Джек вздохнул – ему казалось, что свернувший за угол экипаж увез его сердце. В этой юной женщине есть какая-то изюминка, но какая? Кто она? С другой стороны, какое ему дело до нее – в такое время?

– Чтоб ей провалиться, – буркнул он, возобновляя путь по улице.

– Верно, сэр, не вовремя нам подвернулась эта лужа, – согласился Хардинг.

– Лужа тут ни при чем, Хардинг. Вы видели ее?

– Такую громадную шляпу трудно не заметить.

Джек испустил раздраженный вздох.

– А я на эту чертову шляпу даже не взглянул! Вы заметили, как она красива?

– А, вот вы о чем!.. Само собой.

– И в вас не забурлила кровь?

– Прямо-таки забила ключом, сэр.

– Отлично. Значит, я не одинок.

– Да, но даме нужны только вы. Это видно за милю.

– Но почему ее лицо показалось мне знакомым? Думай, Джек, думай… – забормотал он, хлопая ладонью по лбу. – Ага, вспомнил! Ее зовут Лайза… Лайза… а как дальше? Есть! Неприступная Лайза! – Джек покачал головой и рассмеялся. – Так прозвали ее поклонники – потому, что она ни за кого не пыталась выскочить замуж, как бы знатен и богат он ни был.

– Почему?

Джек пожал плечами.

– Понятия не имею. Помню только чудесный танец с ней. Чертовски жаль, что я не вспомнил о нем раньше.

– Сказывается возраст, сэр.

В ответ на ехидную реплику несносного секретаря Джек поморщил римский нос.

– Придержите язык, Хардинг! Я ведь могу и уволить вас.

– Сделайте одолжение, сэр! Тогда я смогу вернуться в Лондон.

– Есть в ней нечто неуловимое. Слишком уж она отчаянная для юной красавицы, разъезжающей в дорогом экипаже. Она словно бросает вызов всему миру и строит свои планы, какими бы они ни были. Возможно, Сама она этого не сознает, но она ни на кого не похожа.

– Господи, сэр, как вам удалось сделать столько удивительных выводов из единственного разговора?

– Легко, Хардинг, – я знаю женщин. Ей нужен я.

– Этого не может быть, сэр – она еще слишком молода. Если ее прозвали «неприступной», значит, она до сих пор не замужем, а женщины узнают, чего они хотят, только после замужества, когда уже слишком поздно. Следовательно, у вас нет причин для беспокойства:

И они зашагали дальше, возобновив давний спор о том, стоит ли оказывать помощь представительницам прекрасного пола. Под помощью понималось гораздо более благодарное занятие. До места назначения, дома номер два по Хенли-стрит, путники добрались незаметно. Перед домом уже стоял экипаж.

Окинув взглядом обычное с виду здание адвокатской конторы, Джек достал ключ из-под поросшего мхом крыльца, как объяснил старый мистер Педигрю, и отпер красную дверь. Навстречу ему вылетел столб пыли. Пылинки затанцевали в солнечных лучах, как развеселая толпа гостей на балу.

Джек закашлялся и заморгал, входя в старомодно обставленную комнату. Темно-зеленые бархатные портьеры скрывали из виду оба окна, обращенных на улицу. От пыльных сводов законов в темных переплетах, плотно вбитых в книжные шкафы, несло плесенью. Стены украшали лепнина и обои с пасторальными сценами, мебель была расставлена в явной, но тщетной попытке создать подобие уюта. На шератоновском диване дремал юноша, подозрительно похожий на того самого «усердного молодого клерка», которого бывший хозяин конторы рекомендовал Джеку. От измятой одежды юноши пахло даже на расстоянии, словно он неделями носил ее, не снимая.

– Хм! – прокашлялся Джек, пока Хардинг ошеломленно оглядывался по сторонам. – Мы, случайно, не помешали вам, дружище?

Долговязый неряшливый юноша лениво приподнял веки и без стеснения зевнул.

– Что вы сказали?

– Я спросил, не помешали ли мы вам, – многозначительно повторил Джек. – Кстати, я Джон Калхоун Фэрчайлд, новый хозяин этой конторы. А вы, я полагаю, мой клерк.

– Верно. – Юноша сладко потянулся. – Меня зовут Джайлс Ханикат. Можете звать меня просто Джайлсом.

– Благодарю, мистер Ханикат, – сухо отозвался Джек. – А меня можете называть мистером Фэрчайлдом. Это мой секретарь Клейтон Хардинг.

– Для вас – мистер Хардинг. Ну и ну, молодой человек! – попенял Хардинг. – Вы всегда являетесь на службу в таком виде?

Джайлс почесал в затылке, провел пятерней по рыжеватым нечесаным вихрам и ухмыльнулся.

– Признаться, почти каждый раз.

– В таком случае, – вмешался Джек, – ваши услуги нам больше не понадобятся. Благодарю вас, мистер Ханикат, вы свободны.

С этими словаки Джек направился в дальние помещения конторы.

– Я же сказал – зовите меня Джайлсом! – крикнул ему вслед ничуть не обескураженный юноша. Он встал и одернул штаны. – Прошу прощения, сэр. Да, кстати, мистер Фэрчайлд!

Джек остановился и обернулся с холодной улыбкой.

– Да, мистер Ханикат?

– Если вы меня гоните, я уйду, но имейте в виду – без меня вам тут не справиться.

Джек усмехнулся:

– Вы настолько уверены в своих способностях, мистер Ханикат?

– Джайлс! Пожалуйста, зовите меня Джайлсом… Уверен? Можно сказать и так, сэр. Я же вырос здесь и знаю, что к чему. К примеру, знаю, что мясник не прочь изменить условия купчей, а старая вдова Фарнсуорт – переписать завещание, вычеркнув из него непутевого сынка. А арендатор Плоурайт грозит подать в суд на землевладельца.

– Ясно. – Джек подпер, одну руку другой и провел ладонью по своим чисто выбритым щекам. – Значит, вы убеждаете меня не увольнять вас? Если да, выразимся точнее: Джайлс, вы меня шантажируете?

Клерк сразу растерял половину азарта.

– Нет, сэр, что вы! Даже не думал! Просто хочу, чтобы вы поняли: такие работники, как я, на дороге не валяются.

– Вижу. Да, ваши достоинства очевидны. Но если уж говорить начистоту, Джайлс, я мог бы разузнать о своих клиентах сам, как и намерен поступить.

– Могли бы, сэр, но у меня это выйдет лучше.

– Почему это? – нетерпеливо выпалил Хардинг.

– Видите ли, мясник – мой кузен, вдова Фарнсуорт – тетка, а фермер Плоурайт приходится дядей двоюродному брату моей бабки. Он вспоминает обо мне каждое Рождество.

С невинной улыбкой Джайлс закончил объяснения, и Джек многозначительно переглянулся с секретарем:

– Хардинг, по-моему, мы в тупике.

– Похоже на то, сэр, – согласился секретарь сквозь зубы. Он всячески оберегал хозяина и не допускал даже мысли о появлении рядом с ним мошенника. – Но иметь дело с этим неряхой я не стану. Ступайте-ка домой, и приведите себя в порядок, молодой человек. Вы позорите свою профессию!

Джайлс невозмутимо пожал плечами.

– Не возражаете, если на обратном пути я загляну в таверну и пропущу пинту-другую?

– Возражаю! – отрезал Джек. – Но если вы вернетесь не на бровях, мы обсудим условия вашей службы. Я буду платить вам; столько же, сколько платил мистер Педигрю. А если вы найдете мне клиентов из числа своих тетушек или кузенов, вас ждет вознаграждение.

– Найти-то я их найду, да только платить по счетам они не станут.

– Не станут платить? – переспросил Хардинг, почесывая лысину. – Ну и зачем тогда они нужны мистеру Фэрчайлду?

– Надо же человеку чем-то заниматься, верно? Мистер Фэрчайлд не станет сидеть без дела. Я слышал, в Лондоне барристеры напускают на себя деловой вид, чтобы поверенные думали, что они важные птицы, и обращались к ним. А вам, сэр, недурно было бы заполучить мистера Крэншоу, – продолжал Джайлс, не обращая внимания на разинутый рот и побагровевшие щеки секретаря. – О таком клиенте можно только мечтать.

Изящно очерченные губы Джека изогнулись в невеселой усмешке.

– Еще один ваш родственник?

– Нет, а жаль!

Джек издал беззвучный смешок и подбоченился.

– Сдается, надо мной издевается мой собственный клерк, Хардинг.

Лысый секретарь согласно кивнул и принялся разбирать кипы бумаг, возвышающиеся на письменном столе. Он нашел себе это занятие, боясь в приступе ярости задушить молодого клерка.

– Попомните мое слово, мистер Фэрчайлд, – продолжал Джайлс, – мистер Крэншоу – тот человек, который вам нужен.