Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Ничего не придумав, он куда-то пошёл, правой рукой придерживая за пазухой слишком длинный, чтобы его удобно было постоянно носить при себе, нож.

Справа нашлась дорога, по которой время от времени проезжали машины, а по ту сторону дороги – густой лес с качелями. Слева стоял деревянный забор, а выше забора уходила в небо густая зелёная сеть. С некоторым удивлением Селиванов обнаружил, что тротуар под ногами тоже деревянный. Это было неожиданно и даже приятно.

Всё бы ничего, но он никак не мог вспомнить, кто он такой. Ведь Селиванов – это просто обозначение. А суть?

Определённо, что-то кончалось в его жизни и вот-вот должно было начаться что-то новое…

– Всё, Костя, тормози здесь, – сказала Вита, с трудом после бессонной и, мягко говоря, непростой ночи сдерживаясь. – Говорю же, нет въезда во двор, перегородили.

– Да ну, Эвита Максимовна, я же помню, он был!..

– Торрмози, – прошипела Вита, скрипнув зубами. – Я хочу домой, а не кататься по округе.

– Пожа-алуйста! – с ангельскими интонациями сказал Кеша.

– Ну вот… – расстроился Костя.

Он был прекрасный водитель, возил командующего КБФ, но в силу этого имел профессиональные протечки крыши: твёрдо знал, например, что начальственные жёны ногами не ходят. И что им нужно открывать двери и всё такое.

А Вита уже стояла на тротуаре, и он в принципе не мог успеть. У Кости каждый раз происходила павловская «сшибка», и он падал духом всё ниже и ниже. Все последние три дня он непрерывно падал духом.

– Пока, – махнула Вита рукой, и Кешка тоже замахал лапкой, сунув подмышку неразлучный горн: пока! Единственное, что примиряло Костю с действительностью, был этот пацанёнок.

Костя тронул машину. Проезжая мимо проклятого зелёного забора, он заметил долговязого и очень помятого – будто он спал в этом своём парусиновом костюме – мужика с портфелем. Почему-то на мужика было очень неприятно смотреть, Костя отвёл глаза и через секунду о нём забыл.

Между её домом и дощатым забором, огораживающим аварийный и подготовленный то ли к ремонту, то ли к полной разборке дом, был совсем узкий просвет – двое разойдутся с трудом. Если бы упрямый Костя высадил их у арки, они бы уже были дома. Но он якобы помнил, что был якобы въезд во двор…

Да господи, конечно, был. И есть. За угол и в переулок… Совсем память утратила, несчастная. Обидела парня. Ладно, завтра извинюсь…

– Ма, – Кеша дёрнул её за руку, но она и так почувствовала: что-то не то.

Стало темнее. Не совсем в физическом смысле, но и в физическом тоже.

Она резко обернулась всем телом. За ней – а теперь перед ней – стоял смутно знакомый мужчина, прижимая локтем портфель к боку, а пальцами ловя что-то под полой пиджака.

Портфель был дорогой, а пиджак очень дорогой, такие вещи она понимала, но и то, и другое – и ещё брюки и мокасины – казались вытащенными из контейнера с грязным бельём. И пахло от мужчины так же: затхлым грязным бельём. И ещё: она его узнала, хотя морда за год, что они не виделись, уменьшилась ровно вдвое – по ширине, естественно. Это был тот самый «комитетчик» док Селиванов – который замучил до смерти Кешину сестричку, или «Второго», у эрхшшаа всегда близнецы, и вот в результате Кеша один, он выжил чудом…

И Кеша – Вита это всем нутром ощутила – тоже его узнал. Узнал и оцепенел. Наверное, от этой вселенской наглости…

– Тут эта… – смутно сказал Селиванов и сделал шаг вперёд, выпячивая портфель – то ли предлагая Вите взять его, то ли портфелем прикрываясь. – Госпожа Гофман… Если будете столь любезны… – он произнёс «любэзны», и Виту передёрнуло от омерзения. – Мне ведь всего ничего… слово замолвить…

– Слушайте, Селиванов, – давясь ненавистью, сказала Вита, – если вам что-то надо – извольте…

И тогда он кинулся на неё – а вернее, через неё.

Кто знает, приблизься он до броска хотя бы ещё на полметра – да нет, на четверть, не больше – она не успела бы среагировать. Но он бросился, не утерпел – и она успела. Успела всё, что могла, – несильно, но точно вмазать ему пяткой в правое колено, он как раз опёрся на эту ногу, напружинил её для толчка, чтобы просто массой и скоростью смять мелкую негодную бабу… драться он не умел, но был костист, тяжёл и силён той природной силой, которая не нуждается в тренировках. А Витка… что ж, их учили когда-то рукопашному бою, контактёров, и они смеялись и шутили, но объяснено было здраво: конечно, вам не придётся врукопашную сходиться с пришельцами и брать на абордаж их корабли, но: умение правильно драться даст вам умение мыслить не только словами и образами, а ещё движениями и ситуациями, принимать верные решения практически мгновенно, со скоростью мышечной реакции, и никогда не терять голову, даже перед лицом очевидной смерти.

Вот и выпал шанс проверить…

Она услышала жуткий хруст, когда колено Селиванова прогнулось назад, и по идее он сейчас должен был бы отключиться от всего суетного – но Селиванов как будто бы ничего и не заметил, он смял-таки Виту своей помноженной на скорость тяжестью и уронил, она сумела уберечь голову и даже выставить локоть, направленный ему прямо в кадык, и опять это ничего не дало – как будто он уже был мёртвый и ничего не чувствовал. А потом оказалось, что в руке у него нож.

Первый удар, нацеленный то ли в лицо, то ли в шею, Витка отвела – можно сказать, чудом. И вообще: трудно биться с противником, не понимающим боли. Нож у него не отобрать… и его самого не вырубить… два раза по самым яйцам – сильно! – и хоть бы что…

Без паники.

Второй удар ножом, опять со звоном в асфальт, и Вита вцепилась в предплечье врага обеими руками и притянула, прижала к себе – как самое дорогое, что есть на свете, не отдам! Селиванов попытался её стряхнуть, но он же сам её и придавливал к земле, так что ни черта у него не получилось.

Был миг растерянности. Селиванов попытался перехватить нож левой рукой, но не дотянулся – Витка зубами мёртво вцепилась в рукав. Тогда он чуть приподнял её, мёртво вцепившуюся, и ударил об асфальт затылком. Метнулись звёзды. Он ударил ещё и ещё. Но почему-то слабее. Витка видела сквозь пелену, как глаза его, и прежде странные, становятся совсем никакие. А потом они закатились, обнажив жуткие красные белки.

И Селиванов рухнул на неё ещё раз, но теперь он был мягок, как настоящий мёртвый мертвец.

С трудом, пристанывая, Витка выбралась из-под этой туши. Ногам было горячо и мокро. Ноги самого Селиванова были чёрно-красные от крови, и кровь всё ещё била струйками от колен – там зияли глубокие резаные раны. А рядом сжался в комок Кеша, напряжённый и бешеный, как кот перед собакой, и шипел нечленораздельно. Правая лапа была занесена для удара, когти-ножи на внешних пальцах опасно торчали веером.

– Кешка… – ахнула она, но он не услышал. – Кеша… Кеша!!!

Она звала и голосом, и без голоса.

– Ма… – выдохнул он наконец.

– Помогай… – прохрипела Вита. – Надо перевязать… перетянуть… этого гада… быссстро…

«Стоячая звезда». Год 468 династии Сайя, 17 день лета, сразу после полуночи

Забавно было смотреть вверх и в полусотне метров над собой видеть Фогмана, стоящего на потолке – головой вниз. Так тут была сконфигурирована гравитация.

Труба в километр длиной и пятидесяти метров в поперечнике. Вся внутренняя поверхность её уставлена контейнерами, ящиками и стеллажами. И, если Серёгин всё правильно понял, это только один из нескольких или многих складов, подтянутых сюда, к Тирону…

Кто-то собирался неплохо заработать на войнушке. А если повезёт, то и раздуть её в большую войну.

Хотя опять же – куда уж больше?..

– Хорошо, – сказал Серёгин. – Со стрелковым вооружением всё достаточно ясно. Но меня сейчас гораздо сильнее интересует, по правде говоря, вооружение тяжёлое. Артиллерия, в частности. Или… что-нибудь сверх того. Найдём?

Толстенький юсиинь с хохолком на затылке – каптенармус, логистик или что-то вроде – кивнул и жестом предложил: пошли.

65
{"b":"33648","o":1}