– Так! – громко напомнил о себе Тофик. – Начинается?

– Что начинается? – Спустившийся Сергей встал рядом с Даниловой, поправил в кобуре бронежилета пистолет.

– Мы не должны идти со светом, – твердо сказал Омар. – По крайней мере не включать фонари часто. Нас будет видно издалека, а мы сами будем тащиться почти вслепую.

– Но год назад… – Наташа растерянно перевела взгляд на Алексея. – Диггеры ведь ходят со светом!

– Самоубийцы, – уточнил тот. – Или те, кто только по подвалам шастает. Настоящий диггер должен вести себя внизу как местные жители, иначе ему не выжить.

– Он выживет, только если местные жители его не увидят или по каким-то причинам пожалеют, – с пренебрежительной усмешкой заметил Омар. – Тофик Тимурович, мы ведь ищем здесь каких-то бандитов уцелевших, даже цыган, верно? Значит, они хорошо вооружены. Зачем изображать из себя мишени?

Наташа поежилась. Что произойдет, если они погасят свет? Как справиться с липкой мерзостью? Страх сгустился, а ей и без того давно не по себе.

– Но как же мы пойдем в темноте? Мы ведь просто ничего не увидим.

– Надо было заказать инфракрасные маски, – обиженным тоном заметил Алексей. – В продаже их нет, даже в пиратских Сетях, но у полиции-то должны быть!

– Я же тебе говорил, – устало вздохнул вдалеке Тофик. – Маски будут позже, когда развернется легальная часть операции… Слушайте, но год назад мы ведь воевали с цыганами при свете, и нам это не помешало. Начнется перестрелка – выключайте фонари, конечно.

– А оружия нет, – тихо хмыкнул диггер.

– Не знаю, что вы устраивали год назад, но мне это слышать странно, – возразил Омар. – Если была полицейская облава, то от вас все прятались. А теперь нас четверо, и прятаться придется нам. Я с детства привык на ощупь передвигаться и не жаловался, хотя ни перчаток, ни каски не имел.

Повисла тишина. Наташа посветила в тоннель, увеличив яркость. Луч уперся то ли в провал почвы, то ли, наоборот, в насыпь. Какое-то мелкое животное бросилось в темноту.

– Там есть проход, – тихо сказал Омар. – Чтобы его быстро найти, свет нужен. Это хорошо, что у нас есть много света; если включим его неожиданно, то в бою получим преимущество. Но идти с фонарями по тоннелю – смертельно опасно.

– Тофик, твои камеры видят в инфракрасном спектре, – решилась Наташа, ступая вперед. – Я хочу в следующий раз тоже иметь такую возможность, ну а пока следить за нами будешь ты.

– Подожди…

– Я не собираюсь торчать здесь весь день. У нас пробный спуск, вот и будем пробовать. Здесь много крыс, Омар? Они опасны?

– Не суй руки в их норы, не будут опасны. Правда, мы уже залезли в нору, если ты говоришь о больших крысах. Но Тофик Тимурович говорит, что здесь почти никого не осталось, что бомжевать никто не желает и таборники уходят… Я ему верю… – Омар первым погасил фонарь, так же поступил и Алексей. – Вообще-то ходили и с фонарями, и с факелами, но только по своей территории. Использовали щупы, это такие палочки, с ними удобнее… Но если мы хотим в скором времени лезть действительно глубоко, то не надо себя баловать.

– Что если я пойду впереди с включенным фонарем? – предложил Мартиросян. – Если что-то случится, вы меня прикроете.

– Нет, – отрезала Наташа. – И не болтай, ты замыкающий. Слушай шаги за спиной, знаешь такое правило?

– Антенну, – хрипло попросил Тофик, и она будто увидела его болезненную гримасу и руку, поглаживающую живот. – На той насыпи поставьте лучше две, надежнее будет.

– Как скажете, Центр, – ответил Омар, не разжимая губ. – Тоннель этот скорее всего пустой, но лучше нам всем вести себя тихо, а иначе нет смысла фонари выключать.

Вздохнув, Наташа почти полностью убрала яркость, за спиной погасил огонь послушный Мартиросян. Омар приблизил лицо к щели между насыпью и потолком, подставил щеку сквозняку и, удовлетворенно кивнув, полез вперед. Алексей уже успел вытащить из своего рюкзака антенну, уложил небольшой ящик с топорщащимися проволочками на землю. Испытывающе поглядев на Данилову, диггер отправился за Омаром.

– Выключаю фонарь, – сообщила неизвестно зачем Наташа и тут же оказалась в темноте.

Сзади заскрипела земля под подошвами Сергея, почти сразу патрульный споткнулся, выругался.

– Учимся жить по-новому, Сережа.

Прежде всего Данилова переложила «рокот» из-за пазухи в кобуру на жилете, сняла с предохранителя. Потом, растопырив руки, полезла искать щель. Пальцы наткнулись на что-то подвижное, она едва не взвизгнула.

– Это я, – бесшумно сообщил Алексей. – Вообще надо всегда, если возможно, иметь контакт. По ту сторону насыпи положи мне руку на плечо.

– Как слепые, – заметил Сергей.

– Вы и есть слепые! – это уже Омар. – Я положил вторую антенну, командир. Движемся дальше.

Они уходили в глубь тоннеля, но Живец не мог последовать за ними, не мог больше сопротивляться бьющей по щекам руке. «Слишком медленно, – подумал он. – Не успеть».

– Дело плохо… – Человек в белом халате и такой же шапочке отступил на шаг, подтягивая резиновые перчатки. – Ничего нельзя гарантировать. Нам надо провести полноценное обследование и лишь тогда…

– Вы же сами говорите, что ничего нельзя гарантировать! – раздраженно перебил его Шацкий. – Я не могу рисковать, надо попытаться хотя бы что-нибудь узнать.

– Я должен буду потребовать официального приказа! – Медик смешно растопырил локти.

– Все уже готово! – Шацкий вытащил из кармана небрежно сложенный листок и развернул перед глазами медика. – Это вас устроит?

– Вполне. – Тот посмотрел куда-то за Шацкого, оттуда появилась женщина в таком же белом халате, но без шапочки и перчаток, Она ловко приняла бумагу и сразу же исчезла из поля зрения Живца. – Сразу отсканируйте, Светлана, а потом убирайте капельницу.

Живец чуть приподнял голову и увидел, как Светлана вышла из бокса. Шацкий встретился с ним глазами и тут же их отвел, потом посмотрел опять. Чувствует неловкость? Живец улыбнулся ему.

– Кстати, Аркадий Владимирович, а вы не видели мою собачку?

– Личность собачки установили без проблем, – сухо ответил Шацкий. – Не считай нас за идиотов. Что тебя ищут люди Милоша, я тоже знаю. Может, начнешь говорить? Еще не поздно.

Вернулась Светлана, умело убрала капельницу, Дмитрий даже ничего не почувствовал, но веки мгновенно отяжелели. Замелькали образы, еле различимые во тьме… В комнате появился запах сырости.

– Смотрите, что с ним происходит! – громко сказал врач.

– Торопитесь же!

Ему что-то ввели, но Живец понял это, лишь когда игла покинула вену. Он снова находился в боксе, снова был собой, хотя за миг до того еще чувствовал тяжесть с левой стороны, там, где на комбинезоне Даниловой была закреплена кобура.

– Шацкий, а если я умру?

– Милош будет очень рад. – Крепыш уселся рядом и оглянулся на медиков, которые быстро вышли.

– Пока эта штука действует… не пытайся сопротивляться, Дима. Вот что мне ясно: тебя ищет Милош, чтобы убить, именно убить, а не арестовать. Официально ты – наркодилер, из тех, что были задержаны Седьмым Особым отделом накануне перестрелки. Итак, мой первый вопрос: ты был там, у Башенки?

– В Башенке, – поправил его Живец. Ему нравился Шацкий. Хороший мужик, поможет наконец-то во всем разобраться. Одна голова хорошо, две лучше… – Я был в Башенке, когда моряки убили всех.

– Моряки? – Шацкий приблизил свое смешное сосредоточенное лицо. – Какие моряки?

– Те, что перебили Седьмой Особый. Живыми не брали, убивали всех. Потом пришла команда зачистки, люди Милоша, но я сбежал… Я очень верткий, Шацкий! Мне везет. У меня чутье. Знаешь, как меня на самом деле зовут?

– Как? – Шацкий наклонился еще ниже, Дмитрий почувствовал мятный запах.

– Живец. Потому что я выживаю везде. Плещеев все удивлялся… Они убили Плещеева, ты знаешь?

– Плещеев! – Шацкий выпрямился, закатил глаза. – Полковник СПР! Что там у них случилось?

– Всех зачистили, – печально поведал Живец. – Вообще черт-те что творится, Шацкий, а ты вот… конфетки ешь. Ты что-нибудь сделай, ладно? А я… я сейчас.