– А что – не надо? – Хорст, резко очень. – Алексей, ты же все понимаешь. Реально!..

– Понимаю. На третьем курсе проходили. Если строишь концлагерь, сначала отправь туда бомжей. Город чистый, жители радуются. Потом – гомосексуалистов, затем – цыган. А потом – всех подряд.

Поглядел Хорст Die Fahne Hoch на Женю-Еву. Поглядела Профессорова дочка на Игоря.

– Ну, вот. Все ты, Алексей, правильно видишь. Вступай в Десант!

– Уже было! При Гитлере, при Муссолини, при Сталине. И чем кончилось?

– Гитлер ошибся с евреями. Сталин – с крестьянством. Мы это учтем.

– Цыганами обойдетесь? Западный вариант – мерзость, никто не спорит. До нормального парламента нам еще лет пятьсот на полусогнутых. Но что взамен? Концлагеря?

– Взамен – власть для народа и в интересах народа. С максимумом допустимой свободы. Пресса, партии – пожалуйста. Мы будем только поддерживать порядок. Главное – люди. Дети не будут бояться идти в школу, молодые ребята – в армию. Вечером по улицам можно будет гулять!..

– И поезда – по расписанию. Хорст!.. Игорь… Женя! Знаете, что дальше будет? Сначала – драки с милицией, потом бомбы…

– Спятил, Алексей? Какие бомбы?

– А вы у товарища Севера спросите. Который подпольем руководит.

– А-а… А ты откуда о товарище Севере знаешь?!

Запись с пластинки фирмы «Сирена Гранд Рекорд» (1903 год). Русско-японская война еще не началась, но Сипягина уже убили.

Человек – сам себе загадка. Оттого и психоанализ придуман, чтобы разъясниться, понимание найти. Только Фрейд, от венских нервных дамочек одурев, все к одной-единственной причине повернул, чем себя и всех прочих еще пуще запутал. Венские дамочки бальзаковского возраста это одно, просто люди – нечто совсем иное. Вдобавок ко всему – подсознание. Очень, знаете, удобно: я – не я, все «оно» проклятое. Сидит внутри – и гадости подсказывает, покоя не дает.

Алексей Лебедев психоанализом не увлекался, даже Фрейда не читал, хоть и полагалось по программе. Открыл как-то сборник, а там статья про Христа. Перелистал – и в сторону отложил. Мерзко! Повезло Фрейду – не дожил, извращенец, ни до Бухенвальда, ни до Кармурлага. Таким там самое место!

Позже Алеша подобных мыслей, конечно же, устыдился, раскаялся даже. Но Фрейда читать не стал, чем прошиб немалую брешь в собственном образовании. Поэтому о причине своих поступков задумывался редко. Решил – значит, решил, чего еще мусолить? Зря, конечно. Очень иногда интересно бывает, отчего человек именно сюда свернул, а не в иную сторону. Тем более, важные решения порой в долю секунды принимаются. Потом год анализируй, все равно не поймешь.

Так и сейчас. Хорст, который Die Fahne Hoch договорить не успел, вопрос полностью задать, а в голове у Алеши все сложилось. Значит, не просто его разыграли, а со смыслом. Знающие люди, видать, постарались. То ли по дурости, то ли подставить решили. Ответил бы он на письмо…

Так значит?

– Я в списке допуска, Игорь.

Специально Хорста не по кличке назвал. Мол, кончились шутки. Если подумать, вправду кончились. Кажется, десантникам про настоящего товарища Севера успели рассказать, причем по большому секрету…

А «список допуска» – удачно. Интригует, но ничего не раскрывает. Мало ли, где какие списки пишут?

– Кто такой Север, ребята? Хорст, Алеша, объясните!

Ева… Вперед подалась, блеснула очками в золотой оправе. Любят девушки тайны почище французских духов. Еле удержался Алексей, чтобы не улыбнуться. Как они меня называли? Либерастом? Будет вам либераст!

– Ну-у-у… – Хорст. Неуверенно так.

На Алешу посмотрел. Чего ответить, мол? Наверно, подписку давал, у них в Десанте все всерьез.

– Список составил координатор, – Алексей, в сторону глядя. – Начальные буквы псевдонима – "Ю" и "В".

Теперь можно на Игоря-Хорста взгляд перевести. Если того в тайну посвятили, значит, и о загадочном «Юго-Востоке» поведали. Так?

Так! Кивнул Хорст, крепкий подбородок почесал, хлебнул остывший кофе.

– Женя, извини. Я… Мы с Алексеем не имеем права. "Ю" и "В"… У нас его решили вслух Юрием Владимировичем называть. Почти Андропов! А товарища Севера – Семеном. Ты, Алексей, тоже, когда при посторонних будешь поминать…

– Кто здесь посторонний? Я?!

Грозно сверкнули очки. Не выдержал Алексей – усмехнулся. Институт Монро, значит? Бинауральный ритм, «Ad astra» Яна Хайза? Думаешь, Ева, ты у бога бороду сжевала?

– Игорь действительно не имеет права, – констатировал. – У него допуск по второй форме.

Про «форму» Алеша вовремя вспомнил. Было такое – при защите «закрытых» диссертаций. Очень удобно, если «форма» первая: ни оппонентов, ни дискуссии. Выходит, люди и так делятся: у кого «форма» вторая, у кого – первая. Кто может товарища Севера помянуть, а кто рылом не вышел.

Правда, Игорь?

Алеша поглядел на Хорста, на Женю-Еву посмотрел. Решили, значит, отставного демократа подобрать, определить к месту? Вступай Алеша в Десант, мы тебя писарем зачислим и даже бить не будем. Благодетели, понимаешь!

А теперь что скажете?

Говорить, впрочем, никто не пытался. И не надо! Решил Алеша: хватит. Пусть без меня ругаются.

Чашкой пустой по блюдцу стукнул. Встал.

Куртку старую поправил.

– О товарище Севере… О Семене… Будете говорить только со мной. Все вопросы – ко мне. Но только в крайнем случае. В самом крайнем, ясно?

Вышел. Даже прощаться не стал.

Возле метро – знакомый крикун с мегафоном. И знамя то же – тяжелое, красного бархата. «Отечество и Порядок» на боевом посту.

– …Вчера мы опубликовали список депутатских привилегий. Обратите внимание, он из двух частей. Жалование министерское, машина, квартира в Киеве – это самой собой. А сколько им проплачивают за каждое голосование!.. Читайте, читайте!..

Рядом двое стараются, листовки раздают. И милиция здесь же. Не вмешивается, слушает.

– Кого бы не выбрали, товарищи, это будет парламент миллионеров. Для кого он работать будет, как вы думаете, для народа? У половины есть собственность за границей, там, в списке, фамилии, читайте! Дети учатся в Оксфордах и Сорбоннах, жены покупают бриллианты… Читайте, читайте!..

Пожал плечами Алексей: не ново. Сколько уже говорили, сколько печатали. Что толку? Хотя… Вода камень точит.

– А чего смертную казнь отменили? Потому что сами бандиты? Правильно. Но не только. Сами уже на дело не ходят, на них «братва» работает. Вот эту «братву» они и спасают, чтоб не боялись, служили верно. Где в Европе первыми смертную казнь отменили? В Италии. Мафия бессмертна! А мы этих бессмертных – по завету товарища Дзержинского…

Подошел Алеша ближе, взял листовку, сунул в карман куртки. Кричат, обличают – все мимо. Бомбу бы взорвать!..

Подумал – поразился, сам себе не поверил. Второй раз за сегодня – и про бомбу. Что за чушь? Индивидуальный террор – не метод, покушения охранка устраивает, им на истфаке твердо разъяснили.

Позвольте, а почему – индивидуальный? Террор – он разным бывает. Толпа тоже из отдельных индивидуумов состоят. Одна снежника еще не снег, одна дощечка – еще не гроб…

Гадов всегда заливают.

…С хача-начальника начинать нельзя, с его брата тоже. Найдут, не дураки. Но если нельзя выстрелить в лоб, можно поджечь дом за спиной. Стратегия непрямого удара!..

Поджечь? Или все-таки взорвать?

Взорвать – и поджечь!

– …А сегодня в аптеки снова наркотики завезли. Сходите на Костомаровскую, поглядите, совсем рядом. Наркоманов – как на первомайской демонстрации, пройти невозможно. Думаете, милиция не знает? Как же! Вы с утра постойте, поглядите. Прямо в форме приезжают – следить, чтобы «дурь» не украли. Фамилии назвать? Назову – не жалко…

Включил не ради каких-либо особых достоинств этой песни («Ландыши, ландыши…»). В Карл-Маркс-Штадте когда-то работал отец – на секретном предприятии «Висмут».