Думая о Джордане и его разбитой голове, я вспомнила Кристофера Эллингтона. Настоящий детектив на моем месте обязательно продолжил бы расследование и попытался извлечь максимум информации из вчерашнего разговора. Поэтому я решила предпринять еще одну попытку. Сказав Рейчел, что иду в туалет, я пошла к лифту и поднялась на двадцатый этаж.

Вообще-то на двадцатый этаж не положено подниматься никому, кроме Эллингтонов и их гостей, поэтому ковер в холле перед лифтом – это большой датчик движения, который срабатывает, когда на него кто-нибудь наступит. И сразу же включается видеокамера, передающая изображение на монитор, установленный в вестибюле на столе охранника. Но сегодня дежурит Пит, поэтому я не особенно волновалась, что мне дадут по шапке. Мы часто ловим на двадцатом этаже первокурсников – обычно они поднимаются на этаж в поисках бассейна. Бассейн, который никто не может найти, действительно когда-то существовал в Фишер-холле, но находился не в пентхаусе, а в подвале. Посылать ничего не подозревающих первокурсников на двадцатый этаж, где обязательно сработает сигнализация, и им попадет за вторжение в апартаменты президента, – любимая шутка старшекурсников.

Я нагло наступила на ковер и подняла руку, чтобы позвонить в дверь апартаментов Эллингтонов. Из-за двери доносились странные свистящие звуки, я догадалась, что это птички миссис Эллингтон – какаду, из-за которых она вечно волнуется, когда выпьет лишнего. Я нажала кнопку звонка, и свист перешел в безумный визг. Я даже испугалась, честное слово, на секунду даже забыла, что я – детектив-писательница-врач-дизайнер ювелирных изделий. Осталась только одна мысль: бежать обратно к лифту.

Но я не успела дать деру: открылась дверь, и на меня, моргая, уставилась покрасневшими глазами миссис Эллингтон в зеленом велюровом халате.

– Ну? – спросила она крайне недружелюбно. И это было странно, если вспомнить, что всего недели две назад я держала ее за руку, когда ее рвало в цветочную кадку. Позади миссис Эллингтон виднелась высокая, футов шесть, проволочная клетка, в которой верещали две большие белые птицы.

– Привет, – сказала я бодро. – Кристофер дома?

Опухшие глаза миссис Эллингтон немного расширились и снова вернулись к обычному размеру.

– Что?

– Крис, – повторила я. – Ваш сын, Кристофер. Он здесь?

Похоже, миссис Эллингтон здорово рассердилась. Сначала я подумала, из-за того, что я ее разбудила. Но оказалось, я задела ее собственнические чувства по отношению к сыну. Кто бы мог подумать, что они у нее вообще есть? Но, как выяснилось, есть.

Тщательно выговаривая каждый слог, будто я была иностранкой, она сказала:

– Нет, Джастин, Кристофера здесь нет. И если бы тебя воспитали должным образом, ты бы знала, что девушкам не пристало гоняться за молодыми людьми.

И она с грохотом захлопнула дверь. Птицы заверещали еще громче.

Наверное, с минуту я стояла, уставившись на закрытую дверь. Признаюсь, ее поведение меня немного задело. Я думала, у нас с миссис Эллингтон более близкие отношения. Но она по-прежнему называет меня Джастин.

Наверное, надо было просто повернуться и уйти, но я хотела все-таки выяснить, где Крис. Поэтому снова позвонила в дверь. Птицы совсем обезумели. Миссис Эллингтон снова открыла дверь, и на этот раз была не просто рассержена, она смотрела на меня так, будто готова убить.

– Что еще?

– Извините, – сказала я как можно вежливее. – Я не хотела вас беспокоить, но не могли бы вы сказать, где я могу найти Криса?

На лице у миссис Эллингтон много лишней кожи. Ей бы не помешало кое-что подтянуть тут и там, но она явно не из тех, кто увлекается пластическими операциями.

Короче говоря, она свирепо посмотрела на меня, и лишняя кожа, у нее под подбородком, задрожала. Наконец, она заговорила:

– Ну почему вы, девушки, не можете оставить его в покое? Вечно вы за ним бегаете и втягиваете в разные неприятности. Неужели нельзя бегать за кем-нибудь другим? Разве в общежитии мало парней?

– В резиденции, – поправила я.

– Что-о?

– Это резиденция, – напомнила я. – Вы сказали «общежитие», но вообще-то…

– Идите к черту!

Миссис Эллингтон снова захлопнула дверь перед моим носом.

Вот это да! Это называется враждебность. Вместо того чтобы анализировать мои поступки, Саре стоило бы переключить внимание на Эллингтонов. У них проблем гораздо больше.

Я вздохнула, повернулась и нажала кнопку лифта. Точно не скажу, но мне показалось, что миссис Эллингтон уже приложилась к бутылке, а ведь еще нет и десяти утра! Интересно, она всегда так рано начинает, или сегодня особый случай? Может, она отмечает премию Рейчел?

Спустившись вниз, я чуть не налетела в коридоре на тощую девицу. Она направлялась к кабинету Рейчел, поэтому я поинтересовалась, не могу ли помочь. Девушка обернулась, и я узнала Эмбер.

Да-да, Эмбер из Айдахо, ту самую, что общалась с Кристофером Эллингтоном. И которую я недавно разбудила.

– Ой, привет. – Она меня узнала. Я отметила, что поздоровалась она со мной безо всякого восторга. Наверное, потому что еще не проснулась толком. Она была даже в пижаме. – Ты случайно… ты не директор общежития?

– Нет, я ее помощница, а что?

– Мне только что позвонили и сказали, что я должна обязательно явиться к Рейчел Уолкотт.

В это время из своего кабинета вышла, цокая каблучками, Рейчел. Она прижимала к груди папку.

– А, Хизер, вот ты где! – обрадовалась она. – Пришел Купер.

Наверное, я издала какой-то звук, потому что Рейчел посмотрела на меня с любопытством и добавила:

– Да, он здесь. – Она переключила внимание на девушку рядом со мной. – Эмбер?

– Да, мэм.

Эмбер казалась подавленной. А какая первокурсница на ее месте не была бы подавлена, если бы ее разбудили в десять утра и вызвали к директору резиденции?

– Проходи, – сказала Рейчел, беря Эмбер за локоть. – Хизер, пожалуйста, в ближайшие несколько минут никого со мной не соединяй.

– Конечно.

Я зашла в свой кабинет. Купер смотрел на миску с презервативами на моем столе и качал головой.

– Привет, Купер, – сказала я с некоторой опаской.

Думаю, меня можно понять, ведь в прошлый раз он пришел ко мне на работу и сообщил, что мой бывший бойфренд помолвлен с другой женщиной. Что стряслось на этот раз?

Мне вспомнилась Мэриэн Брэйтуэйт, и я слегка запаниковала. О боже… Купер с ней помирился, они решили пожениться, и он пришел сообщить, что я должна освободить квартиру в его доме, потому что они собираются поселить там няню…

– Привет, Хизер. – В джинсах и кожаной куртке Купер выглядел гораздо привычнее, чем в смокинге. – Найдется у тебя минутка?

«Привет, Хизер. Найдется у тебя минутка? Что за начало разговора? Наверное, в английском языке нет другой фразы, которая могла бы так же эффективно заронить зерно ужаса глубоко в душу девушке. «Найдется у тебя минутка?» Нет, у меня нет минутки! Ни секунды, если ты собираешься сказать мне, что – как я подозреваю – ты собираешься сказать. Ну почему она, почему??? Только потому, что она умная, красивая, успешная и худая?..

– Конечно.

Надеюсь, я сказала это спокойно и уверенно, но лично мне показалось, что мой голос похож на блеяние. Я жестом предложила Куперу сесть, а сама съежилась в своем рабочем кресле, жалея, что у меня нет под рукой бутылки того же, к чему миссис Эллингтон уже приложилась сегодня утром.

– Послушай, Хизер, – сказал Купер. – Насчет вчерашнего вечера…

Нет!!! Если и есть в английском языке фраза, которая звучит хуже, чем «Найдется у тебя минутка?», то это только «Насчет вчерашнего вечера…»

И я выслушала их обе, одну за другой! Это несправедливо!

И что вообще произошло вчера вечером? Да ничего не произошло! Выйдя из такси, в которое меня посадил Купер, я вошла в дом и сразу отправилась спать. Ну, может, не совсем сразу – немного поработала над одной песней. И, может, эта песня была про Купера. Но он не мог ее слышать, я играла очень тихо. И вообще, я не слышала, чтобы он возвращался.