– Эй, кто-нибудь! – Голос девушки из соседней примерочной почему-то напомнил мне писк бурундука. – Эй! Ну точно, бурундук!

К ней подошел продавец, мелодично позвякивая ключами.

– Да, мэм? Я могу вам чем-нибудь помочь?

– Можете. – Поверх перегородки между примерочными до меня доносился бестелесный, но все равно похожий на бурундучий голос девушки. – У вас есть такие же джинсы, но размером меньше нулевого?

Я так и застыла с поднятой ногой. Вторую ногу я уже засунула в штанину джинсов, в которые пыталась втиснуться. Вот это да! Интересно, я чего-то не понимаю, или в ее вопросе на самом деле есть нечто философское? Потому что, какой размер может быть меньше нулевого? Отрицательный, что ли? Конечно, с тех пор, как я учила математику в школе, прошло много времени, но я все-таки помню, что есть числовая ось с нулем посередине…

– Дело в том, – стал объяснять продавцу бурундучий голос, он же голос Девушки Отрицательного Размера, – что обычно я ношу второй размер. Но эти брюки нулевого размера на мне просто висят. И это очень странно. Я точно знаю, что не похудела с тех пор, как в последний раз была в этом магазине.

Когда я натянула джинсы, которые примеряла, то поняла, что в рассуждениях Девушки Отрицательного Размера был свой резон. Не могу вспомнить, когда в последний раз мне удавалось втиснуться в джинсы восьмого размера. Вернее, вспомнить-то я могу, но этот период жизни мне не очень хочется вспоминать.

И что же получается? Обычно я ношу двенадцатый, но когда я примерила джинсы двенадцатого, то просто утонула в них. То же самое произошло с десятым. И это очень странно, ведь в последнее время я не соблюдала никакую диету, если не считать того, что сегодня за завтраком положила в кофе с молоком вместо сахара диетический заменитель. Но наверняка бутерброд с плавленым сыром и беконом, который я съела с кофе, с лихвой компенсирует калории, сэкономленные за счет сахарозаменителя.

Да и в тренажерном зале я не была. Конечно, я делаю кое-какие упражнения. Но если, гуляя, можно сжечь столько же калорий, сколько бегая, зачем бегать? Я давно вычислила, если пройти пешком до сырного магазина Мюррея на Бликер-стрит и купить на ленч дежурный сэндвич, то прогулка займет десять минут. А прогулка от Мюррея до «Бетси Джонсон» на Вустер-стрит, чтобы посмотреть, на что у них там распродажа (обожаю их бархатные брюки стрейч), – это еще десять минут. А прогулка от «Бетси» до «Дин и Делюка», чтобы выпить после ленча капуччино и посмотреть, есть ли в продаже мои любимые апельсиновые корочки в шоколаде, – это еще десять минут.

И так далее. В итоге, сама не заметишь, как наберется полных шестьдесят минут упражнений. И кто после этого скажет, что следовать новым правительственным рекомендациям по части фитнеса – сложно? Если это получается у меня, значит, получится у любого.

Но могла ли я с помощью всех этих пеших прогулок уменьшиться на целых два размера по сравнению с прошлым разом, когда покупала джинсы? Конечно, я примерно наполовину сократила дневное потребление жиров, положив в вазочку на моем рабочем столе вместо шоколадок «Хершиз» презервативы, которые бесплатно раздают в студенческом центре здоровья. Но все равно сомнительно.

– Дело в том, мэм, – объяснял продавец Девушке Отрицательного Размера, – что эти джинсы – стрейч. Это значит, что вам нужно примерить размер, который на два размера меньше вашего обычного.

– Что-о?

Отрицательная, кажется, растерялась. И я ее понимаю. Я бы чувствовала себя точно так же. Мне опять вспомнилась числовая ось.

– Если обычно вы носите четвертый размер, – терпеливо продолжал продавец, – то джинсы-стрейч вам нужны нулевого размера.

– В таком случае, почему бы вам просто не указать на джинсах их реальный размер? – вполне резонно, на мой взгляд, поинтересовалась Отрицательная. – Например, если нулевой размер – это на самом деле четвертый, почему бы не указать на ярлыке четвертый?

Продавец понизил голос:

– Это называется «лестная система размеров».

– Как-как?.. – переспросила Отрицательная, тоже понижая голос.

– Понимаете… – Продавец перешел на шепот, но мне все равно было слышно, что он говорит. – Крупным покупательницам приятно, когда им подходит восьмой размер. Хотя на самом деле они, конечно, носят двенадцатый. Понятно?

Минуточку. Минуточку!

Недолго думая, я распахнула дверь своей примерочной и словно со стороны услышала собственный голос:

– У меня двенадцатый размер, – сказала я продавцу.

Продавец испугался. Наверное, его можно понять. Но все равно.

– И чем вам плох двенадцатый размер?

– Ничем! – воскликнул продавец в панике. – Совсем ничем. Я только хотел сказать…

– Вы что, хотите сказать, что женщина двенадцатого размера – толстая? – наступала я.

– Нет, что вы! Вы меня неправильно поняли. Я имел в виду…

– Между прочим, двенадцатый – это размер среднестатистической американки, – заявила я. Недавно я прочитала об этом в журнале «Пипл». – И вы хотите сказать, что все мы не средние, а толстые?

– Нет, нет, я совсем не это имел в виду. Я…

Дверь соседней примерочной открылась, и я впервые увидела обладательницу бурундучьего голоса. Она была примерно того же возраста, что и ребята, с которыми я работаю. У нее не только голос похож на бурундучий. Она сама была чем-то похожа на бурундука. Ну, вы понимаете. Маленькая, худенькая, остроносенькая. Такая маленькая, что девушка нормальных размеров запросто может засунуть ее в карман.

– А почему, интересно, ее размер, – спросила я, показывая большим пальцем в сторону Отрицательной, – вы не делаете вообще? Если уж на то пошло, так лучше быть средней, чем вовсе несуществующей!

Девушка Отрицательного Размера, кажется, слегка опешила. Но потом поддержала меня и повернулась к продавцу:

– Вот именно!

Продавец нервно глотнул, так шумно, что это было даже слышно. У него сегодня неудачный день. Это ясно. Небось, после работы будет жаловаться, сидя в каком-нибудь баре:

– …а потом они как накинутся на меня из-за нашей системы размеров. Ужас!

Нам же он сказал:

– Э-э… пойду, пожалуй, посмотрю… э-э… может, в подсобке есть такие джинсы… э-э… вашего размера. – И быстренько улизнул.

Я посмотрела на Отрицательную, она – на меня. Этой блондиночке было года двадцать два. Я тоже блондинка – не без помощи осветлителя, но мне двадцать уже не с небольшим.

И все же, если абстрагироваться от разницы в возрасте и размере, было совершенно ясно, что между мной и Отрицательной установилась неразрывная связь. Мы обе были одурачены дурацкой «лестной системой размеров».

Отрицательная кивком показала на джинсы, в которые я влезла.

– Ну что, ты эти берешь?

– Пожалуй, мне срочно нужны новые джинсы, мои последние штаны облевали на работе.

– Боже! – Отрицательная наморщила бурундучий носик. – Где же ты работаешь?

– Ох… В общаге, – сказала я. – То есть в резиденции.

– Правда? – Отрицательная заметно оживилась. – В Нью-Йорк-колледже?

Я кивнула. Тогда она вскричала:

– А я-то все думаю, откуда мне знакомо твое лицо? Я в прошлом году закончила этот колледж. В каком ты общежитии?

– Э-э… – неловко промямлила я, – вообще-то, я работаю там первый год.

– Правда? – Отрицательная растерялась. – Странно, твое лицо мне очень знакомо…

Объяснить, почему ей знакомо мое лицо, я не успела – мой мобильник стал выводить первые ноты припева к песне «Отпуск». (Я выбрала этот звонок как болезненное напоминание о том, что у меня его – то есть отпуска – не будет, пока не отработаю шесть месяцев, а до этого – еще три месяца испытательного срока.) Звонит моя начальница, причем в субботу.