— Чеки кредитной карты?

— Правильно понимаешь. Твоя подружка не хочет ни за что платить картой, поскольку ее можно отследить. Поэтому она сняла с каждой карты сколько позволял лимит. Поступок человека, желающего лечь на дно.

Он задумчиво потер челюсть, не отрывая глаз от экрана. Потом пробормотал:

— А что, если она…

Вызвав на экран ее водительские права, сопоставил с кредитными картами.

— Она не брала напрокат машину, — сказал он почти сразу. — Агентства по найму автомобилей всегда спрашивают права и заносят в свои книги, а тут видно, что она свои права не использовала.

— А Морган и Пейсон-Смит?

— Я проверю, — пожал плечами Перл, — но думаю, что на них мы тоже ничего не найдем. — Он снова склонился над клавиатурой и на этот раз позволил мне наблюдать тот же процесс, повторенный для двух других участников проекта «Рубиновая Ось».

Номера модемных телефонов, пароли, экранные меню доступа к файлам кредитных бюро — Перл делал работу, близкую к искусству, пусть даже странному, но смотреть было жутковато. И еще такая простая мысль: если любитель вроде Перла может пробиться к такой информации и узнать, о чем думал человек вчера вечером, то куда мы идем?

Бейли почувствовал мое настроение.

— Когда я был пацаном, — сказал он, гоняя пальцы по клавиатуре, — и еще был жив мой прадед, он мне рассказывал, что его дядя Сэмюел был рабом в Теннесси и сбежал во время Гражданской войны. Его провезли по Подземной Железной Дороге на север до Чикаго, и это был черт знает что за путь. Днем перепрятываться в погребах и сараях, ночью ехать на дне сенных фургонов, от одного дома аболициониста к другому. Однажды возле какого-то занюханного кентуккийского городишки ему пришлось уходить от ищеек и идти несколько миль по руслу мелкого ручья, чтобы сбить их со следу.

— Но ведь он удрал?

— Удрать-то он удрал, да ведь это были всего лишь собаки. В наше время ему пришлось бы угнать автомобиль. А если бы он платил не наличными, то на каждой заправке был бы записан номер его автомобиля. И сколько бы он продержался? Не дальше иллинойсской границы.

В дверь резко стукнули. Мы оглянулись — в коридоре стоял Джах. Похоже, он нервничал.

— Джерри, — сказал он, — там есть кое-что, что я должен тебе показать.

— Джокер?

Он мотнул головой:

— Джокер чист, хотя, конечно, с него прочитали все, что нашли. Это резервная копия, что ты снял с ПТ Джона. Там… — Джах вздохнул, затем поманил меня согнутым пальцем: — Пойдем в лабораторию. А то ты не поверишь.

На экране компьютера Джаха не было ничего необычного — по крайней мере на первый взгляд: та самая корневая директория, уже виденная мною вчера вечером, шифрованные акронимы пары сотен разных файлов. Джах сел за компьютер и ткнул пальцем в кнопку на корпусе. Оттуда высунулось приемное гнездо компакт-диска; Джах вставил сделанную мной копию и задвинул дисковод на место.

— Когда я начал с ним возиться, — сказал Джах, — я загрузил его, как ты видишь, и скопировал все файлы на винчестер. Потом я вошел вот в эту директорию, как видишь…

— Вижу, — ответил я. — Я делал то же самое.

— И как? — Он оглянулся на меня. — Что было потом?

Я пожал плечами, не совсем понимая вопрос:

— Ну… вроде ничего особенного. Я просмотрел директорию в поисках, так сказать, парадной двери, но ничего не нашел.

— Ну и что? — Он почесал затылок. — Что случилось тогда? Ты попытался найти BAT-файл или вышел из директории?

— Да нет, — покачал я головой, — случая не представилось. Мне позвонили, а потом… потом сразу вломились федералы. И я ничего не успел.

— Ага… а они все отключили и увезли с собой.

— Именно так. К чему ты клонишь, Джах?

Он показал на экран:

— Вот и я делал то же самое, но, пробуя все файлы BAT и EXE, я тоже не нашел парадной двери. Каждый раз она мне отвечала «Неправильная команда». Я тогда решил выйти из директории и зайти в программу поиска, которую я недавно здесь установил, — такую искалку для потерянных файлов. Она мне понадобилась, когда я перемудрил пару месяцев назад — файлы остались, а информация о них в каталоге стерлась. Сейчас я думал таким образом отыскать что-то вроде черного входа. Так вот, когда я в нее вошел… — Он щелкнул пальцами. — Ба-бах — и свет погас. Экран потемнел, как будто компьютер решил сам себя перезапустить, но на экране не появилось даже начальное приглашение к вводу. Как будто кто-то выдернул шнур из розетки. Я уже собрался посмотреть, что с ним, как вдруг экран вернулся.

— Да, это странно, — согласился я. Кто бы другой, но Джах не зацепится ногой за провод и не выбьет его из розетки. Насчет компьютеров он бы даже своего папеньку за пояс заткнул. — Так что стряслось?

— Я подумал, что глючит программа, и продолжил, как собирался, но… на этот раз до программы поиска добраться не мог. По крайней мере сразу. Мне понадобилось для этого три минуты да еще много разных команд запуска.

— Хм…

Он поднял на меня глаза:

— Именно так. Какая-то фигня типа сумеречной зоны. Тут меня охватило подозрение, что диск заражен чем-то вроде вируса…

Он повернулся вместе с креслом и показал на телефонную розетку рядом со своим столом. Провод из нее был выдернут и лежал на полу.

— Первым делом я выдернул провод, на случай, если в компьютере вирус и кто-то попробует со мной связаться, пока я с ним вожусь.

— Это правильно, — подтвердил я. Если в компьютере у Джаха завелся вирус и он точно не знал, как этот вирус передается, то изолировать систему очень даже имело смысл. Джах ни за что не позволил бы себе некорректности по отношению к другим пользователям; и все же хорошо, что он не был сисопом[13] электронной доски объявлений,[14] иначе могли бы заразиться сразу десятки компьютеров. — А что было потом?

— Потом начались настоящие странности. — Он поднял палец. — Я открыл окно антивирусной программы и попросил ее проверить систему. — Он мотнул головой. — Она выходит и сообщает, что ничего не нашла. Ни вирусов, ни потерянных файлов, ни бесхозных секторов — ничего. Как считает мой компьютер, он чист, как хрустальный звон. Но у меня еще кошки скребли, и потому вот что я сделал…

Раньше, чем я успел его спросить, он повернулся и трекболом выбрал какую-то программу из директории. Через секунду засветился экран его программы поиска; над ней виднелась строка меню. Он нашел подпрограмму «Просмотр ВР» и открыл ее.

— Вот теперь, — сказал он, — самое интересное. Надень вот это.

Он показал на манекен, прислоненный к стене рядом со столом. Манекен изображал негритянку, одетую в такое экзотическое кружевное белье, какое может присниться только в эротическом сне сексуально озабоченному подростку. Я помимо воли подумал, какова была Джахова подруга, оставившая ему такой трофей.

— Джах, ты меня извини, но я не…

— Шлем, — нетерпеливо сказал он. — НД надень.

Я взглянул на манекен еще раз. Ага. На голову болвана был надет наголовный дисплей, почти полностью убивавший сексуальный эффект. Он был отдаленно похож на мотоциклетный шлем, только с непрозрачным ветровым стеклом. А на плечах манекена висели сенсорные перчатки.

Я взвесил в руках НД:

— Это необходимо?

Пусть я старый дурак, но не люблю я путешествий в киберкосмосе. Когда в Сент-Луисе открылись первые аттракционы виртуальной реальности, я был мальчишкой. Мои друзья торчали там часами, гоняясь друг за другом по фантастическим ландшафтам или выигрывая космические войны у гигантских роботов, но мне это не нравилось. Кататься по русским горкам или крутиться на каруселях на ярмарках — это сколько влезет, но в киберкосмосе от мысли о том, что я в искусственной среде, меня начинало тошнить.

Я, конечно, знал старую поговорку, что ты выходишь в киберкосмос каждый раз, когда набираешь телефонный номер, но телефонный разговор — это такая рутина, что об этом как-то не думаешь. А путешествия ВР… мне это как затяжные прыжки с парашютом. Одним нравится, а другим нет — вот и все.