Безвыходная ситуация.

Он мог спасти двух из четверых пострадавших, не более.

Андрей понимал: сделать выбор в чью-либо пользу – выше его сил. Как он мог кого-то спасти, а кого-то приговорить к смерти?

Да, но если бездействовать погибнут все…

У него оставались сутки. Ровно столько четыре камеры поддержания жизни, куда он переместил тела пострадавших, проработают на имеющемся запасе энергии, не оказывая подопечным радикальной помощи, но и не позволяя их состоянию ухудшиться.

Так называемый «консервационный режим».

Что же делать? Реактор за сутки не запустить, докладов от автоматики не поступает, сервы с трудом прокладывают себе путь по деформированным при крушении коридорам и палубам.

Но, даже если я найду альтернативные источники энергии, что дальше? – Тяжело размышлял Андрей. – Планета непригодна для жизни, слишком мал процент кислорода в атмосфере, да и сам воздух представляет губительную для человека газовую смесь.

Есть ли тут исконная биосфера будет ясно в ближайшие часы: он отправил бесполезных в сложившейся ситуации андроидов пехотной поддержки для исследования прилегающей к месту крушения территории. Если им удастся обнаружить наличие исконной жизни данного мира, то образцы обитающих тут существ, найденных растений, пробы грунта и воздуха, взятые на удалении от места крушения, после исследования и анализа на аппаратуре «Преобразователя» полностью прояснят ситуацию.

В глухом отчаянье он ожидал либо возвращения разведывательных групп, либо доклада от сервомеханизмов, прокладывавших путь к силовой установке фрегата.

Слабая надежда еще теплилась в душе, хотя разумом он понимал, что ситуация безвыходная. Половинчатые решения Андрея не устраивали, – не имел он достаточно моральных сил, чтобы сознательно пожертвовать двумя близкими ему людьми.

Я не найду слов, чтобы оправдать свой выбор. И те, кто окажется спасен, не смогут жить, зная цену, что будет заплачена мной без их ведома и согласия.

За десятилетия совместной работы они так хорошо узнали друг друга, что Андрей не мог строить иллюзий. Он представлял реакцию каждого из товарищей на то или иное действие.

Он ждал. Смотрел на покрытые потрескавшейся стекловидной массой, покатые края пропаханной фрегатом борозды, на знойное марево, истекающее миражами струящегося воздуха, на беспощадное светило, озарявшее мертвые пространства непривычным, каким-то нереальным, сочно-фиолетовым светом, и сам не понимал, на что надеется и чего ждет его душа?

Известия от кибернетических механизмов начали поступать только к исходу первых суток после крушения.

Энергии в камерах поддержания жизни оставалось на двадцать часов статиза, когда сервы, наконец, добрались до реакторных отсеков.

Как и предполагал Андрей, силовая установка корабля была погашена в аварийном режиме.

На устранение критических неисправностей и перезапуск реактора механизмам требовалось двенадцать суток.

Он уже понял, – это приговор, но продолжал просматривать поступающую информацию.

Сервам удалось связаться с аварийной кибернетической системой корабля, и передать в вычислительный центр данные о повреждениях.

Произведенные расчеты показали, что при мобилизации всех бортовых сервомеханизмов, и развертывании модулей технической поддержки, фрегат, получивший тридцать процентов критических повреждений, будет полностью восстановлен за двадцать пять стандартных лет…

Зачем я читаю эти данные? – Подумал Андрей. – Какое мне дело до количества лет, за которые механизмы поддержки собираются восстановить «Одиссей»? Что толку в восстановительных работах, если никому из нас не суждено воспользоваться их результатом?

От мрачных мыслей Андрея отвлек еще один доклад: андроиды пехотной поддержки исследовали прилегающие к месту крушения пространства, и, к немалому удивлению Дерягина, обнаружили жизнь: оказывается, на планете обитали не только микроорганизмы, здесь шла полноценная эволюция растительных и животных форм, представленных обитателями обширных пещерных комплексов и скрытых под отвердевшими магматическими массами теплых мелководных водоемов.

Кроме того, андроидами было замечено несколько видов обитающих на поверхности планеты ящеров, однако получить образец для исследования им не удалось.

Безумная надежда внезапно всколыхнулась в душе Андрея, когда добытые сервомеханизмами образцы населяющих пещеры существ были доставлены на борт фрегата и исследованы аппаратурой «Преобразователя».

Оказывается, эволюция данного мира насчитывала десятки миллиардов лет, здесь успели развиться существа, которые в перспективе могли бы стать разумными…

Последний вывод, не смотря на множество «натяжек» и пробудил в душе Андрея безумную, показавшуюся ему поначалу формой помешательства надежду.

Если он сейчас не в состоянии спасти тела близких ему людей, то почему не совершить попытку спасти их разум?

Отвратительная на вид, но идеально подходящая к условиям биосферы данной планеты жизненная форма, может быть скопирована, изменена, и…

Установка «Преобразователя» имела свой неприкосновенный запас энергии, который Андрей не смог использовать из-за недостаточных знаний в области программирования.

Зато он в совершенстве владел приемами работы с системой «Преобразователя».

Плодить монстров, способных выжить на какой-нибудь адской планете, мы не собираемся. Но можем… – Вспомнились ему собственные слова, сказанные в ответ на вопрос полковника Романова о практическом применении созданного за десятилетия упорного труда биореструктивного комплекса.

Дерягину было страшно.

Он знал, что в состоянии создать новые тела и переместить в них сознание умирающих друзей, временно блокировав их память, оставив лишь частицу разума, необходимую для выживания в условиях чуждой планеты

Одного он не знал наверняка: возможно ли обратное перемещение сознания в чистый рассудок человеческих клонов?

Однако был ли у него какой-то иной выбор, альтернативный смерти?

Нет.

У Андрея оставалось всего пятнадцать часов, чтобы провести необходимые исследования, расчеты и запустить основной комплекс «Преобразователя».