Литмир - Электронная Библиотека

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Васильев толкнул тяжёлую дверь, вошёл вовнутрь и тут же остановился.

Остановился, потому что попал он явно не туда, куда хотел. В задымленном зале вместо привычных «стояков «стояли столы, вокруг которых и сидели, и стояли мужики. У дверей на полу устроился инвалид в бескозырке – играл на гармони и пел жалостливо:

– Ой, товарищи! Расскажу я вам. Этот случай был в прошлом году. Зверь отец убил дочку родную. Я про это вам песню спою.

Васильев постоял, постоял, и вышел на улицу.

– Что – то тут не то, Игорёк. – задумчиво сказал Васильев. – Что – то не так…

– Ты просто забыл, Олежка, что пивбар не тут. – пояснил Добежалов. – Здесь сейчас столовая «Берёзка «, а пивбар на Солнечной, нынешняя Горького, где раньше булочная была.

– Точно! – обрадовался Васильев. И тотчас же вспомнил эту булочную. Там надо было сначала выстоять очередь и только потом получить фунт тёплого ещё хлеба. Тёплого – потому что он просто не успевал остыть. И самое интересное было в том, что фунт редко отвешивали одним куском. Обычно получался и небольшой ломоток, который назывался довесок. И этот довесок можно было съесть по дороге к дому. И это тоже было радостно.

И вот с таким ощущением, что радость, всё – таки, была, да позабылась, вошёл Васильев в Городской пивбар, где плавали клубы дыма, вонь прокисшего пива и мочи. Васильев встал к стойке, чтобы место занять, а Добежалов в очередь за пивом. Очередь была совсем небольшая. Не то что в конце дня, когда мужики после работы позволяют себе оттяжку. Так что Васильев даже не успел толком перекурить как Добежалов уже пришёл с четырьмя поллитровыми кружками и тарелкой, на которой в окружении луковых колечек красовались несколько кусков нечищеной сельди иваси.

– За свободу! – улыбнулся Добежалов и приподнял свою кружку.

– За свободу. – согласился Васильев и тоже к кружке приложился.

А когда отпили немного Добежалов достал бутылку водки и соорудил ерша.

– Не круто будет? – озаботился Васильев. Но Добежалов утешил:

– По системе Станиславского положено, чтобы нервную систему в порядок привести.

И друзья глотнули за здоровую нервную систему.

– Что – то не так, Игорь. – сказал Васильев после того как закусили селёдочкой. – Не понимаю, но чую, что что – то не так.

– Слушай, Олег! – задумался Добежалов. – А ты уверен, что находишься в реальном Городе?

Васильев подумал, глотнул ещё ершика и признался:

– Нет. Не уверен. Слишком тут много такого, что быть не может, потому что быть не может никогда. Но, с другой стороны, где – то же я есть?

– Где – то есть. – согласился Добежалов.

– И вот из этого самого Где – то я вырваться не могу. Понимаешь?

– Понимаю. – сказал Добежалов шёпотом.

– Ты пойми, – тоже зашептал Васильев, – Я никогда в этой сраной эмиграции не пил столько, сколько здесь пью. И, что страшно и странно, это мне нравится всё больше и больше. И избавиться от этого я тоже не могу.

– А ты пробовал? – усомнился Добежалов.

– Что пробовал? – собрался обидеться Васильев.

– Избавиться пробовал?

– Нет! – признался Васильев. – Не пробовал, но твёрдо знаю, что ничего не выйдет.

– Тогда да. – согласился Добежалов. – Тогда конечно… Что уж тогда?..

И Добежалов ещё плеснул водочки в пивко, чтобы нить разговора не терялась. Плеснул и тут же отвлёкся:

– Олег! Хочешь, я тебя с настоящим пророком познакомлю? Шутка, шуткой, но чем чёрт не шутит? Может, он и вправду что – то знает?

– А что? Действительно. – Васильев внимательно присмотрелся к любителям пива. – Только не спеши. Я хочу сам угадать этого пророка.

– Давай! – согласился Добежалов и Олег Петрович начал угадывать. И через минуту, другую нашёл подходящую кандидатуру. На полу неподалёку от двери в туалет сидел мужик в рваном ватнике. Волосы на голове этого мужика стояли принципиально дыбом, напоминая не то Бетховена, не то Эйнштейна. И это странное поведение волос, по мнению Васильева, и было несомненным признаком гениальности.

– Вот он, Игорёк! – показал Васильев на эту радость парикмахера. – Этот Самый фактурный. Этот как раз то, что надо.

– Согласен. – кивнул Добежалов. И крикнул в другой конец зала:

– Фима! Подойди!

– Пить сегодня, парни, много не могу. – повинился Фима, подойдя. – Только что из дурки. Ещё не отошёл.

Васильев с удивлением смотрел на Фиму. Потому что был этот Фима типичным мальчиком из хорошей семьи. Белая рубашечка, галстучек, очки в роговой оправе, смущённая улыбка.

– А мы много и не дадим. – утешил Фиму Добежалов. – Нам самим мало. Тут вот какая штука. Вот у Олега ощущение, что он не может от Города избавиться…

– Какое ощущение, блин? – перебил Васильев. – Тут полный дурдом. Я уезжаю, а вместо этого оказываюсь в «Конторе» на допросе. Черти, домовые, и вообще.

– Пуповину надо рвать. – забормотал Фима и закатил глаза. – Рви пуповину, иначе никак. Иначе ребёнок не родится….

– Ты, Фима, остынь. Ты не горячись так. Не убивайся. – налил Добежалов Фиме.

Тот выпил, выдохнул воздух, пожевал губами и пришёл в себя.

– А ты не горюй. – сказал Фима Васильеву. – Будешь человеком, всё само собой утрясётся.

И пошёл к своему стояку.

Правда, отойдя немного, обернулся и крикнул:

– И вовсе не дурдом, а дургород!

Васильев помолчал немного, а потом попил ёршика и спросил Добежалова:

– Как это рвать? Какую пуповину? И кому, главное?

Добежалов только пожал плечами.

А Васильев завёлся:

– Я вот сейчас спрошу этого вашего Пророка. Я строго спрошу, если на то пошло. Что же это за пророчество? Это хуже прогноза погоды!

– Спроси, если так уж загорелось. – равнодушно ответил Добежалов и занялся куском селёдки, которая норовила выпрыгнуть из тарелки. – Только, думаю, лучше не будет.

– Это почему же не будет? Я имею полное право спросить.

– Конечно, имеешь. – обрадовался Добежалов. Он как раз исхитрился наколоть на вилку упрямый деликатес. – Только понятней тебе не будет. Чем больше вопросов, тем меньше понимания. Закон Архимеда.

– Какого это Архимеда? – опять «не догнал» Васильев. – Это у которого штаны на все стороны равны?

26
{"b":"35695","o":1}