После возвращения Кабанова из рейда мнение о его солдатах поднялось высоко. Сами участники всячески расписывали собственные подвиги, преувеличивали силы врагов. Факт, что отряд вернулся не только с небольшими потерями, но и с хорошей прибылью, заставлял поверить в воинские байки. Как наши пиратские подвиги стократно преумножались молвой и представляли нас в ореоле непобедимости, и это в свою очередь заставляло обмирать сердца врагов. Даже если реально они были сильнее нашей крохотной эскадры.

Так и здесь. Стрельцы могли заводить себя, расправляться в мечтах со всеми явными и кажущимися врагами, но при известии о нашествии егерей запал куда-то делся.

– Мой вам совет: не будите лихо, пока спит тихо. Не плюй против ветра, когда ветер давно превратился в ураган. Хотите воевать – поступайте в солдаты.

Нет – вам дана возможность жить мирно. Так живите, пока головы не полетели! Цыглер тоже ерепенился. И где он сейчас? Хотите отправиться следом?

От агрессивности моего собеседника не осталось и следа.

– Васька! Ты скоро? – окликнул его кто-то из компании.

– Немец понравился?

Последнюю фразу сопровождал недружный смех. Кто-то из нетерпеливых поднялся, желая помочь разобраться со мной побыстрее. Раз вопреки ожиданиям у одного не получилось.

Васька повернулся к приятелям, на мгновение позабыв про наставленный на него пистолет:

– Тихо вы! На Азов егеря идут!

И в кабаке на самом деле стало тихо.

Я спокойно поднялся, спрятал под камзолом пистолет и направился к выходу. Уже у двери остановился.

– Я все понимаю, мужики. Но вы же у себя дома не будете терпеть бардак. А страна тоже дом. И хозяин у нее есть. Не перли бы вы против. Бесполезно.

Не знаю, поняли ли они мою краткую речь. Хотелось бы…

– Застращал, говоришь? – веселился Командор.

За смехом он даже забывал затягиваться трубкой, и последняя давно погасла.

– Не застращал, а облагоразумил, – наставительно отозвался Флейшман, важно и потешно приподнимая указательный палец.

Присутствующие вновь засмеялись. Здесь собрались все свои. Кабанов, Ширяев, Сорокин. Не хватало лишь Гранье, но канонир воспользовался затишьем и пару дней назад умчался в Коломну, проверять, как обстоят дела с литьем новых пушек и все ли в порядке с пороховой мельницей. С ним отправился Петрович. Женевьева, жена Ярцева, должна была скоро родить, и шкипер еще до своего отправления в дальнее плавание просил врача побыть это время рядом. Акушерки, вернее, повивальные бабки были, а доктор по нынешним временам – редкость. Где они с Юрием разминулись – кто знает? Один сплавлялся по реке, а другой мчался по суше.

– Гроза пиратских морей Флейшман напоминает заблудшим душам о возможном приходе своих товарищей. Вот уж никогда не думал! – покачал головой Ширяев.

Ему хотелось повидать жену и детей, но помимо семьи у каждого мужчины обязана быть работа. И обязательно друзья. Те, с которыми прошел все огни и воды и которые давно стали частью тебя.

– Век живи, – усмехнулся Сорокин.

– Флотом надо было пугать, флотом, – подсказал Ширяев.

Он вновь стал патриотом своей нынешней части, однако в глубине души жалел о временах лихих походов по флибустьерскому морю. Покачивающаяся палуба под ногами, флаг с кабаньей мордой над головой…

– Нынешним флотом только пугать, – вздохнул Сорокин.

Он, напротив, был не слишком доволен своей судьбой. Морской спецназовец – не моряк. Да и помимо корабельных дел есть столько интересной и полезной работы… Моряков Петр рано или поздно все равно найдет.

– Заступить им путь к Москве, – Гриша говорил по инерции. Еще не понял, что разговор потихоньку стал отходить от веселья.

И сам осекся, понимая главное.

– Какой идиот там, – Кабанов показал куда-то наверх, – решил переиграть? Договорились же – разогнать здешнюю шелупонь к чертовой матери! Из янычар никогда не сделать настоящих солдат. Так зачем вводить их во искушение?

– Может, хоть теперь начнут понимать, – вставил Флейшман. – Воевода должен доложить о последствиях.

– Как бы последствия боком не вышли! – вздохнул Кабанов. – И вообще, пора заканчивать с этой войной. Пока турки под впечатлением рейда. Боюсь, как бы вместо этого нас не послали следующей весной Керчь брать.

В этом году было поздно. Основная часть войск находилась далеко. Пока подтянешь осадную артиллерию, пока подойдет пехота…

– Могут. Насколько понимаю, Петру не терпится продемонстрировать величие флота. Победу морскую одержать, – кивнул Сорокин. – А то, что на берегу моряков не воспитаешь, в расчет не принимается. Как и то, что корабли гниют на глазах. Дерево сырое, никуда не годное. Да и сделаны большинство тяп-ляп. Не флот, плавающая посуда. А денег вбухано при пустой казне…

– Ладно. – Командору надоели бесконечные разговоры. Все равно морское дело было настолько сильной страстью Петра, что давать ему советы отказаться от флота было бесполезно. – В кои-то веки собрались, и опять об одном и том же. Юра, расскажи лучше: как у тебя дела?

– Не у меня, а у нас. – Дороги разошлись, но все продолжали чувствовать себя членами одной команды. И в свободное время на производстве бывали практически все.

– Хорошо, у нас, – кивнул Командор.

– У нас хит сезона. Небывалое – бывает…

Флейшман удалился в коридор, куда перед тем подручные занесли пару продолговатых и тяжелых мешков. Когда он вернулся, торжественно неся один из мешков на руках, лицо его светилось откровенным торжеством.

– Неужели?.. – продолжать Кабанов не стал.

– Оно, – подтвердил Флейшман, извлекая наружу ружье с большим барабанным магазином.

– Ну-ка, – Сергей властно взял оружие из его рук.

Длинное, с креплением для штыка под стволом, барабан откидной и для скорости перезарядки, и дабы не слишком нарушать жесткость конструкции. Удобный приклад. Курок, чем-то напоминающий кремневые мушкеты и фузеи.

Палец Командора взвел курок, и барабан провернулся, совмещая очередную камору со стволом. Немного туговато, но не беда.

За предводителем потянулись остальные. Воочию плоды совместного изобретательства видел лишь Сорокин, частенько мотавшийся в Коломну по вопросам конструкции и изготовления боеприпасов.

– Сколько?

– Пока дюжина. Что вы хотите с нынешним уровнем производства? На каждое столько времени уходит… Нарезной ствол, поворотный механизм, а металлургия, между прочим, не ахти. Конструкция, конечно, не очень надежная, но кучность выше даже наших штуцеров. И барабан за десяток секунд расстрелять не проблема. Проблема боеприпасы достать… – Тут Флейшман не смог сдержать виноватой улыбки. – Я, правда, скупил всю ртуть где только можно. Но и доставать ее трудновато, и капсюли никак на полный поток поставить не можем. Хоть без взрывов пока обошлось. В общем, на каждый ствол могу выделить пока по полсотни выстрелов. Отсутствие осечек не гарантирую. Пока.

– Главное – почин. – Командор ласкал ружье словно женщину, а Сорокин с Ширяевым ревниво смотрели, когда же он передаст оружие им. – Все равно всю армию перевооружить не сможем. В самом лучшем случае – охотничьи и стрелковые команды в первых полках.

Под первыми подразумевалась все та же пятерка наиболее надежных полков. Потешные, Бутырский, Лефортов, Егерский.

– Точно, что в лучшем. Я прикинул – даже если казна без задержек заплатит, штук шесть в месяц пока предел. И то не прямо сейчас, – сообщил Юрий.

– Значит, через три года будет около двухсот штук, – прикинул Командор. – Действительно, только на мой полк.

Он передал ружье Ширяеву, а сам наклонился над мешком и извлек кожаный подсумок с патронами. Гильзы были бумажными, однако донышки – металлическими, и пули не уже привычные шарообразные, а конические с нарезами.

– Где-то так, – согласился Флейшман. – Хотя на три года вперед заглядывать рано. Может, удастся как-то расширить это дело. Я уже место для бумажной фабрики присмотрел и патенты соответствующие выправил. Чтобы ни от кого не зависеть. Винниус обещал мне хорошего мастера найти.