Когда я впервые услышал о фундаментализме и в связи с чем? Не помню. Хорошо помню, однако, когда оно зазвучало по радио и телевидению, появилось в ежедневных заголовках газет, стало понятно любому школьнику: Исламский фундаментализм — 1979 год, в Иране революция. Религиозный лидер, необыкновенно красивый, величественный, поистине харизматический народный вождь, аятолла Хомейни. Придя к власти, в одном из немногочисленных открытых интервью он дал краткую, предельно чёткую характеристику фундаментализма — возвращение к истокам. Извечная мечта человечества. Мы шли неверной дорогой, вернёмся назад и всё начнём сначала.
Что касается меня, пишущего эти строки, то мне, родившемуся и воспитанному в семье учёных-биологов, само это словосочетание напомнило давний разговор с отцом. Мне тогда исполнилось пятнадцать лет, я начинал размышлять о жизни и смерти. Что такое смерть? Отец, а он был учеником академика Л.С.Берга, сказал мне как-то:
— Знаешь, это, может быть единственный пункт, где человек, верующий в Бога, и атеист, безусловно, сходятся. Смерть — возвращение к истокам жизни. Для верующего это возвращение к Богу, а для атеиста — возвращение к вечно меняющейся неорганической материи. В обоих случаях смерть, прерывает материальную жизнь, возвращая организм в первобытное состояние. Ты постарайся на это не смотреть трагически. Если Бога нет — посмотри, как прекрасно наше море, наши горы, наше небо над миром. Умирая, мы становимся частью всего этого, — меня это не слишком утешило. Философа из меня не получилось, и сейчас, когда мне скоро шестьдесят, я умирать не хочу, боюсь смерти.
Итак, возвращение к истокам — классическая характеристика умирания живого организма. В какой степени это верно для процесса общественного развития? Поскольку общество — живой организм, всякая попытка повернуть его развитие вспять ведёт к истокам, то есть к смерти.
Хомейни, несомненно, был чрезвычайно талантливым и значительным человеком. Можно предположить, что в отличие от большинства своих яростных сторонников, он не был ни твердолобым фанатиком, ни бессовестным спекулянтом. Он видел, что общество, двигаясь вперёд, катастрофически набирает ускорение, а цель впереди неясна — возможно, там пропасть, возможно, мы движемся в сторону неведомого хаоса? Например, прекрасные персидские женщины, о которых Александр Македонский сказал как-то раз, что боится на них глядеть, чтобы не ослепнуть. Пока лицо такой красавицы скрыто чёрной чадрой, и вся она невидима в грубом мешке с головы до пят — соблазн её не коснётся. Американцы хотят одеть её в бикини. В результате древняя строгая нравственность ислама уступит место распущенности и разврату, станет разваливаться семья — опора государственного строя. Налицо явные признаки того, что направление неверно, следует вернуться к истокам. Но ещё сам он не успел вернуться к своим истокам, а уж тысячи ни в чём неповинных людей погибли по его слову или наоборот, сражаясь против него — и те, и другие вернулись к истокам, их больше нет, ушли к Создателю или растворились в неорганической материи.
Прошли годы. Давно вернулся к своим истокам этот загадочный человек, а люди, воодушевлённые его страстными призывами, и те, кто им противостоит, продолжают погибать — возвращаются к истокам. Фундаментализм. Чума.
Долгие годы, когда речь заходила о фундаментализме, имели в виду ислам и общественное движение, цель которого тем или иным способом восстановить утраченные позиции этой системы религиозных взглядов, восстановить его духовное влияние в мире, реконструировать теоретическую базу, пробудить прежний динамизм и боевую инициативу на международной арене. А для этого в соответствии с простой логикой необходимо повернуть обратно.
Между тем, в СССР, а позднее в постперестроечной России что-то похожее происходило и происходит с русским православием — я в особенности имею в виду бурную деятельность покойного митрополита Иоанна, которая, на мой взгляд, принесла весьма горькие плоды. Во всяком случае, всюду, где мне приходилось сталкиваться со сторонниками коммунистического реванша или ещё более решительного перехода к тоталитаризму — немедленно слышалось имя этого одиозного и чрезвычайно популярного деятеля.
Есть народы и целые континенты, исторические судьбы которых неразрывно связаны с возникновением и развитием того или иного религиозного мировоззрения. Для России — это, безусловно, православие. Несомненно, до крещения Руси восточные славяне, селившиеся по Днепру и в верховьях Дона и Волги, не представляли собой национальной общности. И только обретя нормативную и тщательно, в течение столетий теоретически разработанную идеологию, они получили возможность ощутить себя единым народом. Беда, однако, в том, что не прошло и трёх столетий, как Византия была уничтожена, и Россия, ещё только освобождавшаяся от дикого гнёта кочевников, была вынуждена налаживать жизнь в далёком отрыве от всего христианского мира. А. С. Пушкин считал это благом, позволившим русским сохранить национальную самобытность. Н. А. Бердяев наоборот расценивал это как величайшее зло и причину всех национальных бедствий и многочисленных тупиков на пути культурного и государственного развития.
В 2000 году я переехал в Израиль и к своему удивлению обнаружил здесь абсолютно аналогичные явления в рамках иудаизма. По мере того, как позиции древнейшей из трёх мировых религий ослабевали в национальной среде, со стороны той части верующих, которых принято называть ультраортодоксами, крепло стремление реанимировать религиозный диктат в обществе в том объёме, в каком он существовал в течение тысячелетий. Каждому еврею, как и вообще каждому сознательному человеку, свойственно весьма бережное отношение к национальной религии, поскольку религия — важнейшая составляющая национальной культуры, и национальная самоидентификация человека, совершенно отвергнувшего религиозные принципы, сомнительна и трудно осуществима. Однако, на сегодняшний день ультраортодоксы, переходя в наступление, зашли в Израиле так далеко, что их деятельность явно угрожает и безопасности самого государства в условиях мучительной борьбы с исламскими державами, и его нормальному мирному развитию. В стране, более полувека ведущей перманентную войну, слушатели духовных учебных заведений не подлежат воинскому призыву. В Израиле в субботу, в день, когда в соответствии с древними установлениями Торы верующий не должен работать (одновременно это и общегражданский выходной), почти повсеместно запрещено движение какого либо транспорта. Включая телевизор и позабыв задёрнуть шторы, вы рискуете получить субботний подарок в виде камня, брошенного в окно, и тем более опасно выезжать на улицу в автомобиле. Появившись в районе, где селятся религиозные израильтяне, без головного убора, вы попросту можете быть избиты. Магазины, кафе и рестораны, открытые в субботу или продающие не кошерные продукты, платят непомерные налоги, их очень немного, настолько, что в субботу трудно купить пачку сигарет. На улицах израильских городов вы увидите сотни прохожих, одетых, буквально, в маскарадные костюмы — именно так, как одевались евреи в 16–17 веках. Можно представить себе, как смотрят на них сотни всегда вооружённых солдат, готовых каждую минуту в бой, поскольку война идёт всегда и повсюду. Между тем, значительная часть наиболее радикальных ультраортодоксов вообще отрицает государство, хотя исправно пользуется многочисленными льготами, которое им государство предоставляет. Несомненно, такое положение чревато внутригосударственным и внутринациональным расколом. В самый неподходящий момент.
Результаты присутствия фундаментализма в религиозной и общественной жизни еврейской страны принимают здесь формы крайне резкие и угрожающие в смысле возможного поворота от демократии к диктатуре, развитие которой совершенно невозможно прогнозировать. В этом случае гибель Государства Израиль — дело времени, поскольку это оторвёт его от Мирового Сообщества, весьма важной частью которого Израиль является со дня своего возникновения. Это будет иметь и другие катастрофические последствия, так как, на Ближнем Востоке сегодня, помимо Израиля, нет государства с более или менее правильной административной организацией и достаточным культурным уровнем государственных институтов для того чтобы нести ответственность за состояние дел огромного региона, столь важного для жизни всей планеты в эти дни, как и многие тысячелетия назад.
