Выступая в марте 1933 года перед Рейхстагом, Гитлер заверил его депутатов: «Мы видим в обеих христианских конфессиях важнейшие факторы для сохранения нашей культуры»[51].

Тем не менее, в педагогических институтах и училищах закрывались кафедры преподавания религии, лица духовного сословия не допускались к работе в школах, а отведенные на преподавание религии часы школьной программы передавались другим дисциплинам[52]. Впрочем, в этом своем стремлении нацисты отнюдь не стояли особняком: большинство тиранических режимов минувшего века не могли даже помыслить о том, чтобы разделить с иерархами церкви власть над народом, а потому тем или иным способом, более или менее жестко отстраняли церковь от участия в любых структурах управления, сфере образования и пр. Это, однако, не мешало им время от времени апеллировать к народной религиозности — для усиления собственных позиций.

Наиболее важным событием подготовительной фазы стало создание Министерства науки, воспитания и народного образования (до прихода НСДАП к власти функции и компетенции министерства образования были распределены между несколькими министерствами: внутренних дел, экономики, сельского хозяйства и т. д.)[53]. Таким образом, происходила централизация управления. Основной задачей нового министерства была унификация всей системы образования Германской Империи, поэтому в кратчайшие сроки оно поглотило все министерства образования, действовавшие в отдельных землях, и переняло те функции в области образования, которые до того выполняли иные органы государственного управления. Имперским министром науки, культуры и народного образования был назначен уже упоминавшийся выше Б. Руст. В его непосредственном подчинении находился центральный департамент министерства, управлявший двумя основными подразделениями: департаментом науки и департаментом воспитания, состоявшими, каждый, из нескольких отделений, занимавшихся конкретными вопросами науки и образования. Так, интересующий нас Департамент воспитания подразделялся на отделения базовой и средней школы, старших школ, профессионального образования, сельскохозяйственного образования, подготовки педагогов младшей школы и школ корректирующей педагогики, физического воспитания и т. д.[54]

Одновременно проводилась перестройка профессионального корпуса учителей и изменение методической базы школы в духе национал-социализма. Основной идеей этого периода была подготовка вторжения партийных интересов в область образования; руководство НСДАП формировало все возможные инструменты воздействия на систему образования, однако не переходило еще к активным действиям в этой области, — влияние оказывалось исподволь и неторопливо. Партия проникала в государственную структуру образования чрезвычайно осторожно, дополняя и достраивая ее, но не перекраивая капитально.

Завершив в общих чертах строительство первой очереди партийных школ, руководство НСДАП обратилось к традиционному образованию и приняло важнейший в этой области акт: «Закон об обязательном школьном образовании в Германской Империи», вступивший в силу с 1 ноября 1938 года. Нормы этого закона регулировали отношения школы, государства и партии. Следует отметить, что многие элементы этого закона прямо копировали четвертый раздел конституции Веймарской республики — «Образование и школа». Так, несмотря на общую тенденцию к сокращению сроков обучения, обязательное восьмилетнее образование не было отменено[55], сохранялись основные традиционные типы школ. В то же время с принятием нового закона теряли свою силу старые установления: «Закон о начальной школе» от 28 апреля 1920 года[56] и «Закон о педагогическом процессе в начальных школах» от 18 апреля 1925 года[57]⁵⁷. Министр образования получал также право вносить необходимые изменения в законодательство отдельных земель или вообще упразднять законодательные акты, противоречащие закону от 1 ноября 1938 года.

В отношении лиц, сознательно противодействующих проведению в жизнь данного закона или игнорирующих его, был предусмотрен целый набор карательных мер: от денежного штрафа в размере 150 марок, до тюремного заключения, причем инстанцией, поднимающей вопрос о применении штрафных санкций, могло стать любое подразделение системы образования, даже отдельно взятая школа. Поэтому все руководители предприятий, на которых работали молодые немцы до 18 лет, должны были обеспечить им условия для получения школьного образования. Мало того, время, затраченное на обучение, приравнивалось к рабочему времени и оплачивалось в обычном порядке[58]. Родители, опекуны, директора воспитательных учреждений и интернатов были обязаны способствовать получению молодежью обязательного образования. Партия не нуждалась в интеллектуалах, но ей были необходимы грамотные солдаты, способные, в случае необходимости, усвоить различные новые знания, а значит — имеющие базовое образование в различных областях. Не философы и мыслители, а исполнители, рабочие с задатками инженеров.

По завершении обязательного школьного образования, всем, не достигшим 17 лет, следовало пройти обязательное трехлетнее обучение в профессиональном техническом училище или техникуме. Это правило не касалось только тех, кто шел служить в вооруженные силы либо в Имперскую службу труда[59], а равно учился в вузе или посещал какое-либо другое частное или государственное учебное заведение, дающее образование в объеме не менее 24-х часов в неделю. Не подпадали под установления этого закона также особо одаренные дети, нуждавшиеся в индивидуальном планировании учебного процесса.

Таким образом, можно утверждать, что принятый национал-социалистами закон открывал перед немецким юношеством широчайшие образовательные возможности: несмотря на перегруженность школьных программ идеологией, молодежь получала одиннадцатилетнее образование, помогавшее ей сориентироваться и найти свое место в обществе, а также снабжавшее ее чисто прикладными знаниями. В отличие от системы партийных школ, общая система образования оставалась весьма действенной и продуктивной.

К моменту издания «Закона об обязательном школьном образовании в Германской Империи» система школьного образования в Германии подверглась, как уже упоминалось, некоторой перестройке: сокращалась длительность учебного процесса, вводились новые и устранялись некоторые старые формы школ, и т. д. Однако в целом структура учебных заведений оставалась неизменной. В основе ее лежали базовые «народные школы», рассчитанные как минимум на четыре, а как максимум — на восемь лет обучения. Дети должны были поступать в первый класс по достижении ими полных шести лет, при условии «требуемой духовной и физической зрелости». В случае задержки развития ребенка ему предоставлялась отсрочка, в случае же одаренности ребенок мог быть принят в школу и раньше.

Преподавание в базовых школах строилось по упрощенной схеме: делался упор на изучение предметов технического цикла, гуманитарный цикл был сильно сокращен, а иностранные языки не преподавались вообще. Обучение в базовой общеобразовательной школе завершалось дополнительным двухлетним обучением в профессиональных (Berufsschule) или специальных профессиональных (Berufs-Fachschule) училищах и, с 1938 года, годичной практикой на селе («сельский год»)[60]. К категории «народных школ» относились также «вспомогательные школы», то есть школы коррекционной педагогики[61], и (до 1940 года) образовательные учреждения для неарийцев. В том случае, если в какой-либо местности не было подобных заведений, для неарийских детей создавались отдельные классы, а их общение с обычными учениками пресекалось[62].