– Вашество требует к себе начальник колдовского сыска! Беда, беда!

– П-пойдем, – велел сыскарь Ивану, и они помчались туда, где дембель еще не был – в колдовскую канцелярию. Старшой ожидал увидеть нечто таинственное и экзотическое, однако перед ним предстала вполне обычная обстановка. Даже посуровее, чем в остальных частях дворца. Чувствовалась нелюбовь руководителя к всякого рода украшательству.

В кабинете начальника их встретил человек очень обычного вида, и Иван смутно припомнил: «Да, кажется, это он заходил, когда мы осматривали место покушения на князя. Хотя, может, и не он…»

– А вот и наш премудрый сыскарь! Где тебя черти носят, Федорин? – грубо по форме, но вежливо по интонации спросил глава магического сыска Легендограда. – Ночью умертвили воеводу, а ты как по заказу за город укатил.

– Н-но вы же сами меня к Яге послали… – Растерявшийся Радогаст часто заморгал.

– Да знаю я. – Спокойный баритон волшебника был приятен, он неуловимо располагал собеседника к спокойствию. – Итак, Ярия убили ночью, ножом, снова не оставили следов. Обнаружили поздним утром. Дружинники и помощник не решались побеспокоить воеводу. Дали поспать, что называется.

Иван слушал начальника Радогаста и не мог поверить в то, что этот простой до банальности человек среднего роста, в неброском кафтане, русоволосый и круглолицый, является главой магического сыска. Ведь он обязан быть колдуном! А разве колдуны такие? Старшой продолжил искать параллели с нашим миром и решил: «Если Федорин оперуполномоченный, то его босс – типа из ФСБ». Да, такая роль лучше подходила этому зрелому неторопливому мужчине. Какой там волшебник!

– …Вот и гляди сам: народ запуган, вечером из дома носа не показывает, – говорил руководитель. – Старух истребляют. Раз. Князь безвременно почил. Стойкий слух об убийстве. Когда Василиса на похоронах появилась, люди облегченно вздохнули, мол, не переворот. Два. Смерть Ярия скрыть не удалось. Дружина на ушах. Три. И разные мелочи наподобие рыщущих по дворцу каменных львов… Тяжелое положение, Радогаст. Горожане в страхе, они издерганы. Бойцы ропщут. Воеводу назначает князь. Его нет. Без него – ценат. Отношение дружины к боярам ты знаешь. Короче, смекай шустрее. Нам нужны раскрытые тайны, иначе начнутся волнения, каких Легендоград не видывал со времен Кощея.

– В-вот. Как раз топор нелюдя, охотящегося за старухами. – Федорин протянул начальнику орудие преступления, извлеченное из горба бабы Яги.

– Изрядно, изрядно… – Прикрыв глаза, мужчина поводил над колуном ладонью. – Отчетливый след. Ладно, позже.

Топор перекочевал из рук сыскаря на рабочий стол, а внимание руководителя переключилось на дембеля.

– Я давно хотел пообщаться с тобой, добрый молодец. Меня зовут Ерусланом.

– Иван.

– Вот и познакомились. Ты, Иван, много всякого успел содеять. – Маг заметил попытку Старшого поспорить и поднял руку, мол, дай договорить. – Разумеется, с братом на пару. Но я имею в виду несколько иные проявления доблести, нежели сокрушительное битье каменных животных в лоб. Например, проламывание бумагой дубового стола.

«Откуда он знает?!» – удивился Емельянов. Еруслан улыбнулся:

– В каждом помещении этого огромного терема есть магические устройства, которые запоминают происходящее. Вот такие безделицы. – Волшебник кивнул на вазочку, стоящую на комоде. – Я сделал так, чтобы устройство, засвидетельствовавшее ворожбу, подало мне знак. Твой бумажный удар вдохновляет. На княжну хотел впечатление произвести?

– Да я сам не ожидал, просто мошка обуяла, – стал оправдываться Иван. – А газета у меня и впрямь странная. Я ее принес из своего мира. Но вот откуда в ней изображение этого вашего Худия Злодича?..

– Покажи.

Старшой извлек «Алименты и Артефакты», развернул на столе. Еруслан и Радогаст склонились над рекламной полосой.

– Точно, Злодий! – изумился Федорин. – А в его объятьях – воевода Ярий!

– Ой ли? – засомневался начальник магического сыска.

– Просто без усов и моложе, – проговорил Иван, досадуя, что не догадался об этом сходстве ночью.

Да, непроста пресса, прямо-таки провидческая!

Все помолчали, оценивая необъяснимую картинку.

Потом дембель рассказал, что такое газета и какие фокусы проделывают эти вот «Алименты и Артефакты». Свернул, спрятал. Не хватало еще отдать ценность местным силовикам!

Собеседники расселись вокруг стола.

– Ясно. – Еруслан задумчиво побарабанил пальцами по кипе бумаг. – У нас есть некоторое количество предметов из иных миров. И все они ведут себя крайне необычно. В архивах магического сыска есть сведения о том, что в старину этого барахла было очень много. Лесовики тащили. Потом поток иссяк, и чем меньше оставалось целых предметов, тем больше волшебства им сообщалось нашим миром. Мне бы, конечно, эту твою бумажку изъять, чтобы беды не случилось… Но если сам не хочешь отдавать, то неволить не стану.

– И не надо, – кивнул Емельянов-старший.

– А теперь р-рассказывай про П-перехлюзда, – влез-таки Федорин, которого сильно беспокоила тема Раскольника. Сыскарь даже слегка обиделся, что Еруслан холодно отнесся к раздобытому топору.

– Перехлюзд? Кто это? – спросил маг.

Тут Ивану пришлось в очередной раз повествовать про колдуна, встреченного в Задолье.

– И теперь Перехлюзд здесь, в Легендограде, – проговорил Еруслан, когда Старшой закончил. – И вы здесь. Случайно ли?

Дембель развел руками:

– Мы с братом его с собой не звали.

– Я не обвиняю. – Начальник волшебного сыска мягко улыбнулся. – Вы за спинами своими присматривайте, вот я о чем. Но меня интересует совсем иное, Иван. Прошедшая ночь. Ночь убийства воеводы. Где ты был?

– Гулял, – хмуро ответил Иван, понимая, что обманывать бессмысленно.

– С княжной?

– Да.

– И где же вы прогуливались?

«Раз он знает, что я был с Василисой, то уж точно в курсе остального», – подумал воронежец и решил выложить все:

– Мы ходили в зал уродов. Я отдаю себе отчет в том, что он был закрыт, и мы взломали дверь. Княжна хотела проверить одну догадку.

– Какую?

– Она считала, что в саблезубом хомяке что-то спрятано.

– И что же было в чучеле? – спросил Еруслан и сощурился, не отрывая взгляда от собеседника.

Федорин тоже был более чем заинтересован. Сыскарь вспомнил, что покойный князь указывал фигой на хомяка.

– В чучеле был кинжал, – ответил Иван. – Он и сейчас там. Голова чучела снимается, в туше – тайник. Мы поглядели на клинок и положили обратно.

– Вот как?! – выдохнул Федорин, а его начальник хлопнул ладонью по столу.

Старшой ждал, что они скажут по существу.

– У нас чудовищно сильный противник, – промолвил наконец Еруслан. – Я не обнаружил ни малейшего магического следа. А ты, Радогаст, куда смотрел?

– В-виноват, – выдавил сыскарь, потупив взор.

– Хреноват! – помимо воли вырвалось у Ивана. – Не мог же ты распотрошить всех тамошних уродов! А Василиса все-таки головастая.

– Бесспорно, – согласился начальник сыска. – И что же вы делали потом с головастой княжной?

Парень покраснел:

– Я запер дверь, и мы ушли. А потом мы провели пару часов в моей комнате.

Еруслан молчал долго. Ему было известно, что большой взаимной любви у великого князя Велемудра и его дочери не было. Княгиня, мать девочки, умерла много лет назад при родах второго ребенка. Василиса считала отца виноватым в смерти матери, ведь ворожеи-повитухи говорили княгине, что боги отмерили ей всего одну дочь. В общем, отношения князя и княжны были не просты.

Начальник магического сыска не понимал, как можно предаваться любви чуть ли не сразу после похорон отца?! И хотя на лице Еруслана ничего не читалось, Старшой вдруг сказал:

– На всякий случай уточню: мы разговаривали, а затем я проводил ее в покои. И все. А дядьку Почечуя мы разыграли. Зло, конечно. Но Василиса пожаловалась, что в последние дни он не отходит от нее ни на шаг. Так что ничего не было.

– Вот и славно, – скучным голосом произнес волшебник. – Будь добр, смени уже своего брата, а то он там совсем заснул, наверное. Спасибо тебе, Иван.