущих звуков защитники как будто различили перекликающуюся десятками потусторонних голосов речь.

   - Это конец. Все погибнет. Стра-а-аш-ш-шно. Нет надежды. Впереди ничто-о-о, - на разные лады нашептывали голоса.

   Тело вардарима накрыла еще одна паутина, затем третья и четвертая. Не в силах больше сопротивляться сэр Фэйдерленд упал на холодные камни и закрыл глаза.

   Из ладони Льяваллы вырвался столп яркого света точь-в-точь как при первой встрече с Грином. Луч прошел сквозь тело паука и, не причинив никакого вреда, растворился в ночной мгле. В общем гомоне шепота и шипения послышалось мерзкое хихиканье.

   - Ты обречен. Ты один. Никто не помож-ж-жет, - перебивая друг друга, продолжали твердить голоса.

   В широко распахнутых глазах Льяваллы заблестели слезы; отчаявшись помочь Лексиору, она с надеждой посмотрела на гардемийца, но тот, как будто, задумавшись, сосредоточил все свое внимание на пауке. Муки вардарима причиняли эскритке невыносимую боль, заставляя хрупкое женское сердце болезненно пульсировать в груди. Перед ней разворачивалась жестокая трагедия, помешать которой было не в ее власти. Страшась увидеть то, что будет происходить дальше, девушка закрыла глаза и отвернулась.

   К вардариму потянулись отростки паучьих лап.

   - Сделайте что-нибудь! - срывающимся голосом прокричал Грин. Сделав несколько выпадов булавой, юноше удалось лишь рассечь воздух над головой.

   Гальмитл с эфалом встали на пути чудовища, закрыв вардарима своими телами.

   - Эрду, помоги ему, - с мольбой в голосе проговорил юноша. - Ты должен знать, как ему помочь. Юноша опустился на колени рядом с лежащим без сознания защитником и попытался его поднять.

   - Назад! - скомандовал северянин, - так ты только убьешь его, - гардемиец подошел к вардариму и присев рядом тихо промолвил: - Что ты потерял, Лексиор?

   Шипение и гомон внезапно смолкли. Приготовившийся сожрать парализованную жертву паук резко отпрянул и, высоко вздыбив передние лапы, заклацал челюстями.

   Неожиданно сверху до слуха защитников донесся уже знакомый мужской голос:

   - Ты должен разгадать загадку, мой друг, - тихо проговорил Эрду, положив ладонь на покрытое липкой паутиной плечо вардарима. - Твой главный враг - страх. Сотни лет он держал тебя на привязи, извращал мысли и не давал свободно жить. Он так прочно обосновался внутри, что со временем ты перестал слышать голос настоящего Лексиора Фэйдерленда, того, кем ты когда-то являлся. Я знаю это потому, что именно страх был правильным ответом на первую загадку Деферина.

   Пора отпустить прошлое, Лексиор. Много лет назад, когда ты скитался по свету в поисках родных и близких ты упустил еще кое-что. Твоя раненая душа ждала сострадания - простой человеческой теплоты, но к великому сожалению не осталось на свете живой души способной разделить твою боль; лишь древние скалы помнили тебя и понимали, но, увы, их участь вечно хранить молчание. Одинокий, но по-прежнему гордый воитель не смог найти сострадания в изменившемся до неузнаваемости мире и отрекся от него: укрылся в Деферине - родном доме. Я знаю это, ибо сострадание было второй отгадкой на вопрос голоса. Ответ на последнюю загадку знаешь только ты. Что ты потерял, Лексиор?

   Лежавший мужчина с трудом открыл глаза; его отрешенный взгляд на мгновение прояснился.

   - Веру, - еле слышно прошептал он, - я потерял веру. Испещренные мелкими морщинками глаза затронула влага. Сэр Фэйдерленд медленно поднял голову, чтобы посмотреть в сторону реки.

   Опутывающие тело нити начали таять, а паук, упираясь, и, бешено дергая лапами, попятился назад.

   - Я тебя вижу! - без тени страха произнес Лексиор. Срезав остатки паутины кинжалом, вардарим неторопливо поднялся с колен. - Слышишь?! - его хриплый голос окреп, властным эхом раскатившись по округе.

   Паук на мгновение успокоился: яростная агония сменилась замешательством, которое вскоре переросло в хаотичное бегство. Его безобразный силуэт будто бы уменьшился в размерах, а черная кожа поблекла, став прозрачной, как черная слюда.

   - Отступает! - радостно закричал Бэнкси, - он отступает!

   - Р-р-а-а! - разнесся победный клич Артего. Вне себя от радости эфал потрясал воздетой к небу секирой.

   Яростное шипение сменилось тонким свистом. Резво перебирая лапами, враг бежал в ночную темноту, пока та полностью не поглотила его почти истаявшие очертания.

   Окутывавший окрестности мрак с исчезновением паука начал рассеиваться. Вместе с тем, соратники вардарима почувствовали необыкновенное облегчение, словно избавились от саднящей тоски, что сковывала разум черным маревом безысходности.

   Измученный Лексиор медленно опустился на колени и, не в силах удержать равновесие, рухнул на землю. Тревожно вскрикнув, Льявалла поспешила к вардариму; в изящных руках появилась походная сумка с лекарствами и лечебными травами. Удрученные защитники безмолвно сгрудились вокруг друга и с беспокойством наблюдали за его врачеванием.

   - Ты справился, ты победил, - склонившись над Лексиором, печально промолвила Льявалла. Ее заплаканное лицо тронула грустная улыбка, а на загорелых щеках проступили лучезарные ямочки. Эскритка растерла в ладонях листья сугримы, аромат которой тут же наполнил воздух сладковатой свежестью, а затем осторожно поднесла их к лицу вардарима. Мужчина медленно поднял оледеневший взгляд и головой подался вперед, как будто хотел прикоснуться к чудодейственному растению. Словно мать причесывающая свое дитя, Льявалла провела ладонью по седым волосам Лексиора и его бледный лик, начал проясняться; с каждым вдохом запаха сугримы лед в глазах таял, а взгляд все более становился осмысленным.