– Клон! – Женщина средних лет перед Шацким обернулась, зажмурилась и закричала со всей мочи, задирая голову к далекому небу: – Клон!! Здесь клон!

– Не отпускайте! – Через улицу, под скрип тормозов и верещание датчиков бежал рослый седой мужчина в грязном комбинезоне, с увесистым железным инструментом в руке. – Его легко не убьешь, его на части надо рвать!

Попятившись, майор уперся спиной в витую решетку, отделяющую двор от улицы, огляделся. Людей вокруг, в стороне от потасовки, было не так уж много, и большая часть из них старалась убраться подальше. Зато те, кто оказался в непосредственной близости от клона, впали в ярость. Толкая друг друга, они старались хоть кончиками пальцев, хоть носком ботинка достать старика. Кто-то, придавленный, растерзанный, осторожно полз между их ногами. Это была та самая девушка, она стирала с лица фальшивую кровь и жутковато улыбалась.

Женщина перед Шацким наконец перестала кричать, побежала обратно к мини-метро. И только тогда майор понял, что произошло, понял, что, не толкни старик странную девушку, она скорее всего выбрала бы в жертвы его. В приступе безотчетного страха он побежал за женщиной, обогнал ее на ступенях и успел проскочить между закрывающимися дверьми.

– Что там? – Пассажиры вытягивали шеи, стараясь разглядеть в окно происходящее.

– Клона вроде поймали.

Шацкий сел, уставился в пол. Он никак не мог унять дрожь в коленях.

– Клона? Ух сколько же развелось этой дряни, – покачал головой его сосед.

– А как их узнать-то? Как узнать, который клон? – жадно спросила сидевшая через проход старушка. – Есть у них приметы?

– Вот откусит тебе ухо, узнаешь, какие приметы!

– Силища у них нечеловеческая, – буркнул глядящий в окно мужчина. – Клон может руками голову оторвать. Одеты в тряпье какое-то, босые, волосы грязные…

– Ты за всех-то не говори! – одернул его сосед Шацкого. – Тряпье, волосы… В Химках одного я сам видел. Ничем от человека не отличить, понимаешь? Совсем как мы. Бежит по улице, морда в крови, руки тоже, а пиджак дорогой и обувь тоже. Прямо в торговый зал к нам заскочил, ну а уж там охрана его скрутила, покупатели подоспели… Не знаю, что с ним и сделали.

– А может, это не клон был? – осторожно поинтересовалась старушка.

– Может, и не клон, – неожиданно легко согласился рассказчик. – Такое время… В городе чего только не творится.

Некоторое время они ехали молча, но, когда маленький состав уже начал притормаживать, мужчина у окна постучал по стеклу пальцем:

– Глядите! Вон еще одного поймали!

Неподалеку болтался на веревке повешенный. Его одежда превратилась в лохмотья, лицо стало сплошной раной. Рядом не было никого, но валявшиеся на асфальте мелкие предметы выдавали недавнюю потасовку.

– Вот он ночью спрыгнет и устроит им тут веселую жизнь, – пробурчал сосед Шацкого. – Клона так просто не убьешь, его на части надо рвать или сжигать.

– Да зачем же их делают таких? – ужаснулась старушка.

– Сектанты… Вот кого бы надо на веревку. Да всех, а то развели демагогию: светлые культы, темные культы… Сектанты их делают.

– Нет, это правительства, – не согласился мужчина у окна. – Я с утра заглядывал в пиратские Сети, до того как их отключили, так там целый фильм лежал. Фабрика в Большом Париже, большая. Там сейчас, наверное, вообще кошмар…

– Ничего, утром войска введут, – обнадежила всех старушка и первая пошла к выходу.

Шацкий спустился на улицу и сразу увидел небрежно одетого мужчину, который нахально курил у самого входа в мини-метро и вызывающе поглядывал на людей. Все отводили глаза.

– Дай сигарету, – неожиданно для себя попросил Шацкий.

– Держи. – Мужчина протянул пачку, разглядывая собеседника. – Весело, а?

– Да уж…

– Никогда так весело не было. Шваль вся перепугалась, а кто похрабрее вот магазинчик неподалеку вскрыли. До сих пор полиции нет.

– Ага, – неопределенно кивнул майор, соображая, куда сейчас ему лучше направиться.

Сокурсница по университету жила совсем неподалеку, в паре кварталов от станции. «Пожалуй, это лучший вариант, в такую ночь она будет рада гостю. Черт с ним, с этим Живцом, с его мутантами… Будь что будет. Завтра правительство введет войска, ведь не могут же они совсем ничего не делать».

– Так не хочешь развлечься?

– Что? Нет. – Курящий человек не нравился майору. – Мне домой нужно.

– Да ты скучный, – вздохнул мужчина, и в его руке блеснул нож. – Смотри, никого не осталось, только мы с тобой.

От удара Шацкий инстинктивно уклонился, даже перехватил руку противника, сказались тренировки. Он был сильнее, массивнее, но что теперь делать? Тащить этого сумасшедшего в полицию?

– Ты что, клон? – спросил майор, пытаясь аккуратно выкрутить нож, хотя им понемногу овладевала истерика. Действительно, рядом никого не было, только это существо… – Зачем тебе это все нужно? Зачем вам всем это нужно?!

– А, тебе не понять, – усмехнулся тот и лягнул энбэшника под колено. – Больно?

– Сволочь… – Шацкий отступил на шаг, огляделся, собираясь привязать куда-нибудь противника и уйти, скорее уйти. – У тебя ремень, наверное, крепкий?

– Вот ты дурак! – восхитился клон и вдруг крутнулся всем телом. Громкий хруст сообщил о вывернутом суставе и наверняка порванных сухожилиях. Прежде чем Шацкий успел удивиться, враг перехватил нож и быстро воткнул его майору в ямку между ключицами. – А теперь больно? А теперь? А теперь?

Особенно больно было, когда лезвие прошлось по глазному яблоку. Шацкий не сопротивлялся, все уже кончилось, оставалось только немного потерпеть… Умирая, он вспомнил о Живце. Этот, наверное, попытался бы утащить с собой убийцу. Глупо… Какой в этом смысл? Ни в чем нет никакого смысла. Глупые игры. Хватит уже.

Крысолова Живец нашел по запаху табака. Посланец высших сил сидел прямо на капоте припаркованной у подъезда двухместной «Нивы» и покуривал трубочку, уставившись в точку между носками своих сапог. Приблизившись, Дмитрий почувствовал легкую дурноту, будто ехал в скоростном лифте.

– Я пришел.

– Ты согласен быть свидетелем? Я помог тебе, а теперь сам нуждаюсь в услуге.

– Ты мне ничем не помог! – Живец отвернулся, смаргивая. Находиться рядом с чужаком было тяжело, но он не хотел отступить даже на шаг. – Ты сообщил, что мое спасение на Желтой даче. Но это была ложь!

– Нет, это была правда. Твоя сила кончается, и, если бы люди бургомистра встретили тебя еще раз в городе, ты бы погиб. Я направил тебя к нему в дом и спас твою жизнь. Кроме того, там ты узнал о себе правду и поверил в нее. Разве поверил бы ты мне?

– Не знаю… – Живец взгромоздился рядом. – Хозяева могут увидеть в окно и вызвать полицию.

– Не увидят. А еще Милош рассказал тебе про меня, про договор. Ты станешь свидетелем?

– Не знаю, – повторил Дмитрий, рассматривая окна. В соседнем дворе люди то и дело выглядывали, а здесь почему-то никто не показывался. – Что я выиграю?

– Я помог тебе! А теперь нуждаюсь в услуге, – повторил Крысолов, будто это должно было все решить. – Ты увидишь, как я выполню работу, и поставишь свою подпись. Тебе не нужно лгать, не нужно делать ничего плохого или опасного.

Во дворе было удивительно тихо, даже шуршание шин не долетало сюда с улицы. Безветрие, листья замерли, словно кто-то остановил кадр, устав смотреть длинный и скучный фильм. Крысолов выдохнул, и облако дыма окутало их обоих.

– Я убил Милоша, – сказал Дмитрий, хотя вообще-то не собирался об этом упоминать. – Совсем недавно.

– Это не важно. Он подписал договор, когда был живым; когда был хозяином города. Завтра об этом узнают все, ни у кого не останется сомнений.

– Как ты это сделаешь?

– Горожане получат копию договора, каждый свою. Это сделаю не я, мне помогут. Важно, чтобы все знали: я честно выполнил свою работу. Как всегда.

– Разве это честно – навязывать невыполнимые условия тем, кто не может отказаться? – Живец деланно рассмеялся и все-таки слез с капота. Неудобно получится, если стошнит. – Мутанты уничтожили бы нас.