Шикарные лимузины выстроились на Четвертой улице напротив отеля «Адаме Марк», ожидая своей очереди подъехать к главному входу. Из-под голубого навеса выбегали лакеи в униформе и распахивали дверцы лимузинов. Оттуда выходили женщины в шелковых платьях и шляпках и мужчины во фраках с белой бабочкой. Пустой лимузин отъезжал прочь, на его место становился следующий, и процесс повторялся.

Трайк терпеливо ждал своей очереди подъехать к дверям, не обращая внимания на любопытные или возмущенные взоры гостей бала на его рикшу. По случаю такой оказии он надел черный галстук и шоферскую кепку; надо сказать, что с его застиранной футболкой и шортами парашютной ткани они составляли неповторимый ансамбль. Когда он подъехал к дверям, лакеи старались скрыть усмешку. У рикши не было дверей, и никакой леди не надо было помогать оттуда выбраться, но я, выбираясь с заднего сиденья, все же дал доллар одному их этих ребятишек.

— Что прикажет милорд? — спросил Трайк, усиливая оксфордский акцент.

— Сегодня вы мне не понадобитесь, Дживс. — Я сунул руку в карман пальто и протянул ему десятку. — До конца вечера вы свободны.

— Очень хорошо, сэр.

Он сложил бумажку и сунул ее в поясной карман шорт, в то же время изучая двух молодых женщин в тонких черных платьях, входящих в дверь. Они поймали его взгляд и прыснули, закрываясь перчаткой.

— Если вы найдете дебютанток, нуждающихся в услугах джентльмена, добавил он, протягивая мне телефонную карточку, — будьте добры дать мне знать, и я немедленно вернусь.

— Спасибо, Трайк, что подвез.

Он усмехнулся, нажал на педали и съехал с бровки. Швейцар в дверях хмуро глядел на меня. Я поймал его негодующий взгляд и пожал плечами.

— «Роллс» сломался, — бросил я ему, проходя мимо. — Знаете, как это бывает…

Оставив пальто и кепку, я остановился перед зеркалом и обследовал свой внешний вид. Белый галстук и жилет, черный фрак и брюки, запонки с искусственными жемчужинами и манжеты. Хоть сейчас дирижируй симфонией.

Давно уже я не выходил в белом галстуке. Единственное, из-за чего когда-то пришлось обзавестись ласточкиным хвостом, — Марианна настаивала на торжественной свадьбе. Ей сильно не понравилось, что пришлось доставать мои вещи с антресолей и везти ко мне в Даунтаун, но это был единственный для меня способ попасть на главное событие в общественном календаре Сент-Луиса. В этот вечер никто в джинсах и летной куртке на квартал не мог подойти к отелю «Адаме Марк».

Ибо сегодня был Бал Пророка Под Вуалью, и я пришел в самый фешенебельный отель Сент-Луиса, чтобы окончить историю, над которой работал.

Мы вышли из водонапорной башни, и никто нас не арестовал. Как и требовал Пейсон-Смит, все окружившие нас солдаты ВЧР ушли. Они погрузились в свои «Пираньи», «Апач» полетел на стадион Буша, и когда в парке не осталось никого, кроме нескольких офицеров полиции и санитаров, хлопочущих у обломков вертолета, «Руби» сообщила, что выход безопасен.

Близился рассвет, и я устал как собака. Долгая была ночь. Не помню, сказал ли я что-нибудь Моргану и Пейсон-Смиту. Помню только, как шел из парка по пустому тротуару до ближайшей станции Метролинка.

Идти было долго, да мне еще пришлось нести пластиковую бакалейную сумку с распечатками, Я все ожидал, что появится машина ВЧР и пара горилл запихнет меня туда прокатиться на стадион, но этого не случилось. «Руби» заверила, что нам дана амнистия: наши дела очищены от ненужных записей, и имена вычеркнуты из списка разыскиваемых.

Заговорщики теперь оставят нас в покое, даже если это значит полный их крах. А что им было делать? У них над головой висел дамоклов меч — и не из дамасской стали, а из пучка энергии, и единственным волоском, на котором он держался, было соблюдение условий «Руби»… А что «Руби» хочет, она получает.

Я добрался до Суларда по рассветным улицам, кое-как затащил усталые ноги вверх по лестнице и через выломанную дверь вошел к себе. Не потрудившись снять одежду, из которой не вылезал уже два дня, я бросил сумку на стол, скинул куртку, стряхнул ботинки, плюхнулся лицом вниз на неубранную постель и заснул сразу, как только коснулся подушки.

Я думал, что это уже конец, но кое-что впереди еще было.

В двенадцать часов, когда колокола церквей звонили полдень, меня разбудило бибиканье Джокера. Я не хотел подходить, но бибиканье продолжалось. Я потянулся через смятый матрац, поднял куртку с того места, где сбросил, и вытащил из кармана ПТ.

Я помедлил, открывая крышку. Но вместо лица Джейми на экране нарисовался человек в абсурдном шлеме викинговского типа, и черты его лица скрывала вуаль пурпурного шелка.

Внизу экрана возникло окно, и в нем поплыли курсивные строки:

Я уставился на экран.

Получить приглашение на Бал Пророка Под Вуалью — это тебе не выиграть бесплатный билет на матч «Кардиналов». Это пропуск в высший эшелон высшего общества Сент-Луиса. Чтобы получить такое приглашение — даже в последний момент по е-мейлу, нужно быть или богатым, или знаменитым, а лучше — и то, и другое. Поскольку я ни тем, ни другим не был, честь выглядела несколько странной.

Насколько знаменит Бал Пророка Под Вуалью? Да настолько, что Роберт Митчем о нем упомянул в первой версии «Плаща страха» — вот насколько. Общество Пророка Под Вуалью возникло в 1874 году как тайное общество сливок сент-луисского высшего класса. В основе была какая-то бессмыслица, написанная мистическим ирландским поэтом о некоем Хашимал-Мугунне, правившем несуществующим государством между Древней Персией и Хоросаном. Общество перестало быть секретным около 1894 года, когда был дан первый ежегодный Бал Пророка Под Вуалью, посвященный возвращению Пророка в Сент-Луис.

На самом деле он никогда оттуда никуда не девался — он сам был членом Общества, но эта роль переходила каждый год к другому, и имя нового Пророка держалось в строжайшей тайне. Постепенно бал превратился в изысканную вечеринку для дебютанток высшего городского общества, так называемого двора любви и красоты, когда одну из них выбирали королевой года.

Около пятидесяти лет подряд Бал Пророка Под Вуалью происходил под Рождество, но в прошлом году Общество решило перенести бал на апрель. Поскольку Даунтаун только-только восстанавливался из развалин, а на северной и южной окраинах города случались беспорядки, казалось неуместным устраивать увеселение для горстки богачей, пока остальные граждане переносят тяготы и лишения.

Но мне-то как попало приглашение?

Я перешел к диалоговому окну Джокера.

«Руби», это ты?» — ввел я с клавиатуры.

Приглашение исчезло, и появилась строка:

«Я здесь».

«Что случилось? Это ты мне послала приглашение?»

«Я организовала его посылку».

«Не понимаю», — ввел я.

«Разъяснение: я организовала внесение твоего имени в список гостей Бала Пророка Под Вуалью. Извещение, полученное тобой, стандартное для тех, кого приглашают в течение последних шести — сорока восьми часов. Тебе также доставят праздничный подарок в виде вазы роз. Примечание; торжество начинается в 20 часов 00 минут. Официальный костюм с белым галстуком обязателен».

Я улыбнулся. В этой конуре ваза роз мне пригодится разве что как пивная кружка. Я набрал ответ:

«Спасибо, но я все равно не понимаю, зачем».

«Ты много сделал для меня. Это моя благодарность».

Тут я расхохотался. Приглашение на Бал Пророка Под Вуалью — вроде как дать голодному ребенку коробку роскошных шоколадных конфет. Сладко и вкусно, но не питательно.

«Если ты в самом деле хочешь меня поблагодарить, — написал я, — то положи на мой счет миллион долларов».