Чандра с удовольствием разглядывала себя в зеркале: она была как бы озарена ореолом счастья. «Не странно ли?» — удивлялась самой себе Чандра. Ведь было время, когда она не знала, как отвязаться от Джаханнадана — а теперь не надышится на него!

На пороге появился слуга:

— К вам пришли.

— Проси сюда, — сказала она слуге, приводя в порядок гостиную.

Вошла Хемалада. Заметив удивление Чандры, она заговорила первая:

— Простите меня за неожиданное вторжение, но сейчас мне не до условностей… Вы знаете, кто я?

— Да. Жена господина Нахалингама.

— Я хотела бы просить вас об одном одолжении… — запнулась Хемалада.

Чандра почувствовала, что молодая женщина очень страдает.

— Говорите, — подбодрила ее Чандра. — Я постараюсь сделать все, что в моих силах, — и она предложила посетительнице сесть.

— Мой муж причинил большое зло вашему мужу, — сказала Хемалада. — Вы, наверное, знаете, что сейчас он в тюрьме. Вчера, во время свидания, он просил меня передать господину Джаханнадану, что чувствует себя очень виноватым перед ним. Вина его в самом деле велика, и все же простите его. Я присоединяюсь к просьбе моего мужа.

— Не огорчайтесь, амма! От судьбы никуда не уйдешь… — пыталась успокоить ее Чандра. — Мой муж совсем не злопамятен и никогда не винит других в своих несчастьях… Я тоже не сержусь на вашего мужа… Вы хотели еще о чем-то попросить?

— Научите меня стойкости!

— Это не так уж трудно. Когда любишь по-настоящему, можно вынести любой удар, даже самый жестокий. Главное — не падайте духом!

— Могу я с вами говорить откровенно?.. Я бедная женщина, сирота. У меня не только отца и матери, даже подруги нет. Муж женился на мне против воли родителей. Шесть месяцев мы были так счастливы. Но потом все пошло прахом — его посадили, и я не знаю, как его выручить. Денег у нас нет; кругом одни долги. Я послала телеграмму его родителям, но они не отвечают. Адвокат говорит, что ему угрожает суровое наказание. Я без памяти люблю мужа, но ведь одной любви мало, чтобы его спасти…

— И все же не отчаивайтесь!

— Спасибо за добрые слова, — поблагодарила Хемалада и встала.

— Погодите, — задержала ее Чандра. — Если вам так нужны деньги, я с удовольствием помогу.

— Мне ничего не надо, кроме вашего уважения.

Хемалада взялась за дверную ручку и вдруг упала в обморок.

Когда после долгих усилий Чандра привела ее в себя, Хемалада с беспокойством воскликнула:

— Я должна спешить. Адвокат, наверное, уже заждался.

— Не идти же вам пешком в таком состоянии. Я велю шоферу отвезти вас домой.

Чандра под руку довела молодую женщину до машины и, скользнув взглядом по ее располневшей фигуре, сказала:

— Вы должны беречь себя ради ребенка.

— Я знаю, — смутилась Хемалада. — Но легко ли быть спокойной, когда отец ребенка в тюрьме?!

Она через окошко крепко пожала руку Чандры.

— Никогда не забуду вашей доброты!

Когда машина отъехала, Чандра увидела Джаханнадана. Он сообщил ей, что на следующее утро одиннадцатичасовым поездом выезжает в Ажахармалей.

— Что вы там будете делать? — спросила Чандра.

— Работать.

Поднявшись после ужина к себе наверх, Чандра застала мужа за сборами.

— Зачем вам столько вещей? — изумилась она. — Ведь вы едете на два-три дня?

— Нет, Чандра, я еду надолго.

В ее взгляде выразилось недоумение, и он пояснил:

— Пять месяцев все сторонились меня, как зачумленного. «Ну ладно, — думал я, — вот окончится суд, и все раскаются». И что же? Отец по-прежнему отворачивается от меня… Чтобы сохранить хоть какое-то уважение к себе, я должен сам зарабатывать на жизнь. В Ажахармалее есть небольшой цементный завод. Я там никого не знаю из администрации. Я предложил свои услуги и получил ответ: срочно требуется помощник управляющего. Здесь мне в последнее время платили тысячу рупий, а там буду получать сто двадцать. Большего я очевидно, и не заслуживаю.

— Что-то я никогда не слышала об Ажахармалее.

— Ничего удивительного, Чандра. Это маленькая деревушка в горах. Там очень плохо с водой, да и место нездоровое, поэтому народу мало. Образованных людей всего несколько: они работают на цементном заводе.

— Зачем вы туда едете? — встревожилась Чандра. — А вдруг заболеете?

— Успокойся — я же еду один, — сказал Джаханнадан, — а мне теперь плевать: пусть заболею!

— А как же я? — всполошилась Чандра.

— Хочешь — оставайся тут. Хочешь — поезжай к родителям или еще куда-нибудь. У меня есть доля в наследственной собственности нашей семьи. Я переписал ее на твое имя. Денег получишь столько, что на семь рождений хватит.

У Чандры заныло сердце. Неужели муж всерьез думает, будто ей нужны его деньги?

— Отойдите! — властно сказала она. — Вы совсем не умеете складывать вещи.

На следующий день чуть свет Чандра была уже на ногах. Она переделала столько дел, что все только диву давались.

В десять часов Нахараджаййар и его старший сын отправились на работу.

Немного погодя к воротам бунгало подкатила коляска. Камакши Аммаль и Аламелю вышли на улицу, удивленные: Джаханнадан никого не предупредил о своем отъезде. Передав вещи кучеру, Джаханнадан бросился в ноги Камакши Аммаль:

— Прощайте, мама. Больше я сюда не вернусь. Так и передайте отцу.

И он уселся в коляску.

— Не уезжай, сынок, — взмолилась Камакши Аммаль. — Я знаю, ты обижен на отца. Но я-то чем провинилась?

С маленьким чемоданчиком в руках из дому выбежала Чандра. И она пала к ногам Камакши Аммаль.

— Я тоже уезжаю, мама!

— Опомнитесь, дети! — в отчаянии взывала Камакши Аммаль. — Хоть бы ты, Чандра, вразумила своего мужа! — вцепилась она в невестку.

Чандре было понятно горе свекрови, но она тихо сказала:

— Пустите меня, мама. Мое место — рядом с мужем.

— Ты едешь со мной, Чандра?

— А вы хотели бросить меня одну?

Джаханнадан молча подал ей руку и помог подняться в коляску.

Нарушил молчание он лишь после того, как они подъехали к вокзалу:

— Чандра! Я теперь беден и могу ездить лишь в третьем классе. До нашей станции — двести миль. Выдержишь?

— А я в первом классе никогда и не ездила, — засмеялась Чандра.

В шесть часов утра супруги высадились на полустанке. До Ажахармалея было около шести миль. Повозка, запряженная быком, то натыкалась на камни, то застревала в песке. Сильно трясло.

Джаханнадан вытащил подушку.

— На, подложи, — сказал он Чандре. — А то спина заболит.

Чандра распаковала небольшую корзинку.

— Попробуйте этой майсурской патоки. Не правда ли, вкусно?

«Я дал ей полную свободу, а она едет со мной. Почему? — недоумевал Джаханнадан. — Повинуется чувству долга? Или боится людского порицания? А может быть…» Закончить последнее предположение у него не хватило смелости.

Среди крытых маисовыми и пальмовыми листьями хижин разбросаны десять-пятнадцать домиков с черепичными крышами — в них живет администрация цементного завода.

Со всех сторон, насколько достает взгляд, тянутся плантации сахарного тростника и маисовые поля.

Дожди в горах — большая редкость: мать-природа обделила здешние края своей милостью. Но чудится, будто высокий маис, сгибаясь под тяжестью початков, смеется над скупостью природы.

«О, Мать! — шепчет он, покачиваясь на ветру. — Ты бываешь порою очень жестока! Но твоей жестокости не сломить людей — их трудолюбие вершит чудеса!»

Во дворе одного из домиков с черепичной крышей Чандра поливала цветы. Когда они с Джаханнаданом приехали сюда, двор был завален мусором, но Чандра расчистила его и превратила в цветущий сад. Каждый цветок она выращивала, словно ребенка: это занятие очень увлекало ее.

Поливая цветы, Чандра размышляла о своей жизни в Адахармалее и дивилась: как быстро летит время!

Кажется, только вчера приехала сюда, а ведь уже прошло два месяца.