Потом он попытался изготовить лук, о котором говорил с Лоуренсом. Стальные прутья лежали на месте, нашелся и моток нейлоновой веревки, из которой можно сделать тетиву. При помощи куска металла он попытался сделать насечки на концах прута. Но сталь оказалась тверже, чем он думал, и через несколько часов работы он убедился, что ничего не выйдет. Тогда он срезал ветку ясеня. Из нее получился неплохой лук. Он нарезал стрелы и затвердил их концы в огне. Позже он практиковался в стрельбе, а Билли смотрел и аплодировал, когда он попадал в цель.

Затем начались сборы вещей в дорогу. Он много раз за те ужасные дни, когда нес Билли на спине, испытывал искушение бросить рюкзак, к котором лежал маленький мешок Билли. Но все же он сохранил рюкзак. Теперь Мэтью снова упаковывал мешки, выбирая наиболее ценные вещи. И на долгий срок. Если и есть надежда отыскать группу, то пройдет много времени – месяцы, может быть, годы. Нужно быть готовыми к долгому пути.

Погода ухудшилась. Два дня дождь стучал по навесу и капал с кустов в саду. Мэтью, глядя на Билли, решил, что мальчик достаточно окреп. Откладывать отправление больше нет смысла.

Вечером он оставил Билли готовить ужин, а сам пошел прогуляться. Ветер сдул розы с могил, только на одной лежало несколько лепестков. Мэтью сорвал свежие цветы и положил на место прежних. Потом пошел по той дороге, по которой они шли с Эйприл. Вот и дуб. Ветер не свалил его, дерево торчало под тем же странным углом. Что-то шевельнулось в ветвях. Белка. Можно ли есть белок? Если бы…

Смеющийся голос Эйприл:

– Если бы с тобой был твой лук!

– Почему бы и нет? Я, вероятно, промахнулся бы, но попробовать стоит.

– У тебя лук из плохого дерева, и стрелы никуда не годные.

– Я знаю. Но все это временно. Все временно. И будет по-другому, когда…

– Когда?

– Когда я найду тебя.

Смех стал жестким и резким.

– Ты все еще не отказываешься от иллюзий?

– Это не иллюзия. И он тоже хочет этого. Ему нужна ты и Лоуренс.

– Иллюзия. Та же иллюзия, что и раньше. Какая разница, если ты убедил и мальчика хотеть этого? Та же иллюзия, Мэтью. Я презирала тебя за это раньше и презираю сейчас.

– Твой голос в моем мозгу – иллюзия. Он станет реальностью, когда я найду тебя.

– И сколько ты будешь искать? Год? Два? До смерти? А мальчик? Какое наследство ты оставишь ему? Если он переживет эти годы блужданий и лишений?

Белка прыгнула на нижнюю ветку и сидела в нескольких футах от Мэтью.

– Отказаться от тебя?

– Не от меня. От меня ты отказался в тот вечер. От своих фантазий. Но я прошу слишком многого. Не правда ли, Мэтью?

Ночь он провел беспокойно и проснулся рано. Пока Билли спал, Мэтью собрал вещи и разжег костер для завтрака. Запах пищи разбудил мальчика. Он, зевая, выбрался из-под одеял.

– Мы уходим сегодня, мистер Коттер?

– Только позавтракаем.

– На север, в горы?

– Нет. На юг.

Мальчик удивленно взглянул на него.

Мэтью сказал:

– По морскому дну. Мы возвращаемся на острова.

Билли указал на него, на востоке, на расстоянии в несколько миль. Даже на таком расстоянии он выглядел гигантом, скалы рядом с ним казались карликами.

– Дядя Мэтью, это танкер?

– Да.

– Как вы думаете, капитан еще там?

– Наверно.

На фоне бледно-голубого неба не было ни следа дыма, и Мэтью старался вспомнить, видел ли он дым в прошлый раз. Конечно, тогда была плохая погода, и слабый дым мог остаться незамеченным. В конце концов работал лишь маленький запасной генератор. Возможно, что дым вообще нельзя увидеть.

Но когда кончится бензин, будет ли Скиопос по-прежнему править своим обрушивающимся королевством – чистить, мыть, полировать? Что он будет делать долгими вечерами, когда перестанет работать проектор? Смотреть с мостика в поисках ушедшего моря? Мэтью подумал об Эйприл с болью, но и с надеждой. Он устроит Билли на острове с Миллером и другими… Что может тогда помешать ему вернуться на большую землю? Сейчас главное – безопасность и будущее Билли.

Билли сказал:

– Хорошо, что мы идеи восточнее, дядя Мэтью. Нам не нужно будет обходить грязь.

Мэтью посмотрел на лицо мальчика, все еще – после всего пережитого – детское, но быстро взрослевшее. Впервые после катастрофы он возблагодарил бога за то, что имел.

– Да, – сказал он, – мы немного отклонились к востоку. Нет смысла останавливаться на Олдерни. Это сбережет нам несколько миль пути к Гернси.

– Хорошо будет вернуться.

– Там безопасно, – сказал Мэтью. – Нет бандитов.

– А из Франции?

– И оттуда тоже. Никто не захочет идти по морскому дну из-за того малого, что можно найти на островах.

Мэтью оглядел высохшую грязь, песок, голые скалы. Солнце блестело на полосках соли. Дно стало землей, но землей враждебной, негостеприимной. Она давала больше защиты островам, чем могло бы море.

Они нашли меньше бассейнов, чем на пути с острова: большинство, вероятно, высохло. В одном в теплой затхлой воде плавала животами вверх мертвая рыба. Позже им встретился ручей, и они дошли до истока – ключа, бившего из-под скалы. Эта вода была свежей и прохладной, даже холодной. Они освежили горячие тела, вылили воду из своей канистры и набрали новую.

Вскоре после этого им встретился еще один корабль. Это было грузовое судно меньше тысячи тонн, лежало оно на боку, поломанные надстройки склонились к северу. Мэтью решил, что его бросила сюда большая волна: не похоже, что оно побывало под водой. Они забрались на корабль и обнаружили скелет в изорванном синем джерси и брюках. Кости блестели, очищенные чем-то более острым, чем разложение. Мэтью заглянул в трюм и увидел метнувшуюся серую тень. Может, кто-нибудь из команды корабля выжил и, как там на танкере, покинул его. Крысы во всяком случае остались. Им здесь не грозила опасность, и пища пока была: запах из трюма свидетельствовал о том, что груз был съедобный.

Билли вскрикнул: «Смотрите!» – и Мэтью повернулся.

– Что?

– Кошка.

Он и сам увидел ее, пеструю кошку, возраста в 9-10 недель, осторожно пробирающуюся по наклонной палубе. За ней вторую, третью. Крысы питаются грузом, кошки – крысами. Сбалансированная экология, но ненадолго, пока не кончатся быстро уменьшающиеся ресурсы.

– Можно нам взять одну с собой? – спросил Билли.

Мэтью улыбнулся.

– Если поймаешь, возьми.

Он смотрел, как мальчик гоняется за кошками. Конечно, он не поймает ни одной, а если бы и поймал, то очень скоро пожалел бы об этом. За тысячелетия кошки так окончательно и не одомашнились, и теперь возвращение к дикости было быстрым и полным.

Когда они проснулись на следующий день, все было укутано туманом. С восходом солнца туман несколько рассеялся, и Мэтью подумал, что он совсем исчезнет, но ошибся. Время от времени можно было разглядеть бледный диск солнца за плывущими клубами. Этого хватало, чтобы помочь определить направление. Они прошли большое расстояние, главным образом по грязевым участкам. Мэтью решил, что это западное продолжение той грязи, которую они вынуждены были обходить на прежнем пути. И здесь иногда корка ломалась под их ногами, но гораздо реже. Недели высыхания сделали свое дело.

На ночь остановились на такой площадке и лежали, дрожа. По крайней мере уже близко, думал Мэтью. На следующий день, если его расчеты правильны и туман поднимется, они увидят Олдерни.

А за Олдерни Джерси. Миллер будет доволен как их возвращением, так и сведениями о варварстве и разрушениях за пределами его королевства. Мэтью чувствовал покорность. Он вновь услышал голос Эйприл, теперь тихий и далекий, но мягкий, вся горечь из него исчезла. Место, где он может вырастить Билли, нечто вроде дома. Она одобряла это. Голос и внешность поблекнут, но он знал, что она останется с ним. Конечно, это потеря, но выносимая теперь.

Мальчик спал в его объятьях.

Туман не рассеивался до середины следующего дня. Перед этим они шли меж рифами из розового гранита, которые, если на них смотреть вверх, могли бы послужить основанием Гималаев. Море придало скалам странную форму; одно время они шли по узкому ущелью, выстеленному ярким песком, и голоса их возвращались эхом. Билли, обнаружив это, развлекался криками и слушал, как эхо замирало вдали. Но вот туман начал рассеиваться, появилось солнце, вначале белое, затем бледно-желтое. Рифы окрасились в радужные тона. Мэтью указал на один из них.