Морда не сама по себе – на фоне кирпичной стенки. То ли на мученичество тонкий намек, то ли у художника совесть заговорила.

– Нам здесь жить! Нам! Здесь! Жить!!!

Это уже слоган. Белыми буквами по плакату – и голосом, словно перевод для особо непонятливых.

– Нам здесь жить! Честной стране – честное правительство! Наш блок – блок честных людей!.. Нам здесь!..

Поежился Алеша от холода, на шаг отошел, дабы все вместе обозреть: плакат, глашатая с мегафоном, еще одного с пачкой свежих газет наизготовку. Вот и экран белеет, на экране та же Морда Крысобойная, тот же лозунг. Сейчас фильмик крутить-вертеть начнут, но пока мегафон старается.

– Честные люди – честный парламент! Честной стране – честную власть!..

Проорал, мегафон опустил. Фильмик? Нет, для начала затравку – ретро-песни, про «На дальней станции сойду». Независимость – независимостью, но все мы born in the USSR.

Оглянулся Алексей, в сторону станции метро посмотрел. Там тоже экран, тоже мегафон, даже два. Чем удивляться? Вечер, народу тьма, самое время про «Нам здесь жить!» надрываться.

…"Нам здесь жить" – роман так называется, Алешей еще на первом курсе читанный. Интересно, Морда авторам за слоган отстегнула? Или как всегда?

Забыл Алексей Лебедев про выборы – не до выборов ему теперь. Не поленились – напомнили. Прямо-таки дежа вю. Год назад ради честных выборов в палатках мерзли, теперь в палатки, не зовут, но бывшие братья-демократы сейчас наверняка тем же заняты. Только вместо Морды «Нам Здесь Жить» на плакате сам господин Усольцев. И крутят не «совок», а нейтрально-европейское. Тоже намек – на грядущую интеграцию.

– Честное правительство-о-о!…

Обратно Алеша тем же путем добирался. Руки в карманы, шарф под подбородок. Куда спешить? В пустой комнате волком завыть можно. В бар «Черчилль», джаз послушать? Эх, лучше не вспоминать! Даже на кино не хватает, не при «совке» живем, когда билет сорок копеек стоил. Про театр и вспоминать нечего.

– Нам здесь жи-и-и-ть!..

А зачем театр, если прямо под носом настоящая жизнь, без дураков? Можно даже сказать, История. Вот она, вершится, родная! Президента в палатках высидели, теперь парламент вычудим.

– …Год назад нас всех обманули! Обманули! Шайка, пришедшая к власти, занялась дележкой того, что не успели разворовать! Наш блок требует: казнокрадов – под суд!..

Ничего особенного Алеша увидеть не рассчитывал. И так понятно. Демократы – про Европу, остальные – про Россию, демократы – про Голодомор, остальные – про русский язык. И все вместе – про честное правительство.

О чем еще скажешь? Об отмене депутатской неприкосновенности? Так на Морде Крысобойной, если журналистам верить, три уголовных дела висит. У господина Усольцева… Нет, не уголовщина, и не у него, а у его брата…

– Товарищи! А давайте их всех изберем. Всех, кто пожелает. Изберем – и за решетку, скопом. По «десятке» с конфискацией навесим, а там и разбираться начнем. «Нам здесь жить»? Это нам – здесь жить, а они, сволочи, думают на вилле швейцарской спрятаться, когда припечет. Не спрячутся, не успеют. На черта нам вообще эта говорильня? Вор должен сидеть в тюрьме, правильно? Обещаю – сядут! Парламент закрыть, политиков – на нары!..

Ого, кто там такой смелый? Обернулся Алеша, головой покрутил. А тут, откуда ни возьмись, патруль с дубинками.

– Ваши документы!

Задерживали Алешу Лебедева регулярно. Выпившего – считай, за дело (не попадайся!), но и трезвого в покое не оставляли. То ли старая куртка подозрительной казалась, то ли из здоровой ненависти к тем, кто в очках и виду интеллигентного. Не братка же с обрезом под полою останавливать, не бомжа инфекционного!

Алексей привык, потому и с паспортом не расставался. Сегодня задерживать его сам милицейский бог велел: личность, словно после парламентской дискуссии, со стороны смотреть страшно.

– Прописка временная?

Вздохнул Алеша – началось! Отпустят, понятно, потому как трезвый и с документами, но помурыжат вволю. Почему губа разбита, зачем очки надел…

– Глядите, товарищи! Менты парня задержали. Ничего не делал, стоял, агитацию слушал. А почему задержали? Потому что бандюганов тронуть боязно. Трусы они – менты. И воры! Не должен народ ментов бояться – пусть они от народа прячутся. На нары ментов! На нары!

Дрогнул Алешин паспорт в милицейских пальцах.

– Депутат, вор и продажный мент – враги народа! Покрывают друг друга, гады! Самое время вернуть смертную казнь! Мы не призываем, товарищи, мы ее просто вернем. И скоро!..

Отдали патрульные паспорт, не стали вопрос с пропиской усугублять. Отдали – в сторону смелого крикуна шагнули. Алеша спрятал паспорт, подумал чуток – и за ними.

Кто же там решительный такой?

Далеко идти не пришлось. Слева от входа в метро, где днем цветами торгуют, толпа невеликая. Посреди – парень с мегафоном, над ним полотнище малиновое, тяжелого бархата. Буквы золотые: «Отечество и Порядок».

Покачал головой Алеша, подход оценив. Не ноу-хау, конечно, но весьма доходчиво. Глядишь, и выйдет что-то.

Только зря этот смелый родную милицию поминал. Сейчас, прямо здесь, и повяжут.

– Завтра мы опубликуем список аптек, где торгуют наркотиками. Все они – под ментовской «крышей». Сходите, товарищи, поглядите, как «торчки» поутру собираются, прохода людям не дают!..

А патруль уже рядом, руки к смельчаку тянет. Только опустились руки – шагнули из толпы крепкие парни с знакомыми повязками, загородили дорогу. Золотые крылышки на синем фоне, значки-"поплавки" на куртках. Чуть не присвистнул Алеша. «Десант»! Вот оно что! Интересно, полезут, эти с дубинками в драку, рискнут здоровьем?

Не полезли. Здоровье – оно свое, не казенное.

– Товарищи работники милиции! Если вы – парни честные, если наркотой не торгуете, перед бандитами не шестерите, идите к нам. Что мешает всех бандитов извести? Депутаты, адвокаты и законы. Правильно? Законы мы изменим, депутатов посадим, на адвокатов охоту объявим. А гады всякие, что нас сейчас запоминают и из-под полы фотографируют, пусть знают, что и у нас фотоаппараты есть. И семьи имеются – и у нас, и у вас, и дети в школу без охраны ходят…

Не путать с иными конармейскими песням-сестрами. Эта о том, как «конная Буденного раскинулась в степи». Запись старая и редкая, сама же песня производит странное впечатление. Написанная явно в псевдонародных русских традициях, она слушается как нечто китайское, даже с пентатоникой.

Среда, 6 августа 1851AD. Восход солнца – 7.49, заход – 17.00. Луна –IIфаза, возраст в полдень – 9, 6 дней.

Сорта слоновой кости в зависимости от размера клыков:

1. Дамир – наибольшие клыки (до 10 футов длины).

2. Бринджи ахль – большие клыки очень хорошего качества.

3. Дахар бринджи – мелкие клыки хорошего качества (весом до 20 фунтов).

4. Бахр – клыки весом до 12 фунтов.

5. Клиндже – самые мелкие клыки по 2-3 фунта весом.

6. Машмуш – слоновая кость низкого качества, побывавшая в земле или воде, а также испорченная солнцем. Используется для технических целей, покупать ни в коем случае нельзя.

Сведения эти могут весьма пригодиться во время моего самостоятельного путешествия.

Надеюсь.

Желая восполнить упущенное ранее, вынужден поступиться весьма любопытными подробностями сегодняшнего дня, в том числе результатами осмотра когтя зверя Керит, о чем напишу позже и отдельно.

Итак, разговор с хозяином каравана мистером Зубейром Рахамой, состоявшийся позавчера, то есть в первый день нашего путешествия. Беседа наша действительно очень важна, ибо прямо касается всех моих дальнейших планов.

Не удержусь от воспоминания: во время разговора с Рахамой мне довелось выпить целые три чашки кофе, завариваемого его невольником-арабом по какому-то особому рецепту. Кофе превосходен (мистер Зубейр именует его «аромат Йемена»), но повторять этот подвиг не решусь. Боль в затылке не отпускала до самого вечера – в придачу к моей постоянной спутнице-лихорадке.