* * * Дали как будто во льду. Ветер даже дубы оголяет. Вслед за последним лучом Медленно меркнут поля. Веток не рвут на ходу Те, кто осенью в роще гуляет. Ветки висят под дождем, Мертвой листвой шевеля. Зыбь серебрится в пруду. Помечтай, будто в водах бесцветных Ветки деревьев иных Сыплют невянущий цвет, Будто в незримом саду Расцветают нездешние ветки, Вечно мерцает сквозь них Нежный немеркнущий свет. * * * – Дымящие трубы, На пристани уголь и щебень. – Прозрачное небо И птичий серебряный щебет. – Дым черен и горек, Безрадостен серенький берег. – Луч нежен и ярок, И бабочка села на вереск. – Разломаны бурей Две лодки на отмели серой. – Лазурное море Покойно, и солнечен берег. – Засохший кустарник И кладбища – взглядом не смерить. – И светлый бессмертник, Сияние жизни и смерти. * * * Что ж – думающие машины Заменят нас – а мы пойдём Смотреть на лилии долины Под нежно-солнечным дождём. Забыты тёмные заботы, Природа ангельски чиста. Как лепестки, две легких ноты Упали с белого куста. Синеют птицы, расцветая, И кажется, цветы слышны. И слился с пением и стаей Глубокий отзвук тишины. И так прозрачно-своевольно, Так беззаботно, так шутя, И просто, и совсем не больно… (Я размечтался, как дитя.) * * * Жил да был Иван Иваныч: Иногда крестился на ночь, Вдаль рассеянно глядел. Жил на свете, как умел. Жил на свете как попало. Много в жизни было дел. Сердце слабое устало, Сердце биться перестало. В небе дождь вздыхал, шумел, Будто мертвого жалел: Влаги пролилось немало – Видно, смерть сама рыдала, Близко к сердцу принимала Человеческий удел. * * * Вечный образ: счастье – ветер в поле, Дым, растрёпанный дождём. Мы живём в заботе, страхе, боли; «Человек для слёз рождён». На кого надеяться? На эти Грозовые облака? На глухое небо в смутном свете? На лучи издалека? На мерцанье над ночной дорогой, По которой мы во мгле пройдем? И в ответ – молчанье, да немного Погрохочет гром. * * * А может быть, всё же – спасибо за это: За нежность туманно-жемчужного света, За свежесть дождём всколыхнутого сада, За первые знаки – уже – листопада. Спасибо, что облако меркнет и тает Над этой в закат улетающей стаей, И розовый свет приближается к морю… Ну что же, спасибо. Да разве я спорю… * * * «Если завтра война»… Накануне войны, Накануне беды и тоски Поглядим на сиянье волны И на трепет звезды. Поглядим, как ярки Отцветающие цветники И как нежно летят светляки, Будто искры, упавшие с легкой звезды. Поглядим, как роса, Перед тем как исчезнуть, светла, Как блестящая капля спадает с весла, Будто гаснет звезда. Поглядим, если завтра война, Как сегодня погода прозрачно ясна, Поглядим – в этом мире беды и тоски – На сияющие пустяки. * * * О мировом безобразии Лучше совсем умолчим. Скажем про нежную празелень Ночи, сходящей на Рим, Про голубое мерцание Осеребренных олив (Ночь, тишина мироздания, Будто далекий прилив). Ночь, голубая пришелица, Скажем и мы про нее (Полное лунного шелеста, Дремлет легко бытие). И, не боясь повторения И не ища новизны, Скажем про синее пение Вновь наступившей весны. * * * Он мерзнет в воротах парка, Просит на рюмку И греет облачком пара Худую руку. От снега намокли ветки. Ветер – сильнее: Краснее мокрые веки, А рот синее. О нет – без надрыва, просто: Слезы – от ветра… Никто не слышит вопроса, И нет ответа. * * * |