– Уходите в дом, – предупредил он, подъехав к крыльцу. – Если у вас есть погреб, спрячьтесь там!

– Что происходит? – требовательно спросила Одри.

– Я еще не знаю, но собираюсь выяснить. Ваш дом находится достаточно далеко от места обстре­ла, снаряды не должны попасть сюда, но все-таки безопаснее будет спрятаться. Здесь вас может ранить осколками.

Тетя Джанин вдруг закричала диким голосом, у Одри все внутри заледенело от ужаса. В городе опять раздался взрыв, крыша еще одного дома взлетела в воздух, щепки и пыль полетели во все стороны.

– Банк! Банк Джона! – вопила Джанин, глядя со злобой на Ли. – Вы ублюдки-янки! Мы слиш­ком хорошо отнеслись к вам! Зачем вы делаете это? Вы не имеете права! Не имеете права!

Она быстро сбежала с крыльца и начала колотить кулаками по ноге Ли, ругаясь и проклиная его. Ли поморщился от боли. Одри вспомнила, что он был ранен именно в левую ногу. Мужчина схватил Джанин за руку, развернул лошадь и почти потащил женщину к крыльцу.

– Черт возьми, заберите ее, чтобы она не попала под копыта!

Одри поспешно сбежала с крыльца, обхва­тила тетю Джанин, повисла на ней, чтобы уберечь Ли от ударов разъяренной женщины, а та продолжала колотить лошадь, пытаясь дотянуться до него. Ли направил лошадь в сторону, он выглядел смущенным и растерян­ным, не понимал, что же происходит на самом деле.

– Идите в дом! Я обещал защитить вас и сделаю все, что от меня зависит. Я прикажу, чтобы за вашим домом следили.

– Мы не нуждаемся в твоей защите, вонючий янки! – закричала Элеонор. – Как вы посмели взорвать банк моего отца? Какое имеете право убивать невинных людей? Мы так хорошо к вам относились!

Ли молча посмотрел на нее, потом обратился к Одри:

– Я намереваюсь сейчас же выяснить, из-за чего началась стрельба. Пусть все уйдут в дом, как я уже сказал! – он развернул коня и умчался, а тетя Джанин, рыдая, упала на колени.

– Все наши деньги! Они разграбят банк! Мы будем разорены! – сокрушалась она сквозь слезы.

Одри знала, что дядин банк, скорее всего, был разорен до того, как снаряд федералов попал в здание. Прибыли напрямую зависят от таких богатых плантаторов, как ее отец и Ричард. У разорившихся плантаторов больше нет денег для помещения их в банк. Она опустилась перед тетей на колени, погладила ее по плечу.

– Успокойтесь, тетя Джанин. Нужно спря­таться в доме.

Внизу дома взрывались один за другим, во многих местах вспыхнули пожары, рассыпались фонтаны искр. Одри попыталась рассмотреть, где же находится Ли, но его не было видно. Внизу царил хаос, все рушилось, горело, дымилось.

«Медовый месяц» между янки и горожанами Батон-Ружа неожиданно закончился, как и опа­салась Одри. Вскоре стало известно, что партиза­ны-конфедераты совершили внезапный налет на моряков-федералов в доках и ранили трех моря­ков. Федералы отомстили обстрелом города из корабельных пушек. Теперь половина зданий в городе лежала в развалинах, в крышах и стенах зияли рваные пробоины. Из-за оккупации в город прекратились поставки продуктов и других необ­ходимых товаров. Люди учились экономить еду, делили продукты на маленькие порции, кое-как довольствуясь минимумом. Имевшийся в городе скот разбежался по окрестностям, питаясь под­ножным кормом. Торговцы закрывали лавки, убе­регая имевшиеся у них запасы продуктов от фе­дералов, время от времени снабжая горожан, которые нуждались в этом.

Беда случилась пятого августа. День клонился к вечеру. Одри спешила домой, прижимая к себе мешочек с продуктами, которые ей удалось ку­пить с огромным трудом. Она отважилась выйти в город, потому что надо было хоть чем-то накор­мить тетю. После того, как было разрушено зда­ние, где располагался банк Мак Аллистера, тетя Джанин превратилась в безвольную, беспомощ­ную женщину. Она постоянно плакала. Элеонор вообще отказывалась выходить в город, боясь оккупировавших город янки, а еще больше она опасалась попасть под обстрел.

– Кроме того, – заявила она как-то Одри. – Во всем виноват твой любовник-янки и его люди! Он обещалзащититьнас и следить за происходя­щим! Если кто и должен рисковать жизнью, до­бывая продукты,так только ты! Это единственный способ доказать нам, что ты не стала преда­тельницей. Все давно считают тебя таковой, Одри Поттер! Ты навещала этого проклятого янки, сво­его полковника. Я почти хочу, чтобы наш дом тоже разрушили, не хочу, чтобы люди подозрева­ли нас и считали, что мы получили привилегии от этих ублюдков!

Одри не собиралась спорить с глупой женщи­ной. Им нужны были продукты, необходимо что-то предпринять. Она считала, что Элеонор не меньше ее виновата в мнении окружающих. Ку­зина умудрилась разболтать почти всем знако­мым, что Одри хорошо знакома с одним из их командиров-янки. Возможно, она сделала это, чтобы оправдать свой флирт с солдатами-янки. Элеонор нагло и беззастенчиво обвиняла Одри в предательстве и существование семьи стало почти невыносимым.

У Одри почти не осталось друзей, только негры относились к ней по-прежнему доброжелательно. Ненависть, озлобленность, недоверие с каждым днем усиливались по отношению к Одри. Правда, она оказалась не единственной, кого обвиняли в сотрудничестве с врагами; те горожане, чьи дома уцелели во время обстрела, также превратились в «презренных предателей».

Одри могла теперь с горечью наблюдать, во что превращаются люди из-за постоянного чувства незащищенности и страха. Солдаты рассыпались по всему городу, их можно было встретить на каждом шагу, поэтому походы за продуктами стали опасными, особенно для молодых женщин, которым приходилось выслушивать угрозы и гру­бые замечания. Ли предложил Одри круглосуточ­ную охрану, которая сопровождала бы ее во время выходов в город, но она категорически отказа­лась, представив себе, как по этому поводу отре­агируют в Батон-Руже. Она прежде всего южанка, поддерживающая Конфедерацию, жительница Луизианы и Батон-Ружа. И не имеет права пользоваться услугами бывшего друга, который волей судьбы стал врагом. Она понимала, что своим отказом обидела Ли, но чувствовала, что он все-таки понимает, почему она так поступила.

Узнав, что творится в городе, мистер Бреннен прислал посыльного за Одри и Тусси. В Бреннен-Мэнор было теперь спокойно и гораздо безопаснее, чем в городе. Посыльный привез сообщение, что у Лины случился удар, Джозеф Бреннен не мог бросить больную женщину, потому и не приехал за дочерьми сам.

Одри не хотелось оставлять тетю Джанин и Элеонор на произвол судьбы, несмотря на то, что женщины презирали ее, поэтому она отказалась возвращаться домой, но отправила Тусси, чтобы девушка могла позаботиться о матери и разреши­ла уехать Генриетте. Старая портниха боялась находиться в городе. Одри пообещала Тусси вер­нуться в Бреннен-Мэнор, убедившись, что тетя Джанин и Элеонор находятся в полной безопасно­сти. Она даже надеялась помириться с родствен­ницами, хотя те отказывались с ней разговари­вать. Тетя вела себя так, будто янки обстреляли город исключительно по вине ее племянницы.

Элеонор все время отпускала грубые замечания по поводу «привилегированного положения» Од­ри как любовницы врага, но Одри прекрасно понимала, что Элеонор ревнует. После первого визита в школу она и не пыталась встретиться с Ли, видела его только, когда он подъезжал к их дому во время обстрела города, а потом вернулся через пару часов и объяснил произошедшее. С тех пор она не знала о нем ничего и очень переживала, что, вернувшись в Бреннен-Мэнор, навсегда поте­ряет след любимого человека. Одри не хотела признаваться себе, что осталась в Батон-Руже из-за Ли.

Она хорошо понимала, что отец расстроится, будет волноваться и беспокоиться о ней, но ничего не могла с собой поделать. Самое главное, Тусси будет присматривать за больной матерью. А тем временем Одри сможет хоть немного помочь тете и кузине и заодно ежедневно проверять списки убитых и раненых конфедератов, а также быстрее получать почту. До сих пор от Джоя не приходило никаких вестей.

Одри крепко сжимала мешочек с хлебом, кар­тофелем и морковью, думая о том, что если все сложится из рук вон плохо, они смогут выращи­вать на плантации овощи. Земли у них предоста­точно, чтобы прокормиться.