В пустых городах ветер гонял по улицам мусор, одновременно присыпая его пылью. Пыль превращалась в землю, ее поливали дожди, и земля покрывалась травой. Потом вырастали кусты и деревья, их корни крошили асфальт и бетонные стены. Данилова знала, что люди еще живут где-то на этой земле, но не могла их найти. Они спрятались в норы, им должно было еще надолго хватить электричества и пищи, у них были миллионы фильмов и игр: Сети, главный итог цивилизации, работали надежно. Когда растения окончательно победили города, в них пришли травоядные животные, большинство которых Наташа никогда не видела. Трехрогие пятнистые олени, еще похожие на ослов, но гораздо более крупные твари, покрытые складками толстой кожи, а еще свиньи с необычайно длинными рылами… Это не могла быть Земля, но Данилова узнавала московские улицы. Потом подоспели стаи хищников, среди которых преобладали самые обыкновенные дворняги. Откуда они взялись? Она никогда не видела столько собак… Наконец, по остаткам асфальта заскребли когти кого-то крупного, сильного животного, отдаленно похожего на тигра, но поросшего свисающей до земли шерстью.

Еще собака… Старая, больная псина с раной на лапе приходила в ее сон, лизала руку. Она была печальна, но не скулила, у нее не было сил. Наташа поняла, что собака умирает, и поняла также, что ее хозяин давно уже мертв. Собака печалилась о ком-то другом, но пришла к ней… При чем здесь Данилова? Или дело в какой-то новой части ее сознания, которая родилась там, в тоннелях? Наташе показалось, что собака грустит об убитых стариках, но виноватой в их смерти считает вовсе не Данилову.

Вспомнилась во сне давно прочитанная статья в пиратских Сетях, глупая, как и большинство ей подобных. Она называлась «Десять способов узнать клона», или как-то вроде этого. «Клоны никогда не заводят домашних животных, им это ничего не дает. Правда, могут иногда и завести в целях маскировки…» Наташа тогда посмеялась, а теперь вспомнила. Торжество ксенофобии.

Но разве теперь она может считать себя чистой от этого греха, который вытравливали из нее с раннего детства? Данилова ненавидела целую расу и мечтала об ее уничтожении. Не только потому, что угроза нависла над всем человечеством, – она хотела этого и от себя лично. Есть существа, которые недостойны жизни.

Опять вспомнился несуществующий сын, дрогнуло сердце. Чем кончится та охота, где живут такие страшные звери? Наверное, они придут в пустые города. Значит, тильзиты выйдут на поверхность, Крысолов никого не спасет? Тогда все зря. Тогда надо умереть, чтобы не производить на свет чудовище. Или нужен врач… Данилова забеспокоилась во сне, заворочалась и проснулась.

Сон оставил после себя ноющую тревогу, поселившуюся в самой глубине души. Да и в городе почти стемнело… Как же так, ведь Крысолов покинул ее глубокой ночью! Неужели она проспала почти сутки? Наташа встала, огляделась. Тихий двор, безветренная погода. Посетив ближайшие кусты, Данилова запоздало удивилась почти полному отсутствию боли – все же лечиться накануне времени не было. Забралась в сумку, которую по счастливой случайности никто не тронул, закинула в рот пару таблеток и запила оставшимся вином.

– Вот только зубы новые почему-то не выросли… – Она ощупала десны и задела пальцем крестообразный порез на щеке.

Кривонос пометил ее. Стало страшно, Данилова поежилась, сделала маленький круг по двору. Уходить нельзя, Крысолов сказал, что здесь безопасно. Скоро придет второй свидетель… Свидетель чего? Очень хотелось есть, Наташа даже собралась постучать веткой кому-нибудь в окно, но раздумала. Она пролежала на лавке весь день, па виду у всех. Странно еще, что не вызвали полицию, ведь налицо все приметы наркотического опьянения.

Очень хотелось послушать новости, но браслета не было, а захватить с собой что-нибудь из дому она не догадалась. Крысолов говорил о многих смертях, о людях бургомистра… Кого он имел в виду? Мэра Милоша? Наташа никогда не встречалась с этим стариком. Хотя он, кажется, не так уж и стар.

Раздался слабый рокот, и вдалеке пролетел вертолет, летчик уже включил разноцветные ночные огни. Силуэт можно было хорошо рассмотреть, и Наташе показалось, что это большая военная машина. Что она делает над Москвой? Ночь постепенно вступила в свои права, пахнуло сыростью. Подняв воротник комбинезона, Данилова засунула руки поглубже в карманы и уселась, решив ждать хоть до утра. Потом вспомнила про газету, метнулась было к урне, но пластиковый цилиндр оказался уже заменен уборщиками. Со скуки она принялась рассматривать окна и удивилась, что свет в них почти не горит. Наверное, тут намечается новый пустой квартал, еще пара лет, и его отключат от Сетей… Впрочем, пары лет у города скорее всего в запасе уже нет.

Послышались шаги. Наташа привстала, всматриваясь в темноту, но прошла целая минута, пока незнакомец появился под ближайшим фонарем. Худой, довольно высокий черноволосый мужчина в дешевом спортивном костюме и куртке патрульного, в одной руке пакет, в другой – полицейский «рокот». Человек подошел к Наташе вплотную, почесал, разглядывая ее, стволом пистолета небритую щеку.

– Добрый вечер, – сказала Данилова, стараясь не выдать в разговоре отсутствие передних зубов. Получилось не слишком удачно. – Вы кто?

– Меня зовут Живец, – представился мужчина. – Я принес тебе поесть, но забыл, что у тебя неприятности… Но хлебный мякиш ты ведь глотать можешь?

Наташа растерянно пожала плечами. Человек со странным именем говорил довольно холодным тоном, и она не знала, как реагировать.

– А где Крысолов? – Данилова забрала пакет и отвернулась. Действительно, принес копченые колбаски… Хоть плачь. – Он сказал, чтобы я ждала его здесь.

– Придет позже, если не обманет. Тебе он тоже предложил стать его свидетелем, так?

– Да, а что?

– Ничего. – Живец уселся на лавку, положил рядом пистолет. – Это он вывел тебя из тоннеля?

– Да, – кивнула Данилова и почувствовала себя глупо. Надо хоть что-нибудь спросить. – Ты – патрульный?

– Нет, я забрал эту куртку у парня, которого убил сегодня. Но он, кажется, тоже не был патрульным. В пакете есть еще вода, так что можешь запивать мякиш… – Он улыбнулся. – Извини, что так вышло, Наташа. Не подумал. А симпатичный у тебя крестик на щеке…

Данилова не ответила – она больше не могла сдерживаться и принялась заталкивать в рот куски батона, старательно отвернувшись от собеседника. Конфеты… Первой мыслью было: зачем он принес конфеты? А потом ужасно захотелось сладкого.

– Спасибо, я люблю с фруктовой начинкой, – с набитым ртом пробурчала она.

– Я знаю… – кивнул Живец. – Я много о тебе знаю, Наташа. Спасибо Крысолову – помог. Кстати, я немного похозяйничал у тебя в квартире, ты уж извини. Хотел спросить тебя: ты собираешься свидетельствовать?

– Я… Да, наверное. Он спас меня! – Данилова, едва не подавившись, проглотила кусок мякиша. – Кто он такой, Живец? И кто ты такой?

– Он… – Дмитрий почесал затылок. Он собирался задавать вопросы, а не отвечать на них. Однако Наташа тоже вправе знать: все-таки ее боль недавно прошла через него. – Короче, так: он инопланетянин. Не совсем, но так тебе будет проще понять. Хотя я сам ничего не понимаю… Когда мой начальник, полковник СПР Плещеев, узнал, чем грозят людям тильзиты, то за помощью наши умники обратились к Крысолову, или его хозяевам, не важно. Сегодня он сделает свою работу, если сумеет, конечно. За это ему положена плата, но мэр Милош, ныне покойный, платить не собирался. Да и не мог, по чести сказать. У нас с тобой три варианта действий. Первое: мы отказываемся свидетельствовать. Ну, или, насколько я понял, отказывается один из нас. Тогда Крысолов, наверное, работу не выполнит, и мутанты примутся за город. Они уже начали сегодня днем. Второе: мы посмотрим, как он от них избавится, и уже тогда откажемся. Тогда наш зеленый друг или вернет тильзитов обратно, или… Не знаю. Третье: мы подпишем договор, он вступит в силу. Не получив платы, Крысолов заберет себе компенсацию – отнимет у города будущее.