Но что такое Ла-Манш? Довольно неширокий пролив. От Дюнкерка в хорошую погоду видны британские берега. И уж какую-нибудь лодку на берегу можно найти всегда. Даже самую маленькую. На двоих человек.

Лишь бы иметь время для выздоровления.

Лишь бы его иметь…

– Как поживаете, дорогой друг?

Сэр Чарльз чувствовал себя в поместье Эдуарда, словно в собственном. Потому, едва церемония встречи завершилась и друзья оказались в гостиной, без приглашения опустился в кресло. Которое по проведенному в нем времени тоже мог назвать своим.

– Благодарю. Как можно жить в поместье? Покой, уют, тихое спокойное существование. Все то, чего так не хватало мне во время губернаторства на Ямайке.

Лорд Эдуард пространно описал занятия по хозяйству и размеренные занятия, которым предавался, получив долгожданный досуг. А заодно – стоявшую в последнее время погоду, что-то позволившую сделать, а что-то, напротив, помешавшую.

– А что с экспедицией в Московию?

Теперь настал черед сэра Чарльза. Лорд вложил в предприятие немалые деньги и поэтому имел полное право быть в курсе всех мелочей предстоящего плавания.

Старый друг и компаньон с готовностью поведал о покупке и подготовке судов, о товарах, которые стоит взять в тот конец, чтобы не идти порожняком, о предположениях, что именно стоит купить в далекой дикой стране и по какой цене вынуждены продавать это отрезанные от морей и лишенные кораблей московиты. Предполагаемая прибыль была велика. Пусть поменьше, чем добыча, доставшаяся друзьям во времена былых походов на испанца, но ныне былые враги объявлены друзьями и действия против них больше не приветствуются короной.

Да и риска в плавании по северным морям меньше. Шторма там, конечно, опасны. Зато практически не встретишь пиратов. Когда кроме бездны других врагов нет, то предприятие можно считать почти безопасным.

Главное – оно тоже шло на благо Англии, как ранее на благо Англии шла борьба с испанцами в далеком флибустьерском море.

И лорд, и сэр были едины во мнении, что благо подданных в его денежном эквиваленте – это и есть благо их страны.

Официальная часть беседы завершилась к обоюдному удовольствию. Теперь стало возможным спросить о личном, и сэр Чарльз не преминул это сделать:

– Надеюсь, с Мэри все хорошо?

Он спрашивал с искренней заботой. Когда ребенок вырос у тебя на глазах, то поневоле и в дальнейшем принимаешь в его судьбе посильное участие. Особенно если затем в чем-то успел провиниться перед ним.

Лорд Эдуард несколько замялся. Вопрос был достаточно деликатным. Хотя с кем его обсудить, как не со старым другом?

– Хандрит. Я думал, родные места заставят Мэри позабыть про последние события. Увы, мой друг! Ничего не изменилось. Я скажу вам больше. За ней стал ухаживать наш сосед. Отличная партия. Племянник первого лорда Адмиралтейства, несмотря на молодость – уже капитан первого ранга и наверняка в будущем адмирал. Но моя дочь даже не выходит из комнат во время его визитов. Говорит, он ей не нужен.

– Вы говорите о Пите? – уточнил сэр Чарльз.

– О нем. Вчера прислал записку, что недавно вернулся из похода и сегодня в два пополудни обязательно будет у меня. – Лорд машинально взглянул на здоровенные часы, мерно и монотонно отмеряющие время.

Судя по стрелкам, до визита баронета оставалось почти сорок минут.

Сэр Чарльз тоже посмотрел на циферблат. На лице толстяка явно просвечивало желание поделиться какими-то новостями. И сомнение: стоит ли это делать?

Хорошо его знавший, лорд немного подождал результата внутренней борьбы и, не дождавшись, предложил:

– Рассказывайте. Насколько я понял, речь пойдет о грядущем визитере. Он что-то натворил?

Имелись в виду не обязательно какие-нибудь безобразия или нарушение норм приличия. Иногда натворить можно словом, рассказав не тем людям про вещи, само существование которых следует держать в тайне.

– Судя по дошедшим до меня слухам, Питу удалось пленить Командора, – заговорщицки прошептал толстяк.

– Как? – Эдуарда было трудно удивить, но сейчас он был просто поражен новостью.

Сэр Чарльз осмотрел гостиную и тянущийся от нее коридор, явно побаиваясь, что к ним сюда некстати, как в прошлый раз, заявится леди Мэри.

– Моя дочь отправилась на верховую прогулку, – понял друга лорд Эдуард.

– Один весьма высокопоставленный друг по ту сторону канала, – Чарльз кивнул в сторону стены, словно пролив находился сразу за ней, – известил в частном порядке баронета, что Командор на одном фрегате отправился сопровождать купеческие суда до Дюнкерка и обратно. Вот Пит его и подкараулил. У него было четыре первоклассных фрегата против одного легкого французского. Хотя, – сэр Чарльз улыбнулся не без довольства, – полного успеха достигнуть не удалось. Наш старый знакомый умудрился связать боем весь отряд баронета. Более того, потери в людях на кораблях оказались настолько большими, а сами фрегаты настолько избиты, что один из них даже пришлось утопить самим. В противном случае, по свидетельствам очевидцев, не хватило бы моряков даже чтобы пройти короткое расстояние от места боя до ближайшего порта.

– А Командор? – Лорд слушал с невольной жадностью.

Пленение былого противника вполне может послужить поводом для обвинений его, лорда Эдуарда, в качестве экс-губернатора колоний. Мол, одолели же вашего флибустьера. Так почему же вы не могли этого сделать?

– Его захватили раненым, без сознания. Насколько понял, с ним лишь один из былых офицеров. А так – вся команда набрана совсем недавно уже во Франции. Буквально накануне моего отъезда прошел еще один слух. Будто баронет собирается подлечить Командора, однако лишь для того, чтобы вздернуть его по обвинению в пиратстве. То, что у Санглиера есть официальный каперский патент от французского короля, Пита не смущает. Как и то, что Санглиер – кавалер ордена Святого Людовика.

– Санглиер является кавалером? – переспросил Эдуард. Пусть в данном случае особого удивления не испытывал.

Кавалерами становятся или по древности рода, или по заслугам. Как с древностью, в случае с Командором неясно, все-таки объявился он из Московии, то есть откровенной глухомани, по сравнению с которой даже колонии покажутся процветающими и культурными странами, но заслуг перед короной у Санглиера более чем достаточно.

Жаль только, что перед французской короной.

– Вы говорите – повесить? – с некоторым запозданием дошло до лорда Эдуарда.

– Именно так, мой дорогой друг, – подтвердил сэр Чарльз.

В принципе, Эдуард не возражал бы против смерти Санглиера. Но сами собой возникали возражения.

Во-первых, позорная смерть шла вразрез с законами войны. Известие о незаконной казни обязательно дойдет до французского короля и его приближенных, и те в свою очередь могут точно так же поступить с любыми пленными британскими офицерами. Без всякой зависимости от их предыдущих дел.

Во-вторых, одно дело добить противника втихаря, однако, раз просочившись, слухи станут достоянием всего высшего света. Пусть Пит – племянник самого первого лорда; человеку, обесчестившему свое имя, никакого пути в порядочное общество нет. И выдавать за такого дочь нельзя. Дабы она не разделила опалу мужа.

А в-третьих… Вернул же Командор Мэри целой и невредимой. Более того, постарался, чтобы с ней ничего не случилось на обратной дороге. Хотя мог просто оставить в джунглях, не заботясь о ее дальнейшей судьбе.

Элементарная порядочность требовала, чтобы к Санглиеру тоже было проявлено некоторое снисхождение. Это в колониях он был главным противником. Там требовалось вывести его из игры любыми методами. Здесь Эдуард ни за что не отвечал, следовательно, врагов иметь не мог. И даже благо Англии не требовало гибели бывшего флибустьера. Напротив, казнь сильно могла ударить по престижу. Тем более пленный навредить больше не мог.

Бывший губернатор старательно обдумал со всех сторон сложившееся положение и лишь затем покосился на старого друга.