И шепчут все друг другу: А малютку

За красоту нельзя не похвалить.

Как улучить удобную минутку

И новую богиню соблазнить?

Пусть Аполлон за ней поволочится:

На это он, наверно, согласится».

Но занят был в то время Аполлон:

Дабы развлечь гостей высоких, он

Пел арию в сопровожденье хора.

А вслед за тем явились: Терпсихора,

Три грации, Психея, Купидон,

И был балет поставлен в заключенье.

Мария, не скрывая восхищенье,

Внимательно на зрелище глядит,

В ладоши бьет, с восторгом говорит:

По-моему, они танцуют дивно!»

Хотя была и скромной, и наивной,

Заметила в конце концов она,

Что красота ее оценена

И Аполлону нравится немало.

Успехами весьма ободрена,

Она на комплименты отвечала.

Понадобилось выйти ей; куда —

Читатель угадает без труда.

Ведет ее проворная Ирида

В покои, где живет сама Киприда.

Вдруг — с умыслом, нечаянно ли — дверь

Захлопнулась; одна она теперь.

Глядит она направо и налево:

Так вот каков красавицы приют!

Стоит, любуясь, несколько минут...

Что до сих пор видала наша Дева?

Лишь мастерскую мужа своего,

Да жалкий хлев, где в ночь под Рождество

Младенца родила (хоть не от мужа).

Робка, еще немного неуклюжа,

Решается по комнатам пустым

Она пройтись; толкнула дверь, и сразу

Увидела агатовую вазу,

Овальную, с узором золотым.

Полюбовалась хрупкою вещицей,

Потом, сказав: Ой, как бы не разбить!»

Спешит ее на место положить.

Затем проходит длинной вереницей

Гостиных и салонов, пышных зал

Со множеством диванов и зеркал,

Где вкус царит, отнюдь не симметрия.

Немало безделушек и цветов,

И скляночек для амбры и духов

Там видит восхищенная Мария.

Повсюду бродит любопытный взгляд...

Ах! Вот Киприды щегольской наряд,

Сандалии, а также покрывало,

Венок из роз и пояс дорогой,

А для прически — обруч золотой...

Какой убор! — Мария прошептала. —

Наверное, он очень мне пойдет.

Нельзя ль его примерить на минутку?

Ведь я переоденусь только в шутку!

Никто сюда, надеюсь, не войдет».

Нелегкое, однако, это дело!

Мария наряжаться не умела,

Но все же облачилась кое-как

(Прилаживать нет времени к тому же)

И вопрошает зеркало: Вот так?»

Ей зеркало: Венеры ты не хуже».

Она собой любуется опять

И говорит: А ведь могли б Амуры

Принять меня за собственную мать».

И в тот же миг, румяны, белокуры,

Влетают легкокрылые Амуры.

О мамочка, поведай нам секрет,

Как хорошеть? Тебя прелестней нет!»

От радости Мария покраснела,

Но все-таки собою овладела

И улыбнулась. Вот Амур один

Ей благовоньем руки поливает,

Другой их полотенцем вытирает;

Они кидают розы и жасмин

И пляшут вкруг Марии шаловливо

Под возгласы: О, как она красива!»

Хвалы, как сильнодействующий яд,

Ей с непривычки голову вскружили.

Она вокруг кидает томный взгляд.

Вот ряд картин... На них изобразили

Венера, Адониса твоего,

Любви победоносной торжество.

Исполненные неги, те картины

Смутили Деву, и не без причины.

Как запылал румянец на щеках!

Воскликнула она тихонько: Ах!»

Но вот она в другой покой попала

И пышное там ложе увидала,

А перед ним — пурпуровый ковер.

Она могла б присесть — она ложится...

И снова полный любопытства взор

Вокруг себя обводит и дивится:

Умножили стократно зеркала

Ее красы; им нет теперь числа.

Она смеется, руки простирает,

Как для объятий, и слегка вздыхает:

О дорогой Панфер, любимый мой!

Какая жалость: нет тебя со мной...

Одета столь прельстительно и мило,

Наверно, я б тебя обворожила».

Вдруг входят... Небо! Это Аполлон.

Она вскочить в смущении стремится,

Ее опять усаживает он.

Куда же вы, Идалии царица? —

Ей говорит, целуя руки, бог. —

Как вы прекрасны! Я у ваших ног».

Ах, полноте! Зовут меня Марией,

А не Венерой; шуточки такие

Оставьте, ax!» — Не отпущу я вас.

Пленительней Венеры вы сейчас!

Не видывал я красоты подобной».

Я закричу!» — Кричать вам неудобно.

Ведь ежели на крики и войдут —

Языческий наряд ваш засмеют,

А кое-кто разгневается, право.

Посетовать, немного слез пролить

И, покраснев, стыдливо уступить —

Вот лучший выход, рассуждая здраво».

Что возразить на хитрые слова?

Потупив взор, Мария, чуть жива,

Противится, хоть бесполезно это.

Вот дерзкий рот красавца Мусагета

К коралловым устам ее приник,

Ее груди коснулся баловник,

На ложе (все напрасны возраженья)

Настойчиво и ласково толкнув.

Она уже не борется, вздохнув,

И шепчет лишь: Какое приключенье!»