Долорес подошла к нему, ласково положила руки на плечи и заглянула в глаза; она прочла там все, что происходило в сердце старика, и, как бы желая утешить и ободрить его своей любовью и благодарностью, поцеловала в исхудалую руку.

— Не грусти, — сказала она своим мягким голосом, — и не опасайся за наше будущее. Время забот и опасностей осталось за нами! Будем надеяться на небо! Я могу работать, отец, и на новой родине понадобятся и вознаградятся прилежные руки! Будь мужественным, покажи, что ты любишь свою дочь, тогда мне все, вес будет легко!

Старик посмотрел дочери в лицо, сиявшее новой надеждой, и на его губах появилась радостная улыбка.

— Это было последнее прощание, — проговорил он, — не удивляйся, дочь моя, что я с такой грустью смотрел на берег, который мы покидаем навсегда. Я, как и ты, привыкну в чужой стране, но только переход будет мне, старику, нелегким. Прочь воспоминания! Ты права, Долорес, моя милая дочь, мы должны благодарить Бога и надеяться на него.

До этого времени на корабле не произошло ничего, что могло бы поразить беглецов, но вдруг, когда уже берег и молы исчезли вдали, «Паяро» как будто принял свой настоящий вид и сбросил с себя маску. Большой фонарь, горевший на верхней мачте, был спущен и потушен; глубокий мрак воцарился на палубе; и судно, как черный призрак, мчалось по волнам темного моря.

Раздался приказ капитана изменить ход корабля и поэтому натянуть паруса. «Паяро», описав полукруг, снова поплыл обратно по направлению к Испании. На палубе делались приготовления для обороны. Кортино увидел, что они находились на корабле контрабандистов. «Паяро» вышел из порта Сантандер без клади и снова возвращался к уединенному месту на берегу, чтобы загрузиться всевозможными товарами, которые там постоянно держались наготове.

Торговля эта была очень выгодной, ибо, не платя таможенных пошлин, контрабандисты, выгрузив во Франции привезенный из Испании товар, снова загружались купленными здесь шелками и шерстяными тканями, с которыми возвращались назад. «Паяро» время от времени выгружал менее ценные товары в порту Сантандер. Таким образом он надеялся отвлечь от себя подозрения таможенных чиновников, и это ему до сих пор удавалось. Он уже больше ста раз совершал такие выгодные путешествия из Испании во Францию и обратно и никогда еще не был задержан. Но, несмотря на это, «Паяро» никогда не забывал применять все меры предосторожности, чтобы обмануть чиновников и ускользнуть от таможенных судов, стоявших в порту.

Теперь старику Кортино и его дочери стали ясны слова, с которыми владелец корабля обратился к ним, решившись наконец взять их с собой. Он не боялся этих пассажиров, так как они были беглецами, поэтому капитан был таким смелым и самоуверенным, высмеивал здешние власти и предпринимаемые ими меры.

Когда «Паяро» мчался обратно к берегу, который был погружен во мрак и почти слился с водой, вдруг вдали блеснул яркий огонек, вероятно, зажженный сообщниками капитана, и корабль направился прямо в том направлении.

— Отвести незнакомцев в каюту! — послышался голос капитана. — Христобаль, запри их! Они нам будут мешать на палубе!

Между тем как «Паяро» приближался к скалистому берегу, темные очертания которого уже ясно обрисовались и на котором при свете огонька были видны несколько человек, один из матросов подошел к Кортино и Долорес.

— Следуйте за мной, — сказал он низким, грубым голосом и направился к каюте, в которую вела узенькая лестница. Остальные же матросы спустили в море, неглубокое в этих местах, большую спасательную лодку.

Старик и девушка последовали за матросом, не проронив ни одного слова, в маленькую, темную каюту и услышали, что дверь за ними закрыли на замок.

«Паяро» начали нагружать разными ящиками и тюками, заранее принесенными контрабандистами на берег и положенными рядом с шестом, на котором висел большой фонарь. Лодка стояла наготове.

Кортино и Долорес слышали, как перетаскивали ящики, тюки и бочки и спускали их в трюм возле каюты; работа, казалось, быстро подвигалась к концу, как вдруг на палубе засуетились и забегали взад и вперед.

— Корабль виднеется! — закричал матрос, сидевший на мачте в качестве караульного. Теперь нужно было во что бы то ни стало скрыть всякий след корабля. Фонарь, висевший на шесте, быстро потушили, и даже лампы на «Паяро» вдруг исчезли, лодки поплыли к берегу, и корабль контрабандистов приготовился к бегству.

— На чужом корабле тоже потушили фонарь, — сообщил матрос, сидевший на мачте. — Это, кажется, пароход, я слышу, как вертятся колеса.

— У таможенных катеров нет машин. Пароход этот, стало быть, охотится не на нас, он нам не помешает, — закричал капитан, посмотрев в ту сторону, в которую ему показал матрос. Но в ту минуту, как он услышал шум колес, он также увидел очертания парохода, мчавшегося прямо к «Паяро».

— Черт возьми, — пробормотал он, — что это может значить?

— Нао, — послышался голос с парохода, который стал быстро приближаться, — сдавайтесь, вы нагружаете корабль контрабандой!

Капитан вскочил на свое место и приказал натянуть паруса.

— Отвечайте, или «Паяро» будет пробит насквозь.

— Ого, напугали! Мы расплатимся с вами! — ответил капитан корабля контрабандистов, который, оставив лодку, готовился ускользнуть от парохода под прикрытием темной ночи.

— Сдавайтесь, вы окружены таможенными катерами! — И, как бы в подтверждение этих слов, вокруг «Паяро» в четырех местах засветились красные огоньки.

Капитан заскрежетал зубами, увидев вдруг себя в ловушке. О бегстве и обороне нечего было и думать, так как против трех катеров и парохода один корабль ничего не сможет сделать.

— У вас на борту находятся два беглеца, старик и сеньорита, — снова послышался голос с парохода. — Выдайте их, это частично облегчит вам наказание!

— Черт возьми, ведь я предчувствовал, что навлеку на свою голову беду из-за этих проклятых беглецов! — закричал капитан. — Прочь их отсюда, гоните их на пароход! Это они виноваты в этом несчастном происшествии!

Пароход подплыл к «Паяро» и перекинул на его борт трап. Один из матросов спустился в каюту, где сидели Кортино и Долорес, бледные от страха, так как они уже частично слышали разговор, происходивший наверху.

— Идите на палубу, — закричал взбешенный матрос, — из-за вас мы все подвергаемся опасности! Пароход требует вашей выдачи! Я вас убью, если вы не поторопитесь! Старый негодяй притворяется, что не может встать с места, я заставлю тебя бежать, проклятый мошенник!

Между тем как Долорес, ведя под руку отца, поднималась по узкой лестнице, грубый матрос схватил старого Кортино и с такой силой толкнул его, что тот ударился головой о железную притолоку, находившуюся над входом в каюту, и повалился без чувств. Долорес громко вскрикнула и вне себя от бешенства при виде своего несчастного отца бросилась на матроса, но в ту же минуту она почувствовала, что ее схватил на руки какой-то человек и быстро, не дав ей времени опомниться, вместе с ребенком понес на пароход. Бедного старика, голова которого упала на грудь, отнес на пароход тот самый матрос, который так бесчеловечно с ним поступил.

Три таможенных катера подплыли к «Паяро». Капитан изрыгал одно ругательство за другим, но о сопротивлении при таком численном превосходстве нечего было и думать.

Когда старика перенесли на палубу и Долорес упала возле него, матросы убрали трап. Бедная девушка еще не знала, в чьих руках она находилась и кому принадлежал пароход, который преследовал «Паяро» только для того, чтобы забрать ее с отцом.

Она со слезами на глазах стояла на коленях возле отца, из головы которого текла кровь; он от ушиба получил рану и лишился чувств; его лицо было бледным, как у мертвеца.

— Он умирает, помогите, спасите моего отца! — кричала в отчаянии девушка, заламывая себе руки и покрывая безжизненное тело старика поцелуями. — Сжальтесь, спасите моего отца!

К ней подошли два человека.

— Посмотрите, доктор, что со стариком, — раздался голос, заставивший Долорес вздрогнуть.