- Дурачо-ок…- тихо засмеялась Ульяна.- Ведь не скоро еще. Съезди, раз посылают. А меня к родителям отвези попутно, с мамой надо обговорить. Как будешь возвращаться, меня и прихватишь, вместе вернемся, разом. До Кыръядина Федора и Ульяну повезла Агния. Ненадолго собирался Федор в Усть-Сысольск, справить дело да и назад. Ан не все так просто повернулось. Прав был дед, а перед ним - его дед, а перед тем дедом - прапрапрадед: уходишь в дорогу на неделю - бери хлеба на месяц…
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
На съезде в столице коми края Усть-Сысольске собрался народ со всех уголков коми земли. Федор плохо слышал, о чем говорили, помнил он, что главная его задача - добыть оружие для изъядорского отряда. И потому все глаза просмотрел - выискивал Андрианова, матроса, братишку. Очень не хотелось Федору возвращаться с пустыми руками! Люди его послали, выбрали, он не отказался - стало быть, обнадежил людей. Одного матроса он разглядел, подошел к нему: не Андрианов ли? Нет, оказался Егор Гилев, тоже в Кронштадте служил, на миноносце. Гилев про Андрианова слышал, но видеть не приходилось, по обличью не знает. Судя по всему, должен Андрианов быть в уездном комитете партии. Пошел Федор туда. Нашел дверь председателя, на первом этаже. В комнате сидел человек, которого он видел на съезде, за столом президиума. Но как-то… ничего такого матросского в облике этого сухощавого председателя не было: узкоплечий, в простой крестьянской одежде, типично штатский. Но Федор как-то уже уверовал, что только Андрианов ему нужен, и коли он так долго ищет его - то вот он, матрос. Он обрадовался человеку и подошел к нему с протянутой для пожатия рукой:
- Ну, здорово, браток! Я тебя на съезде во как искал, но все думал, что будешь ты одет по-матросски, в форменке. Ты с какого корабля? Тоже, поди, служил на Балтике?
Человек за столом с удивлением глянул на Федора, пожал протянутую ему руку и улыбнулся в усы.
- Здорово, матрос. Садись. Служил я не на Балтике, а в Бессарабии. Слышал про армию Брусилова? Так вот - в ней.
Федор растерялся и замолчал, улыбка сползла с его лица.
- Прости, браток, обознался… Мне сказали, что председателем тут матрос Андрианов. Вот я и…
- Был Андрианов. Уехал на фронт, а председателем теперь я.
- Ух, едрена корень,- почесал в затылке Федор.
- Ты скажи, зачем пришел - просто так, по-флотски словцом перекинуться или, может, дело какое есть?
- Да вообще-то… по делу.
- Если по делу, какая тебе разница, кто тут сидит - Андрианов или Кочанов?
- Кочанов… Постой, откуда у нас Кочановы? Из Усть-Кулома, что ли?
- Оттуда. Ну, еще будешь расспрашивать или теперь скажешь, зачем пришел?
- Да видишь, какое дело… товарищ Кочанов. Я вот настроился на матроса, на Андрианова…
- А ты перенастройся на солдата, на Кочанова. Выкладывай.
И Федор выложил все в подробностях: и про неурожай, и про комбед, и про надвигающийся голод. Сказал прямо - без помощи со стороны ижемцы с голодом не совладают, нет. А тут еще белые, неровен час, подойдут, отряд создали, но отбиваться нечем. Так что, товарищ Кочанов, оба мои дела увязаны: без винтовки от белых не отбиться, а без хлеба и хороший стрелок - не вояка… В отряд записалось тридцать пять человек. Нам бы винтовок тридцать хотя бы, да патроны, да гранат маленько, да один пулеметик. Тогда мы своею силою отобьемся, ежели что.
- Да… Аппетит у вас хороший, Туланов. Не знаю… Конечно, если бы везде, как у вас, сколотили красные отряды самообороны,- тут бы белым каюк, быстренько бы смотались с коми земли. Отряд - это хорошо. Но запросы у вас… слишком…
- Слушай, Кочанов, у нас всего три шашки и две винтовки. На тридцать пять умелых парней…
- Да я-то понимаю, но пока мы бедны, Туланов, как церковные мыши. Арсеналы наши… только одно название, что арсеналы… Надо подумать, Туланов. Давай завтра на съезде встретимся, а я сегодня посоветуюсь со знающим людьми.
Назавтра в перерыве Кочанов и уездный военком сами подошли к Федору.
- Кто в вашем отряде командир?- сразу спросил военком.
- Туланов Гордей Михайлович,- ответил Федор. - Брат, что ли?
- Да, младший. Он служил в Красной Армии, сейчас дома, после ранения. Большевик.
- Правильно. Числится такой отряд в Кыръядинском военкомате, с января месяца числится. Дали им две винтовки с патронами, а больше у нас и нету. Слушай, Туланов. Мы так решили: по приказу командования шестой армии Ижмо-Печорский полк сейчас переходит с Ижмы на Эжву - как раз в вашем районе. Я напишу бумагу Самодеду, чтобы он дал распоряжение тому полку оставить для вашего отряда оружие. Какое смогут. В случае чего в волости преградой белым станет ваш отряд. Самодед мужик правильный, он это поймет и поможет. Как смотришь?
- Да как мне смотреть?- улыбнулся Федор.- Как показывают так и смотрю.
- Ну и ладно, договорились.
Через пару дней уездный военком снова подошел к Туланову:
- Ну, говорил я, что правильный мужик Самодед? Говорил… Отдано распоряжение, Туланов, оставить вашему отряду двадцать винтовок с патронами и гранат, сколько смогут. Пулеметов не обещают, самим, говорят, не хватает.
- Не густо, товарищ военком. Даже по винтовке на человека не выйдет.
- Да, Туланов, считать я тоже умею. Но, как говорится, чем богаты… Все же лучше, чем ничего. При случае хоть дадите понять, что не с голыми руками по избам сидеть.
- Понять дадим… в случае чего,- кивнул Туланов.
Поездкой Федор остался доволен. Он и с трибуны выступил - по наказу - просил куст их деревень отделить от Кыръядина в самостоятельную волость, очень неловко ездить решать самые простые дела за сто двадцать верст… Съезд такое предложение одобрил.
Вот только хлеба не удалось достать. Везде тяжело, одна надежда - на Россию, может, она подкормит. Съезд сильно затянулся. Упала оттепель, и Федор заволновался: успеть бы добраться домой зимним путем. Он уже собирался обратиться к председателю с просьбой отпустить его, пока зимние дороги не раскисли, как Кочанов сам его вызвал в уездный комитет партии.
- Ты чего хромаешь?- спросил он, когда Федор вошел в знакомую комнату.
- Да вот незадача, наколол на охоте ногу сучком, а теперь натер, рана вскрылась… Ходил тут к фельдшеру, он почистил, но говорит, покой нужен. А какой тут покой, до дому топать и топать. Так-то, особо, не болит…
- Не болит - это уже лучше,- задумчиво глядя на Федора, произнес председатель.- Тут вот какое дело, Туланов. Ты грамотный?
- Читать-писать-считать умею, закончил приходскую школу.
- Aгa, это совсем хорошо. Теперь слушай: мы в марте месяце в красные полки наши, северные, послали две роты коммунистов и сочувствующих. Двести шестьдесят человек. И теперь нам во как не хватает надежных людей. Понимаешь, Туланов? Чтоб сердцем и душой были за Советскую власть. И умели за дело взяться - и главное - довести до конца. Ты, Туланов, коммунист?
- Нет еще. Дома записали в сочувствующие.
- Ясно. Напишешь заявление, мы тебя примем. Зимний брал - уже этим заслужил право. А сейчас, Туланов, ты нужен партии. Слушай. Прошлой осенью у нас организовали округ по заготовке леса. Дело во какое нужное и для нас, и для всей коми земли. Лес поможет нам хоть первую бедность преодолеть. Ты поедешь туда помощником заведующего округом по заготовке. Как только в партию тебя примем - сразу и двинешься. Туда, понимаешь, попала одна контра - и контра эта только запутала и затормозила дела. Хотели его шлепнуть - да успел, сволочь, сбежать.
Федор аж покачнулся от неожиданности. Лицо Кочанова стало злым, пошло красными пятнами - такая досада всколыхнулась в председателе на эту контру, которая ускользнуть успела. Но Федор-то тут при чем?!
- Ка-ак?.. Остаться здесь, в городе, что ли?- не доходило никак до него.
- Да, да, в городе. Но работа будет во всем лесозаготовительном округе, по уезду пять районов, и придется везде организовывать рубку леса.
