Жан Барт, крепкий мужчина средних лет с внешностью просоленного и обвеянного всеми ветрами морского волка, сам провожает уходящих. Они о чем-то беседуют с Командором, очевидно, уточняют принятый план, после чего обнимаются на прощание и Сергей заскакивает в ожидающую его шлюпку. Шлюпка сразу отваливает, а Жан Барт остается на пирсе. До тех пор, пока последний из кораблей не покидает уютную гавань.

По всему городу ходят упорные слухи о предполагаемом вторжении на английские берега. Мол, следом за авангардом туда из Бреста устремятся основные силы флота во главе с Турвилем. Причем с ними пойдут многочисленные транспорты, перевозящие на своих палубах хорошо экипированную и обученную армию вторжения.

И плевать на то, что свободных войск у Франции просто нет. Людям свойственно принимать желаемое за действительное. Надеюсь, наши враги тоже поверят в бродячие слухи. Наверняка найдутся доброхоты, которые тем или иным способом, за деньги или за идею, известят островитян о подступающей к ним угрозе. Свет не без добрых людей. Раз французам обычно заранее становятся известными замыслы англичан, то и последние должны как-то узнавать про предполагаемые ходы противника.

Во всяком случае, для этого сделано почти все. Остальное пусть делают союзники. В смысле, противники.

После ухода рейдовой эскадры мы оставались в гавани долгих пять дней. Теперь не надо было распускать слухи самим. Они уже гуляли автономно, более того, росли, как снежный ком.

Дошло до того, что кое-кто из матросов объяснял причину новой задержки специальным королевским указом. Мол, Его Величество изволил приказать, чтобы все коммерческие суда оставались во французских гаванях и в дальнейшем использовались для перевозки десанта. Причем нашлись моряки, кто сам видел бумагу в капитанской каюте и даже ознакомился с ней. Тот факт, что матросы были поголовно неграмотны, никакой роли в данном случае не играл. Всем все было ясно, и доказывать иное было бесполезно. Понимающе пожмут плечами, секретничают, мол, господа, и останутся при собственном мнении.

На шестой день мы наконец покинули Дюнкерк.

Но как огорчились матросы, когда выяснилось, что путь наш лежит к норвежским берегам! Они уже настроились на другое, а судьба вместо победоносного похода преподнесла обычный рейс.

Обычный – в полном и скучнейшем смысле слова. Даже сказать о нем толком нечего. Малость штормило, менялся ветер, из-за чего часть пути пришлось непрерывно лавировать. Только это привычные морские будни. Романтикой в море не пахнет. Лишь суровый и тяжелый труд, для удобства разделенный на вахты.

Никакие вражеские корабли нам не встретились. Лишь на обратном пути мелькнула вдали парочка британских фрегатов. Связываться с нашей охраной они не рискнули и довольно быстро исчезли с глаз.

Единственное, что стоило помянуть, – в Норвегии я познакомился со старым моряком, много раз ходившим в Архангельск. Он мне пообещал выступить в качестве лоцмана, если я надумаю посетить Россию. В этом году было уже поздно. Единственный русский порт был портом замерзающим. Да и в любом случае идти по тем водам можно только летом. Моря северные, студеные. До паровых машин еще никто не додумался. Как и до ледоколов.

Когда мы возвратились в Дюнкерк, была уже глубокая осень. Она не походила на нашу, русскую, однако тепла уже не было, а пролив стал почти безлюдным.

Первым делом мы стали искать в порту ушедшие суда Командора. Потом – расспрашивать: не появлялись ли они? Но никаких вестей от Кабанова не было.

Семь вымпелов растаяли на горизонте, и никто не знал, что стало с их забубёнными командами. Пропали, и все…

Море умеет хранить тайны. Сейчас бы пропасть, сгинуть в нем без следа. Не навсегда. На какое-то время. Мои семь вымпелов против лавирующих за кормой двадцати трех – невелика сила. Будь с нами карибские приспособления, еще можно было бы попробовать сыграть ва-банк. Но наша небольшая компания решила хранить секреты. Не стоит раньше времени обучать Европу более коварным приемам боя. Жестоким – не говорю. На суше успех еще долго будет решаться в рукопашной схватке, когда противники, вконец озверев, пронзают друг друга штыками, рубят саблями и палашами, а то и в полном смысле слова вцепляются зубами в глотку. По сравнению с подобным любой пулемет покажется гуманным. Хотя бы для того, кто за ним лежит.

Уходить приходилось почти против ветра. Постоянная смена галсов очень утомляла команды. Но ведь и преследователям доставалось не меньше.

Слева едва виднелся берег Шотландии, справа манило открытое море. Было бы логичнее свернуть туда. Тогда даже ветер из явного врага превратился бы в нейтрала. Но шедшая за нами эскадра ждала данный маневр. Ее широкий фронт начинался за кормой и тянулся далеко вправо.

Стоит нам повернуть – и фланговые получат преимущество, сразу приблизятся, возможно, сумеют на какое-то время связать нас боем, а там подоспеют основные силы.

Между прочим, четыре линкора. Достаточно действенный класс кораблей в любой схватке. Тем более когда из моих семи вымпелов три – легкие бригантины, чьим назначением сражение эскадры на эскадру отнюдь не является.

Еще не вечер. Хотя именно вечер сейчас был бы крайне желателен. Вечер, переходящий в беспросветную ночь…

…Город был захвачен так, как мы захватывали города в далекой Вест-Индии. Скрытная высадка на берег, стремительный марш, а затем – наступление перед самым рассветом.

Даже не столько наступление, сколько методичное занятие пустых темных улиц. И отборный отряд, тайно и неотвратимо приближающийся к форту…

Британцы настолько не верили в подобную возможность, что не думали защищать город с суши. Форт был построен таким образом, чтобы бороться исключительно против морского врага. Никаких воинских патрулей нигде не наблюдалось. А ночная стража уже где-то дремала, решив уступить место утренней, пока не созданной.

Мои нынешние подчиненные не внушали мне такого доверия, как прежние. Те всю жизнь проводили в набегах, и напугать их не могло ничто.

Новобранцы тоже являлись смелыми людьми. Но до войны большинство из них относительно спокойно бороздили ближние моря, не помышляя о карьере ни пиратов, ни каперов. Управлялись с парусами они отлично. А вот оружием владели уже похуже. По крайней мере, всерьез воевать с ними на суше я бы не стал.

На наше счастье, жители метрополии тоже были гораздо менее воинственными, чем заокеанские собратья. На островах постоянно приходилось считаться с возможностью налета. Здесь – уже порядком подзабыли, когда видели на своей земле неприятеля. И в обозримые века увидеть по идее не могли.

Тем неожиданней стал мой сюрприз. Знакомство с ним, как всегда, началось с одинокого выстрела, грянувшего где-то на улице. Может, проснулся ночной дозор вкупе с дневным и сумеречным, может, простой житель, а может, у кого-то из победителей просто не выдержали нервы.

Могло бы грянуть чуть попозже. Европейские города покрупнее заокеанских племянников, и я, признаться, чуть не заплутал среди изгибов совершенно незнакомых улиц.

До форта было рукой подать. Со стороны города толком защищен он не был. Так, небольшой вал, преодолеть который под силу даже мальчишкам. Ни рва, ни отвесных стен…

– Бегом!

Раз скрытность больше не могла нам помочь, оставалось надеяться на быстроту и натиск.

Мой отряд был составлен лишь из моряков «Глостера», которых я уже знал и которые, в свою очередь, знали меня.

Мы с разгона перенеслись через показушный вал и оказались во дворе укрепления. Отовсюду выбегали солдаты. Почти все неодетые, большей частью без оружия.

Сразу видно, нормативов на одевание здесь пока не сдают. Зря. Любая российская часть моего подлинного времени уже была бы готова дать отпор невесть откуда взявшемуся противнику.

Латы за сорок пять секунд надеть! Хорошая бы фраза могла быть в Средневековье! Жаль, я опоздал. Погонял бы охламонов с золотыми шпорами.