Ты пишешь, Клара? Милому, конечно?

Послушаем! «Жестокий мой отец

Нас разлучил насильно — о глупец!

Но я — твоя, твоею буду вечно.

Моей душой твой образ завладел.

Жар первого не стынет поцелуя...

О жизнь моя! Любить — вот мой удел.

Тебя, тебя любила и люблю я».

Несчастная! В то время, как в слезах

Ты изливаешь страсть свою и горе,

Утешился (иль это будет вскоре)

С другою твой любовник-вертопрах.

Агнеса, ты от этих дев отлична,

И твой ничем не нарушаем сон

(Предшествуем молитвой жаркой он).

В пример Агнеса ставится обычно

Черницам всем: ведь каяться в грехах

Не устает в теченье всей недели.

Что за грехи? Не спрашивайте, ах!

Понежилась немножечко в постели,

Молясь — свое вниманье отвлекла,

Слова любви во сне произнесла,

Иль в зеркальце нечаянно взглянула,

Иль чуточку без умысла вздохнула

При мысли, что любовь, а также брак

Отныне недоступны ей никак,

И странное волненье испытала,

Когда о счастье этом возмечтала.

К подобным прегрешениям привык,

Перебирает четки духовник,

Молитву по-латыни он читает

И грешницу великую прощает.

Не все монашки, впрочем, таковы,

Как та Агнеса кроткая. Увы,

В ином грешке труднее им признаться,

Чем от грешка такого удержаться.

Но можно все рассказывать друзьям;

И слышал я, как три младых черницы

Друг другу признавались, баловницы,

В наклонностях и слабостях; и вам

Я исповедь Анжелы передам.

«К несчастию, Флорваля я любила,

Ждала, чтоб церковь нас соединила...

Зачем скрывать привязанность свою?

Как сладостно проговорить: «люблю!»

Само собой сорвется это слово,

Да и потом оно слетать готово

С влюбленных уст, восторга не тая.

Как передать Флорваля упоенье?

К моим ногам упав, он в восхищенье

Проговорил: «Анжела, жизнь моя!

Владычица и сердца, и свободы!

Ты видишь: я от страсти изнемог.

Скажи: ужель мне только через годы

Любви твоей достанется залог?»

Я промолчала.. Ах, скажу вам честно

Его порыв был так неудержим!

Молчанье — знак согласья, как известно,

И он тотчас воспользовался им.

Да, я была весьма неосторожна,

И счастья мне обманчивого жаль.

Забыть тебя? Но это невозможно,

Неверный мой, любимый мой Флорваль!

И вскоре он нарушил обещанья...

Я брошена... Суди его Христос!

Забыть его, забыть его лобзанья

Пыталась я напрасно. Много слез

Я пролила; все стало мне противно.

В монастыре, средь набожных сестер,

Решила скрыть я горе и позор.

Желанье было тщетно и наивно.

Уносит время радость и печаль,

Меня бы утешенье не минуло...

Найду, кем заменить тебя, Флорваль!»

Злосчастная Анжела тут вздохнула.

Промолвила Адель за нею вслед:

«Со мною то же было: ведь дерзнула

И я любить: любви запрета нет.

Что делают еще в семнадцать лет?

И я тайком о браке возмечтала.

Но мой отец и слышать не хотел;

Я плакала — он даже не глядел.

Причин его упорства я не знала.

«Нет, Нельсона не будешь ты женой!»

Я поклялась, однако же, что буду,

Не ведая, что выйдет это к худу,

И Нельсону сказала: «Милый мой,

Устроим так, чтоб матерью я стала!

Нас обвенчают, убоясь скандала».

Подобным предложеньем восхищен,

Намеренье мое исполнил он

С охотою, и в результате спешки

Мой вид у всех стал вызывать насмешки.

Увы! Жестокосердый мой отец

Не разрешил идти мне под венец,

И на меня разгневался ужасно,

И матерью я сделалась напрасно.

Заточена у вас в монастыре,

Я вяну здесь, как роза в январе,

Моя краса погибнет, без сомненья».

«И я своей не вижу примененья,

Так начала Инеса, — но кузен

Надеется, что у моих колен

Он обретет блаженство неземное.

Как он красив! В нем что-то есть такое...

В приемную к нему я выхожу,

С ним говорю и на него гляжу.

В его очах желание блистает,

Мы взглядами друг с другом говорим.

Так хочется поцеловаться с ним!

Но нас, увы, решетка разделяет,

Счастливыми нам быть не позволяет.

Увы, блаженство нам запрещено!

Хоть близко — недоступно нам оно.

Как быть? И вот сегодня, безутешно

Оплакивая горькую судьбу,

Кузен шепнул: «Услышь мою мольбу!

Мои мученья знаешь ты, конечно.

Меня ты любишь?» — «Да, люблю сердечно».

«Нет, все равно, не сбудутся мечты:

Ты так робка, всего боишься ты».

«А все-таки?» — «Хоть высока ограда

Монастыря, в особенности — сада,

Но я могу ограду перелезть».

«О безрассудный!» — «Видишь, средство есть.

Ты любишь, да?» — «Попробуй усомниться!»

«Так будь смелей! А я на все готов».

«Но в сад, увы, я не могу спуститься:

Дверь заперта на ключ, не на засов».

«Что за беда? Ты кинешь из окошка

Две простыни, связавши их. Не трусь!»

«Так рисковать?» — «Люби меня немножко,

Инеса! Я на все тогда решусь!»

Его слова надежду пробудили,

Мое сопротивленье победили,

Я согласилась... Завтра он придет.

О боже, что теперь произойдет?»

Познаешь завтра счастье, дорогая!

Мы будем ждать рассказа, милый друг.