Пропаганда призывала не расценивать евреев даже как представителей низшей расы, приравнивая их к примитивным грязным животным: «От грязи евреев вода приобретает черно-серый оттенок»[138]. Хотя иногда и признавалось, что они — «смесь азиатской и негритянской крови, объединенная с небольшими примесями европейских кровей»[139]. Один из приверженцев расового учения, Рихард Гаухс писал в своей книге: «Мы можем установить основной закон расового учения: не существует телесной или душевной отличительной черты, которая ставила бы понятие „человечество“ в противоположность животным, есть только различия между нордическим человеком с одной стороны, и животным вообще, включая ненордического человека или недочеловека как переходную форму, с другой стороны»[140]. Евреи расценивались не просто как низшая раса, но как «антираса», воплощение всего самого злого и деструктивного. Они были почти идеальным жупелом для запугивания германского народа. Гитлер, в частности, заявлял, что если бы евреев не было, их пришлось бы выдумать[141].

Естественно, что в таких условиях было бы удивительно, если бы основы расового учения не были включены национал-социалистами в школьную программу. Национал-социалистическая школа должна была насадить общие его принципы, мнимые законы природы в обществе и истории, которые должны были осуществляться на благо «расово полноценных» индивидов, в отличие от «расово неполноценных» путем борьбы и естественного отбора, заботы о чистоте расы и «высокой селекции». В рекомендациях для «Народной школы» предлагалось доносить до учеников суть естественного отбора, регресса и искоренения. Следовало постепенно переходить от наблюдений за растениями и животными к применению знаний о селекции в отношении людей. Методические указания для учителей разъясняли: «в основу понимания коренных различий масс и опасности расового смешения должны быть положены зоология и ботаника»[142].

Расовое учение с самого начала получило изрядную долю внимания со стороны Министерства образования. Чтобы освободить место в учебных планах для нового предмета, сокращалось преподавание других, менее важных предметов, как то: география, история, родная речь. По изданному в 1935 году указу Имперского министра образования Бернгарда Руста предмет «расовое учение» вводился во всех классах, «с целью укрепления национал-социалистического духа», для того, чтобы ввести это учение «во все области общественной и личной жизни». Следовало «убедить школьников в значении учения о наследственности и расового учения для общности нации и целей правительства». Ученики должны были «гордиться тем, что германский народ рассматривается в качестве важнейшего представителя нордической расы», их следовало убедить в том, что «предназначением их является нордификация германского народа».

Новому предмету школьного образования уделял немалое внимание и сам Адольф Гитлер: он неоднократно выражал пожелание, «чтобы ни один школьник, ни мальчик, ни девочка не покинули в будущем школу, не будучи проникнуты осознанием значения и необходимости чистой крови»[143]. Но при этом основные постулаты расового учения освещались весьма туманно. Внешними признаками еврейского происхождения служили череп с чересчур сильно развитой, узкой, сильно выступающей назад затылочной частью и выступающий подбородок. С другой стороны, сами идеологи расового учения признавали, что «есть люди, которые внешне даже обнаруживают определенные нордические признаки, но являются евреями по духу»[144].

Методика обучения предполагала формирование восприятия расовой принадлежности путем демонстрации образов представителей различных расовых групп, в том числе и чуждых. Так предполагалось создать некий собирательный образ еврея, который, не вызывая положительных ассоциаций, показывал бы все отрицательные черты этого расового типа. Педагоги получали указания следующего рода: «особенно богатый и сам за себя говорящий материал представляют собой еврейско-большевистские политики и преступники»[145]; «постоянно усиливать инстинкт и сознание своего вида и чуждости других и подкреплять их при помощи науки и познания — задача живого слова учителя»[146]. Вот пример «живого слова учителя»: «Еврея узнают по его носу. Еврейский нос загнут на конце. Он выглядит как шестерка»[147]. В младшей школе занятия часто заканчивались хоровым чтением речевок на тему урока:

Школьные учебники также были переориентированы в духе расового учения. Учащийся младшей школы, открывая букварь, мог прочесть первое предложение: «Евреи — наше несчастье!». Молодежная организация Гитлер-югенд не отставала в этом от школы.

В умах молодежи воспитывалась скорее не ненависть к евреям, а сознание полной естественности и неизбежности их изгнания и уничтожения. Большинство немцев даже не задумывалось о концентрационных лагерях. Их вполне устраивало то, что евреи куда-то исчезают, например — переселяются на Восток, освобождая рабочие места и жилье, не конкурируя больше с чистокровными немцами в борьбе за лучшие условия жизни. Школьник той поры, Рольф Кремерсдорф, говорил в своем интервью: «Об уничтожении евреев мы не знали ничего, хотя нам и было известно о концентрационных лагерях. Однажды мы видели, как на спортивной площадке собрали много евреев, которые затем вместе пошли к вокзалу, но об их „применении“ мы не имели понятия»[149].

Тем не менее, в Третьем Рейхе существовали школы, где представители еврейской диаспоры могли получить базовое школьное образование (в среднюю и старшую школы они не допускались). Это были отдельные от других учебные заведения, созданные, согласно Нюрнбергским законам 15 сентября 1935 года, чтобы произвести разделение арийских и неарийских школьников. Такие школы стали также последним прибежищем для учителей — евреев. Впрочем, в начале 1940 года, с началом активных действий по уничтожению евреев, эти школы были закрыты, а их педагогический состав — уволен[150].

Наряду с евреями, врагами Германии были объявлены цыгане, также признанные «чужеродной расой»[151]. Основой для восприятия цыган как врагов германского народа были их чуждая немцам культура и полная асоциальность, презрение к насаждавшейся в Рейхе трудовой дисциплине. По мнению руководства НСДАП, цыганский вопрос только тогда можно было бы рассматривать как решенный, «когда большинство асоциальных и бесполезных цыганских метисов будет помещено в большие трудовые лагеря и размножению этой гибридной народности будет положен конец. Только тогда будущие поколения германского народа будут избавлены от этого груза»[152]. В чем выражалась «асоциальность и бесполезность» цыган? Прусский министр внутренних дел посвятил разъяснению этого вопроса специальный «Основополагающий указ о предупреждении полицией преступлений»: «Асоциальным является тот, кто своим антиобщественным, пусть даже и не преступным поведением показывает, что он не желает включаться в общину. По этому признаку асоциальны, например: