– Я не ненавижу его. Только не согласен со способом, каким он делает деньги. Плохо, что и мне пришлось воспользоваться его деньгами, что­бы открыть собственную фирму. Поэтому, когда дело касается принципов, то я нахожусь словно между двух огней.

– Может быть, ты уж слишком много волну­ешься о принципах.

Ли подумал об Одри.

– Да, может быть, – он посмотрел в глаза партнеру. – Мы с вами очень откровенны, Бен. Можно я спрошу вас о чем-то очень личном?

Бен пожал плечами, понимающе улыбнулся.

– Ты блестяще справляешься с работой как юрист. Но что касается жизни вообще, возможно у меня больше опыта. В конце концов, я вырастил детей, имел двух жен и, вообще, прожил на двадцать лет больше, чем ты.

Ли улыбнулся, но Бен почувствовал горечь, сквозящую в улыбке. Он знал, что Ли тяжело переживает смерть матери. Но иногда казалось, что молодого человека гнетет нечто большее, чем только смерть матери, политическая обстановка или его проблемы с отцом и Каем Джорданом.

– Прошлым летом, когда я был у матери в Коннектикуте, я познакомился с молодой женщи­ной, – сказал Ли.

Бен приподнял брови, круглое добродушное лицо осветилось понимающей улыбкой.

– Даже Богу известно, что женщина может создавать самые большие проблемы в жизни муж­чины, – сказал он, усмехнувшись.

Лиг откинулся на спинку кресла, смущенно улыбаясь.

– Возможно, это действительно так. Я влюбил­ся в нее, Бен. Хочу подчеркнуть, я очень ее люблю. Она молода, красива, талантлива, способ­на на страстное чувство. Однако упряма, избало­вана. Но, вместе с тем, добра и заботлива. И все это воплощено в создании небольшого роста с рыжими волосами и зелеными глазами. Она за­ставила меня, мужчину, вести себя как шестнад­цатилетний подросток.

Бен снова усмехнулся.

– Итак? Почему ты не женился на ней и не лег с ней в постель. Не было бы никаких проблем.

Ли опустил глаза, подумав: «Я уже был с ней в постели».

Но он не хотел говорить об этом Бену. Не желал рисковать именем Одри, ее честью. Он зашел так далеко только по собственной вине.

– С одной стороны, по очень важной и серьез­ной причине, – ответил он. – Но с другой стороны, я иногда сомневаюсь, не глупо ли посту­пил, не дурак ли я, – он наклонился к столу, поставил на него локти. – Это красивое избало­ванное создание воспитано в традициях Юга, Бен. Она дочь одного из крупнейших плантаторов в Луизиане.

Бен тихо присвистнул.

– Рабы и все прочее?

– Рабы и все прочее.

Бен протянул руку к пепельнице, стряхнул пепел с сигары.

– Всем известны твои взгляды на рабство. Это единственное, в чем вы сходитесь с отцом. Ты, кажется, даже помогаешь ему в предвыборной кампании?

Ли снова встал.

– Да, из-за предвыборной кампании я даже решил на время забыть о разногласиях, – он снова подошел к окну. Несколько полицейских, по-видимому, пытались разобраться в уличном инциденте. – Ее зовут Одри Бреннен. Я думаю только о ней, но между нами ничего не могло быть. Она должна скоро выйти замуж за богатого джентльмена с Юга, который разделяет ее убеж­дения, понимает образ жизни. Она сейчас там, на родине. Наверное, она никогда не смогла бы стать счастливой здесь. А я никогда не был бы счастлив там. Бреннен-Мэнор – это часть Одри, так же, как кровь, текущая в ее венах. Она никогда не покинет своего любимого отца, его она, практиче­ски, боготворит. Мать умерла, когда Одри было семь лет. Отец внушил, что перед ней нет важнее задачи, чем сохранить плантацию и прежний образ жизни. Воспитательница обучала ее управ­лять плантацией и вести домашнее хозяйство. У Одри есть брат, который очень нуждается в ее поддержке. Я познакомился с ним, когда он при­езжал в Мэпл-Шедоуз с сестрой. У Джоя пробле­мы с речью. Отец слишком строг к нему. Я думаю, мистер Бреннен разочарован в сыне. Джой хороший мальчик, невинный и добродушный. Такой, как он, никогда не сможет управлять огромной плантацией. Одри считает, что должна там жить, чтобы заботиться о мальчике. Она заменила ему мать.

Ли отвернулся от окна.

– Если Одри выйдет замуж за Ричарда Поттера, их плантации объединятся в одну, по словам девушки, самую большую хлопковую плантацию на всем Юге. Она слишком долго находится под отцовским влиянием и никогда, наверное, не смо­жет понять, что в жизни все это не так важно. Одри убедила себя, что сможет быть счастливой, выйдя замуж за человека, которого не любит. Но зато будет принимать участие в управлении ог­ромной плантацией. Она считает, что счастье отца и Джоя должно быть на первом месте. Да, она очень смелая девушка и одновременно добрая. Но мне не дает покоя мысль, что она будет несчастна так или иначе.

– А больше всего тебе невыносима мысль, что какой-то другой мужчина дотронется до нее, – добавил Бен. – Правильно?

Ли невесело засмеялся.

– Правильно.

– И вы оба опасались, что, независимо от того, где бы вы не обосновались, все бы закончилось ненавистью друг к другу.

– Это неизбежно, – Ли пожал плечами. – Она не смогла бы покинуть Бреннен-Мэнор, а я и не требовал от нее такой жертвы, поскольку она очень нужна Джою. Я уверен, что не смогу жить на Юге. Уверен, что наша встреча с мистером Бренненом равнозначна соединению огня и горю­чего. Мы, несомненно, заговорили бы о рабстве, такая беседа привела бы к взрыву. Мы с Одри подумали и решили вовремя остановиться. Чтобы после остались только нежные воспоминания, а не ненависть, что обязательно случилось бы. Как вы думаете, правильное ли мы приняли решение?

Бен снова потянулся к пепельнице, на этот раз положил сигару, откинулся на спинку кресла и потер подбородок.

– Только вы можете это знать, Ли. Иногда любовь способна преодолеть различия образа жиз­ни и убеждений. Но зная твое отношение к рабст­ву и правам южных штатов и понимая сложную ситуацию в стране, возможно, вы поступили пра­вильно. Вы не стали бы счастливыми. Особенно если учесть, что девушка убеждена в правильно­сти своего образа жизни. Черт возьми, такой человек, как ты, не сможет там жить. Ты чувст­вовал бы себя предателем, – Бен поднялся и подошел к шкафу со спиртными напитками. – Не возражаешь, если я налью себе еще немного?

– Пожалуйста.

Бен открыл бутылку и налил себе немного виски в рюмку.

– Знаешь, Ли, обстановка в стране изменится, скорее, к худшему, чем к лучшему. Ты только вспомни, сколько пролилось крови, когда фана­тик Джон Браун захватил Харперс-Ферри. Сейчас он схвачен и повешен, а Юг дрожит от страха. Негры могут в любой момент восстать, – он проглотил виски одним глотком и поставил рюм­ку на полку. Дело в том, что южные рабовладель­цы сейчас ужесточили отношение к неграм. И хотя Север судил Джона Брауна за нападение на Федеральный арсенал, подозреваю, что многие здесь, на севере, восхищены Брауном, его стрем­лением вооружить негров и помочь им в создании независимой страны. Не забывай о послании, которое Браун оставил после смерти. В нем гово­рится, что «от рабства невозможно освободиться без кровопролития». А если в стране начнется война, Ли, что бы ты делал, если бы твоей женой была южанка?

Ли кивнул.

– Знаю. Я все это ей говорил. И она согласи­лась. Мне хочется навсегда забыть ее.

Бен вышагивал по комнате, держа руки за спиной, словно собирался произнести заключи­тельную речь перед присяжными.

– Она уже вышла замуж за этого Ричарда Поттера? – спросил он.

– Не думаю. Они не должны пожениться рань­ше лета. Свадьба должна состояться после того, как Одри исполнится восемнадцать лет. Я ожи­дал, что Джой ответит мне. Написал ему пару раз, но не получил никакого ответа. Он обещал писать мне. Я не понимаю, почему он не отвечает.

Бен испытующе взглянул на Ли.

– Когда Одри исполняется восемнадцать?

– Кажется, двенадцатого апреля.

– Ты подцепил слишком юное существо, прав­да?

Ли натянуто засмеялся, чувствуя, как боль охватывает сердце.

– Она достаточно взрослая.

– Хм. Достаточно взрослая, чтобы не давать тебе спать по ночам, – улыбнулся Бен, продол­жая вышагивать по комнате. – Возможно, тебе нужно съездить в Луизиану, Ли. Просто для того, чтобы убедиться, действительно ли ты не смо­жешь там жить. В конце концов, девушка уже немного знает, что за жизнь у нас. А ты не видел, как живет она. Ты собираешься отдыхать в мае и июне, верно?